Дэн Симмонс - Троя

Сикоракса еле заметно пожала плечами, качнув тяжелой грудью, и погладила пустые подушки справа, ибо слева лежал молодой Одиссей.

— Подойди же и сядь со мною рядом, Никто.

— Нет, Цирцея, благодарю, — отвечал мужчина в тунике, шортах и сандалиях. — Я постою.

— Ты подойдешь и сядешь рядом , — с нажимом произнесла хозяйка и сделала какое-то странное движение правой рукой, замысловато пошевелив пальцами.

— Нет, спасибо, я постою.

Женщина заморгала. Анализаторы моравеков ощутили, как ее изумление бесконечно возросло.

— Молю , — пояснил Никто. — Уверен, ты о нем слышала. Это вещество готовится из редкого черного корня, который всего лишь раз в осень приносит молочно-белый цветок.

Сикоракса медленно кивнула.

— Ну и далеко же завели тебя странствия. Но разве ты не слышал? Гермес мертв.

— Это не важно, — проговорил гость.

— Да, пожалуй, верно. Как ты сюда попал, Одиссей?

— Никто.

— Как ты сюда попал, Никто?

— На старом соньере Сейви. Целых четыре дня скакал с одного орбитального острова на другой, постоянно прячась от твоих роботов, что уничтожают всех вторгающихся в атмосферу, или обходя врагов под покровом невидимости. Пора от них избавляться, Цирцея. Или по крайней мере оборудовать соньеры туалетами.

Сикоракса тихонько хохотнула.

— С какой стати я буду уничтожать перехватчиков?

— Потому что я тебя прошу.

— А с какой радости мне исполнять твои просьбы, Одис… Никто?

— Объясню, когда изложу весь список.

Калибан за спиной мужчины грозно зарычал. Человек не обращал внимания ни на тварь, ни на ее ворчание.

— Уж будь любезен, изложи.

Женщина улыбнулась, давая понять, как мало ее заботят чьи-то там просьбы.

— Во-первых, как я уже сказал, устрани орбитальные перехватчики. Или хотя бы измени их программу так, чтобы космические суда могли свободно летать между кольцами.

Улыбка Сикораксы не дрогнула. Взгляд фиолетовых очей ничуть не потеплел.

— Во-вторых, — не умолкал Никто, — хочу, чтобы ты удалила силовое поле над Средиземным Бассейном и убрала Длани Геркулеса.

Ведьма вполголоса засмеялась.

— Странное желание. Разразится такое цунами, что мало не покажется.

— Ты можешь сделать это постепенно, Цирцея. Знаю, что можешь. Заполни Бассейн.

— Прежде чем продолжать, — сухо проронила она, — назови хоть одну причину, чтобы я этим занялась.

— В Средиземном Бассейне много такого, что не скоро пригодится «старомодным».

— Имеешь в виду наши склады, — кивнула Сикоракса. — Космические корабли, оружие…

— Много чего, — повторил Никто. — Пусть винноцветное море снова заполнит Бассейн.

— Возможно, ты не заметил, пока странствовал, — усмехнулась ведьма, — «старомодные» находятся на грани вымирания.

— Заметил. И все же прошу тебя осторожно, мало-помалу заполнить Бассейн. А заодно уничтожить эту дурацкую Атлантическую Брешь.

Сикоракса покачала головой и пригубила вино из двуручного кубка, не предложив гостю. Молодой Одиссей по-прежнему лежал с остекленевшим видом, откинувшись на подушках, не в силах пошевелиться.

— Это все? — осведомилась хозяйка.

— Нет, — ответил мужчина. — Пожалуйста, реактивируй сеть факс-узлов, а также все внутренние функции и оздоровительные баки на орбитальном и полярном кольцах.

Сикоракса молчала.

— И наконец, — гнул свое Никто, — отошли своего ручного монстра, пусть передаст Сетебосу, что на эту Землю скоро явится Тихий.

Калибан зашипел, а потом заворчал, будто пес:

— Помыслил, пробил час лишить людишек здоровых ног: пусть ползают на культях и хорошо запомнят свой урок! Помыслил, Он есть Господин и Власть, и друг побитый червяка получит, а то и двух, за то, что поминал такое имя всуе.

— Молчать! — рявкнула ведьма и гордо выпрямилась. Даже обнаженная, она более походила на царицу, нежели многие властительницы в торжественном облачении. — Ответь, Никто: Тихий на самом деле скоро сюда наведается?

— Полагаю, что так.

Казалось, это ее успокоило. Дама взяла из чаши на постели виноградную гроздь и поднесла гостю. Тот отрицательно мотнул головой.

— Ты многого просишь, о седовласый Не-Одиссей, — вкрадчиво начала Сикоракса, меряя шагами пространство между кроватью в мягких подушках и бородачом. — Что же я получу взамен?

— Рассказ о моих приключениях.

Женщина опять рассмеялась.

— Они мне известны.

— Только не эти. На сей раз я странствовал двадцать лет, а не десять.

Прекрасное лицо ведьмы исказилось; анализаторы моравеков интерпретировали ее гримасу как мрачную ухмылку.

— И как всегда, искал одного и того же… свою Пенелопу.

— Нет, — возразил Никто. — Только не в моем случае. Ты послала меня сквозь порталы Калаби-Яу, но двадцать лет своей жизни, скитаясь во времени и пространстве, я искал одну лишь тебя.

Сикоракса будто наткнулась на невидимую преграду и встала, недоверчиво округлив очи.

— Тебя, — повторил мужчина. — Мою Цирцею. Мы так обожали друг друга, мы многократно занимались любовью за эти два десятка лет. Я находил тебя в разных обличьях: Цирцеи, Сикораксы, Эллис, Калипсо.

— Эллис? — промолвила ведьма.

Гость молча кивнул.

— Скажи, тогда у меня был маленький зазор между передними зубами?

— Был.

Сикоракса повела головой.

— Ты лжешь. Во всех реальностях происходит одно и то же, Одиссей-Никто. Я избавляю тебя из моря, холю, как бога, кормлю обильными кушаньями с искрометным нектаром, выхаживаю от ран, мою в горячей ванне, услаждаю телесной любовью, какая тебе и не снилась, предлагаю сделать бессмертным и нестареющим на вечные века, а ты каждый раз оставляешь меня. Каждый раз ради этой стервы-ткачихи Пенелопы. И вашего сына.

— Я видел его двадцать лет назад, — возразил Никто. — Теперь мой сын превратился в славного мужа. К чему нам встречаться? Я хочу остаться с тобой.

Сикоракса опускается на постель и пьет из большого кубка, взяв его за обе ручки.

— Я тут подумываю обратить твоих товарищей по странствиям в жирных свиней, — наконец произнесла она.

Мужчина пожал плечами.

— Почему бы нет? В иных мирах ты всегда так и поступала.

— Как по-твоему, что за свиньи получатся из моравеков? — будничным тоном поинтересовалась она. — Может, из них выйдет шеренга пластмассовых копилок?

— Мойра проснулась, — сообщил Никто.

Ведьма захлопала ресницами.

— Мойра? Почему именно сейчас?

— Не знаю, — ответил гость, — но у нее тело юной Сейви. Мы повстречались перед моим отлетом с этой Земли. Правда, так и не поговорили.

— Тело Сейви? — эхом откликнулась хозяйка. — Что же она задумала? И почему теперь?

— Помыслил, — подал голос Калибан за спиной Никого, — Он сотворил старушку Сейви из нежной глины для сынка, чтоб тот мог укусить и грызть, прибавив сот медовых и стручки, жевать ей шею, покуда пойло не вспенится, — и разом вылакать, да так чтобы мурашки в мозгах забегали!