Андреа Хёст - Бродяга

Но когда Зи, которой пришлось зайти к медикам проверить ногу, провожала меня в коробку, я воспользовалась возможностью и задала несколько вопросов.

– Двенадцатый отряд, что значит делать маршруты первого? Выбрать какой ионот убить?

– Нас назначают патрулировать определенные участки Эны, чтобы очистить их от потенциальных опасностей, пока те не проникли в реальное пространство. Двенадцатый отряд будет очищать участки, которые должны были достаться нам.

Что-то в ее тоне заставило меня уточнить:

– Это нехорошая вещь?

Зи поморщилась:

– Двенадцатый – самый новый из отрядов, у них мало практического опыта в наиболее сложных ситуациях, с которыми можно столкнуться в Эне. Наши назначения станут для них серьезным испытанием.

Трудно сказать, порадует ли это Зен.

– Почему остальные сетари так другие от первый отряд?

– Другие? – переспросила Зи, но готова поспорить, она знала, что я имею в виду.

– Слишком серьезные. Соревнуются. Менее… человечные.

Она надолго задумалась, прежде чем ответить:

– Старшие сетари позже вступили в программу и поначалу жили со своими семьями, а в КОТИС ходили как в школу. Когда мы начали показывать положительные результаты, программа стала интенсивнее, и детей со способностями поселили прямо тут, лишь изредка позволяя навещать семьи. Младшие сетари начали раньше, и наседали на них гораздо жестче, так что они сильнее нас. И нам понадобится эта сила. Но у них почти не было возможности побыть детьми, и как и мы, они задавлены масштабами задачи. Без сетари Тара стала бы миром уличных сражений, где на каждом углу подстерегает смерть. – Зи открыла дверь в мою коробку и невесело пожала плечами: – Младшие сетари… не заблуждайся на их счет. Они – оружие. Но они не так уж отличаются от тебя.

Когда Зи ушла, я еще долго об этом думала. В основном о том, насколько жестче они готовы наседать на меня. Но еще и о том, каково это – расти, зная, что ты стоишь между своей семьей и монстрами.

Приоделась

Утренние тренировки с Зен сменились утренними тренировками с Марой. Вся прошлая неделя была наполнена лишь встречами с Зен, а сейчас, кто знает, может, нам больше никогда не придется работать вместе, и я никак не могу представить, чтобы она вдруг нарисовалась и пригласила меня поесть фондю. Эти мысли почти все утро не давали мне покоя, и в конце концов я составила короткую благодарственную записку, стараясь не наделать грамматических ошибок – хотя, думаю, стало только хуже – и отправила Зен. Она относилась ко мне как к заданию, но никогда не называла «оно». К тому же, я с удовольствием посмотрела на ее квартиру, а ведь Зен не обязана была мне ее показывать – уверена, для нее это очень личное.

Мара подошла к моим тренировкам по уворачиванию гораздо серьезнее. Полагаю, они сочли меня достаточно здоровой, чтобы немного повысить нагрузку. Она начала со стоек, шагов и всякого такого, но потом принесла корзинку мячиков, велела уклоняться и стала один за другим швырять их в меня, все сильнее и быстрее. Совсем не похоже на борьбу, но зато я захотела увернуться.

И очень обрадовалась концу занятий, который наступил с приходом Лона, пригласившего нас на обед. У меня четкое ощущение, что Лон и Мара встречаются, хоть и не виснут друг на друге. Черт, как знать, может, они женаты. Обедать с ними, даже в той же столовой, совсем не то же самое, что с Зен. Особенно с Лоном. Он говорит без остановки, размашисто жестикулирует, занимает сразу два стула и болтает со всеми, кто проходит мимо. Лон – анти-Зен. Все сетари, к которым он обращается, хоть немного да поддаются его обаянию. К нам подсела девушка из второго отряда, Джех Омай. Второй – еще один старший отряд. Джех спокойная и непринужденная, и обращается с Лоном как с огромным, но милым щенком датского дога.

Она не скрывала своего любопытства насчет меня и задала довольно много вопросов о жизни на Муине. По сути, она первая после друзей Ненны, кого это интересовало, так что я поведала о своих попытках сделать одеяло и о том, что с появлением интерфейса чуть ли не первым делом посмотрела, как варить мыло (главным образом масло и пепел; не представляю, как из этого можно создать мыло, ну да фиг с ним). По словам Мары, мало кто из сетари бывал на Муине. Она считается такой опасной, что даже отрядам, получившим добро на проведение исследований, не разрешено находиться там дольше нескольких часов, и мне невероятно повезло, что я выжила. Лон заявил, мол, первый отряд заграбастал себе счастливый талисман, а я ответила, что на самом деле «Девлин» означает «невезучий». Кажется, он решил, что я шучу.

После обеда Мара объяснила мне про одежду. Мы спустились в нечто вроде склада, и мне выдали легкую растягивающуюся обвязку черного цвета: треугольник на спине с двумя лямками для рук, и еще один, который обогнул ребра и, когда я соединила концы, слепился. Мара велела мне раздеться в кабинке, нацепить обвязку и «принять положение». Думаю, речь о позе морской звезды для напыляемых купальников. На сей раз на мне оказалась форма сетари.

Стена в кабинках зеркальная, и я долго себя разглядывала, с трудом узнавая ту девчонку, которая шла домой с экзаменов и заплутала. На Муине я много торчала на открытом воздухе и загорела; сейчас загар в основном сошел, и если не считать нескольких шрамов от угрей и мелких веснушек, кожа выглядит довольно хорошо. У меня, кажется, появилась линия подбородка, и плотный воротник по шее определенно это подчеркивает, но моя фигура все же далека от стандартов сетари. Выгляжу как корова. Волосы стали светлее (только самый нижний слой остался каштановым), тоже из-за долгого пребывания на солнце, и выросли на несколько сантиметров. Почти все время я заплетаю их в неплотную косичку, чтобы не мешались. Я вовсе не превратилась внезапно в красавицу – рот по-прежнему слишком широк, и я всегда считала свой нос чересчур длинным, – но выгляжу лучше, чем ожидала, и совсем на себя не похожа.

Такое ощущение, что чем дольше я тут нахожусь, тем меньше у меня шансов вернуться к прежней жизни. И почему-то, стоило надеть форму, это стало казаться практически невозможным. Будто я пришла к феям и по глупости съела угощение.

Мара спросила, не заснула ли я там, и пришлось выходить. Увидев выражение ее глаз, я поняла, что не ошиблась насчет кушанья фей. Никто никогда не просил меня присоединиться к КОТИС и не предлагал никакого выбора. Вот только они спасли меня с Муины до того, как меня съели. И они сражаются с монстрами, а я могу помочь, пусть и самым пассивным способом, который только можно представить, но все же. В общем, то, что я никогда не говорила «да» и мне не дали возможности сказать «нет», не значит, будто я ни на что не подписывалась.