Игорь Шилов - Фальшивый наследник (СИ)

В таком медленном темпе давно не передвигался по территории, приютившей на своих землях огромное учебное заведение, специализирующееся на выращивании высоко квалифицированных солдат. На протяжении года с лишним, расстояние от одной точки до другой, преодолевал либо ускоренным шагом, либо вовсе бегом. Отвык ходить нормально. Мне потребовалось огромное количество терпения, чтобы совладать с возрастающим, по мере приближения к морю, желанием рвануть к нему бегом и ещё больше моральных сил для постоянного подстраивания под вялый шаг двух ветеранов, молча идущих рядом, под нестерпимо палящим солнцем. Стойко держал себя в руках всю дорогу, но когда до воды осталось метров сто не выдержал, плюнул на субординацию, вышел вперёд и не задумываясь о последствиях почти побежал к песчаному берегу. Долго плавать в знакомой с раннего детства солёной прохладе я не собирался, но хотя бы окунуться с головой в неё, перед посадкой на корабль, решился. Ну не убьют же меня за это. Возможность плюхнутся с разбега в море мне ещё не скоро представиться, у местных жителей не принято принимать водные процедуры во время долгого перехода, об этом мне хорошо известно, а плыть несколько недель в грязной, насквозь пропитавшейся потом, одежде, я не намерен. Какая на здешних судах эпидемиологическая обстановка испытал на собственной шкуре. Пускай меня лучше накажут за не санкционированные действия, чем вновь окажусь во власти какой нибудь заразы, вольготно живущей на здешних, несовершенных судах и легко прилипающей к не соблюдающим личную гигиену людям.

Поступок мой, как я и ожидал, вызвал непонимание у сопровождающих меня лиц, это и без использования увеличительных приборов хорошо читалась на их удивлённых физиономиях. Но к моей неописуемой радости они на него отреагировали довольно сдержанно и абсолютно никак не прокомментировали. Напротив, дождавшись моего выхода на сушу и всё также не спеша, преодолев рядом со мной оставшиеся, до стоявшего у главного причала судна, метры, один из них, тот кого я считаю охранником, громко отдал распоряжение, в моём переводе означавшее: "Выдать новому пассажиру сухую одежду и обувь". Уже переодеваясь, под изучающими новичка взглядами, нескольких десятков человек, ещё раз отметил, что не ошибся в своём первоначальном предположение: судьба действительно привела меня к душевным и благородным людям.

Я ещё натягивал на себя простенькие, но совершенно новые штаны, походного образца, а двадцать четыре гребца правого борта уже отталкивались от деревянного пирса, выводя средних размеров кораблик на чистую воду. Их уверенные движения могли означать лишь одно: судно прибыло в этот порт специально за мной. Кроме меня свежих пассажиров на нём не наблюдалось, точно так же, как и не просматривалось в глубоком трюме, побитого временем корабля, невольников, грузов и вообще каких либо других товаров предназначенных для продажи или купленных для личного пользования, владельцем этой тихоходной яхты. С одной стороны, лестно ощущать себя избранным, а с другой не очень понятно, с чего это вдруг я попал в их число, не имея особых талантов. В том, что определён в эту категорию моим новым владельцем, сомнений у меня нет никаких. Мало кто из покупателей приезжал в нашу школу специально, за одним бойцом. Да, что там мало, до сегодняшнего дня я про такие случаи и не слышал никогда. Кто в здравом уме будет гонять корабль к побережью, находящемуся в дали от торговых путей, за одним единственным солдатом, каким бы умелым и обученным он не был. Обычно покупатели прибирают к рукам не менее десятка человек, оправдывая тем самым дальнюю дорогу. К одному, двум дорогостоящим всегда возьмут несколько средних или даже самых дешёвых, считая, что в хозяйстве всё сгодится. А мне была оказана такая честь, которой за время моей учёбы не удостаивались и более достойные курсанты школы. И это, самую малость, напрягает, независимо от того, что за прошедший год я ко многим вещам стал относиться более спокойно, перестал делать, присущие мне ранее, скоропалительные выводы и приобрёл огромную уверенность в своих силах. Да, дела. Однако заморачиваться по этому поводу долго, не имеет никакого смысла. Излишняя нервозность ещё никогда, никому, ничего хорошего не приносила. Что же, буду наслаждаться своей исключительностью, раз уж так сложились обстоятельства и пока время позволяет, а там посмотрим, может когда нибудь и узнаю, откуда у неё ноги растут.

На сколько мне известно, по предыдущим заплывам, обед на судах такого типа, во время длительных переходов, не предусмотрен и я уже было решил, что очередного приёма пищи придётся ждать до ужина, на корню пресекая попытки бунта, привыкшего к строгому распорядку дня, желудка. Но очередное исключение и здесь коснулось меня в полной мере. Огромных размеров кусок, отлично прожаренного мяса и свежая лепёшка, в две ладони величиной, оказались у меня на руках, стоило мне лишь облачиться во всё новое и сухое. Долго думать о том, за что всё это падает на мою голову, давно отвыкшую искать истинный смысл происходящего, не позволили внутренности, подающие зрительному нерву недвусмысленный сигнал о своей готовности переварить всё, чего можно квалифицировать, как пищу. По быстрому

заглотив поразивший воображение, не бывало вкусный обед я, по закрепившейся за время учёбы привычке, сидел на месте, в районе кормовой надстройки и ждал новых вводных от человека, взявшего на себя обязательства распоряжаться моей судьбой. Но секунды бежали, а меня так никто и не задействовал на каких бы то ни было видах физической деятельности, что начинало приводить мою, временно очумевшую, голову в ещё большее беспокойство. Выждав положенные, на послеобеденный отдых, минуты, я встал на ноги, давая понять стоявшему в трёх метрах от меня хозяину, что готов к дальнейшему прохождению службы. Он, заметив изменения в моём состоянии, обратил на него внимание и, как мне показалось, даже кивнул головой в знак одобрения моих действий, но никаких распоряжений так и не отдал. Следующие минут десять потратил на изучение корабля, не найдя в нём больших отличий от других видов водного транспорта, в больших количествах, бороздящих местные просторы. Тот же трюм, без разделительных перегородок, такие же, как и у многих других, потемневшие от времени борта, обычная носовая часть, украшенная головой какого то чудища, стандартная мачта со спущенным парусом и корма с небольшим сарайчиком, и двумя рулевыми по бокам. Всё отличие этого корабля состояло в более длинных скамейках для гребцов, способных приютить на себе не двух, как обычно, а сразу трёх владельцев самой распространённой морской специальности, да, пожалуй, ещё, в завышенном количество лучников возле них и усиленном штате моих коллег, мечников, беззаботно прохлаждавшихся в чреве огромной лодки.