Дэн Симмонс - Троя

— Я проверял каналы поступающей информации , — промолвил иониец. — В последнее время — ничего новенького.

Лифт зажужжал и остановился. Двери широко разъехались. Впервые со времени пребывания на Фобосе друзья ступили на мостик.

Над круглым мостиком диаметром тридцать метров раскинулся купол с толстыми стеклами и голографическими экранами вместо окон. С точки зрения космической техники, увиденное почти порадовало маленького европейца. Разумеется, корабль, доставивший их с Орфу, покойными Коросом III и Ри По на Марс, опережал «Королеву Мэб» на несколько веков: солнечный парус из борволокна, разгон до одной пятой скорости света за счет магнитных ножниц, реактивные двигатели, прочие современные устройства… Но и это атомное судно в диковинном ретро-стиле смотрелось очень… как бы точнее выразиться… правильно . Ни тебе виртуальных панелей управления, ни станций мгновенного подключения: более дюжины техников-моравеков сидели в допотопных креслах, приспособленных для ускорения, перед еще более архаическими станциями наблюдения из металла и стекла. Настоящие переключатели, тумблеры, наборные диски ( диски! ) — подлинное пиршество для глаз и видеокамер. Днище казалось выполненным из текстурированной стали, словно только что извлеченной из боевого корабля эпохи Второй мировой войны.

У центрального навигационного стола стояли Астиг-Че, главный первичный интегратор с Европы, генерал Бех бин Адее — представитель боевых моравеков Пояса, каллистянский штурман Чо Ли (чересчур похожий обликом и голосом на погибшего Ри По, так что Манмуту даже становилось не по себе в его обществе), Сума Четвертый — крепко сложенный мухоглазый ганимедянин в панцире из углепласта, — и паукообразный Ретроград Синопессен.

Европеец приблизился и взлетел на металлический уступ, позволяющий низкорослым моравекам глядеть сверху вниз на блестящую столешницу.

— Осталось менее четырнадцати часов, прежде чем мы окажемся на нижней земной орбите, — проговорил Астиг-Че, не теряя времени на приветствия или обычную преамбулу. Манмуту, с его слухом, поднаторевшим в древней культурной истории, тут же пришел на ум знаменитый актер Потерянной Эпохи. Голос, поразительно напоминающий речи Джеймса Мейсона, [69] Мейсон Джеймс (1909–1984) — английский актер. звучал невозмутимо, плавно, однако по-деловому. — Пора принимать решение, как же нам следует поступить.

Первичный интегратор предпочел говорить вслух вместо того, чтобы воспользоваться общей линией. В помещение накачали нормальное земное давление: оно особенно подходило европейцам, да и прочие моравеки спокойно его переносили. Громкая речь придавала встрече более доверительный характер, нежели болтовня по общей линии, но и не намекала на личные секреты, как личный луч.

— Женщина, которая требовала доставить Одиссея, еще как-то напоминала о себе? — спросил Орфу.

— Нет, — как всегда мелодичным, тонким голоском ответил Чо Ли, грузный штурман со спутника Каллисто. — Однако мы направляемся именно туда, откуда поступили сигналы.

Чо Ли пробежал манипулятором-щупальцем по карте, и над столом появилась крупная голограмма Земли. Вокруг ярко светились кольца; бесчисленные искорки перемещались с запада на восток вдоль экватора и с севера на юг вдоль колец.

— Изображение дается в реальном времени, — промолвила крохотная серебряная коробочка на тонких паучьих лапках, заключавшая в себе амальтеянина по имени Ретроград Синопессен.

— Я, конечно, способен считывать информацию с общей линии, — вмешался иониец. — И вас я «вижу» благодаря отраженным радиолокационным сигналам и инфракрасным сканерам. Однако на голограмме могу кое-чего и не разглядеть, потому как слепой, и все такое.

— А я тебе все расскажу, — вызвался Манмут.

И подключив друга к личному лучу для высокоскоростной передачи информации в сжатом виде, принялся описывать парящее над штурманским столом объемное изображение бело-голубой планеты с яркими экваториальным и полярным кольцами, что скрещивались поверх океанов и облаков. Отдельные объекты, из которых они, эти кольца, состояли, блестели на фоне черного космоса.

— Какое увеличение? — осведомился краб.

— Не более десяти, — промолвил Синопессен. — Уровень слабого бинокля. Мы приближаемся к орбите земного спутника, хотя Луна и находится сейчас по ту сторону планеты от нас. Скоро прекратим взрывать ядерные бомбы и перейдем на ионный двигатель. Незачем напрашиваться на лишние неприятности. Скорость уже упала до десяти километров в секунду и продолжает снижаться. Полагаю, в последние два дня вы испытали на себе одну целую двадцать пять сотых земного притяжения.

— А как Одиссей перенес дополнительную нагрузку? — полюбопытствовал Манмут.

Он целую неделю не видел единственного оставшегося человека на борту «Королевы Мэб». Европеец надеялся, что Хокенберри квитируется обратно, однако по сей день этого не произошло.

— Прекрасно, — пророкотал ганимедянин Сума Четвертый. — Правда, почти не покидает своей каюты; впрочем, это его обычное поведение.

— Он говорил что-нибудь о послании, которое мы получили по мазеру? — продолжал иониец. — Насчет этих слов: «Доставьте ко мне Одиссея»?

— Ничего, — откликнулся Астиг-Че. — Только сказал, что не узнает женский голос, что это не Афина, не Афродита и не любая другая из небожительниц, которых он встречал.

— Откуда исходил сигнал? — спросил Манмут.

Активировав яркую лазерную указку в манипуляторе, Чо Ли указал на пятнышко в полярном кольце, ползущее к южному полюсу на обратной стороне прозрачной планеты.

— Увеличить изображение, — приказал штурман искусственному интеллекту «Королевы».

Точка словно выпрыгнула из голограммы, мгновенно заместив собой Землю. Это оказался город, имеющий форму примитивной гантели; длинные стеклянные башни, шары, купола, витые шпили, арки — все состояло из металлических брусьев, мутного оранжевого стекла и света. Манмут вкратце пересказал все, что видит, своему другу.

— Перед нами один из крупных искусственных объектов планетарной орбиты, длиной около двадцати километров, — проговорил Ретроград Синопессен. — Его приблизительно можно сравнить с Манхэттеном до затопления. Судя по всему, внутри находится камень и тяжелое металлическое ядро — возможно, захваченный астероид, обладающий собственным, хотя и маленьким, притяжением.

— Каким именно? — поинтересовался Орфу.

— Примерно десять сантиметров в секунду, — сказал альматеянин. — Достаточно, чтобы человек или неусовершенствованный «пост» не свалился прочь и не умчался в космос после неудачного прыжка, зато при желании мог бы парить, когда ему только вздумается.