Елена Бергман - Мир львинов

Мрах был пьян, и это было хорошо: напившись, он смог, наконец, выговориться. Вскоре его потянуло в сон, и хромой, уложив друга, еще долго лежал рядом, слушая его тихое дыхание. Ему было холодно и тоскливо.

Неужели именно так чувствуют себя вожди, совершив важное дело? Эрих вздохнул — похоже, он потихоньку начинал понимать Варму.

На следующее утро хромой вождь едва сумел подняться — его знобило, пробитое плечо горело огнем. Похоже, рана воспалилась… Шипя от боли, Эрих отодрал присохшую за ночь повязку и нахмурился — да, определенно, рана воспалилась. Пришлось идти за помощью к Хел. Оглядев его распухшее покрасневшее плечо, львия молча наложила новую повязку и напоила трясущегося в лихорадке воина какой-то очень мерзкой, но безусловно целебной травяной дрянью.

Эрих только покривился: ну почему лекарство обязательно должно быть таким горьким?

— На, заешь… — посочувствовала сердобольная Хеля, глядя на его муки и протянула страдающему вождю небольшой глиняный горшочек с медом. — Ты же любишь…

Эрих сцапал мед и полакомился. Ему определенно стало лучше.

Хеля улыбнулась и ушла-ее ждали другие раненые. Эрих доел мед и, пошатываясь от слабости, поплелся навещать Варму.

Раненый варах лежал под навесом, бледный до зелени, и тяжело, хрипло дышал. Человек льва потерял очень много крови и был ужасно слаб. Вдобавок у него был жар. Раненого, безусловно, мучила сильная боль, но вождь терпел.

Эрих присел рядом и стал смотреть. Вскоре Варму открыл глаза.

— Привет… — едва слышно прошептал он.

— Привет. — ответил Эрих. — Ты как?

Варму улыбнулся одними глазами:

— Не дождешься… — прошелестел он и закашлялся.

— Не разговаривай. — попросил его юноша. — У тебя легкое пробито.

Русоволосый закрыл глаза. Он устал.

— Ты спи… — велел ему Эрих. — А я тут посижу.

Варму, похоже, задремал. Эрих долго смотрел на него.

— Поправляйся, вождь… — прошептал он, наклоняясь и целуя раненого в покрытой испариной горячий лоб. — Поправляйся, мой друг…

Варах едва слышно застонал- похоже, ему снились кошмары.

Рядом завозился Миха.

— А меня целовать будешь? — спросил он.

— Обойдешься! — весело осклабился Эрих, обнимая рыжесолосого. — Рад видеть тебя живым!

— И я рад! — откликнулся Миха, морщась от боли в пробитом боку. Выглядел он куда лучше Варму.

— А ты, оказывается, сила! — продолжал рыжеволосый. — Не ожидал от тебя!

Эрих вовсе не считал себя героем.

— Если бы не ты, — сказал Миха, — нас бы всех перестреляли, как куропаток. Мы обязаны тебе жизнью, хромой.

Эрих покраснел, насколько это было возможно при его бледности.

— Не смущайся, вождь. — попросил Миха. — Просто ты, наконец, стал взрослым…

Эрих вздохнул и гордо вскинул голову. Ему стало хорошо и спокойно.

— Похоже, нам пора возвращаться. — сказал Миха.

— Нет. — отрезал хромой, и его глаза стали вдруг очень холодными. — Сначала — отомстить!

И рыжеволосый впервые признал его правоту.

Мрах и Намар переправились через реку на двух связанных вместе бревнах: на них было возложено ответственное поручение — по возможности разведать, что получится, о напавших о них людях. Под прикрытием сгустившихся сумерек львин и подросток выбрались на берег и отправились по следам неизвестных.

Поселение обнаружилось за небольшой дубовой рощицей — несколько десятков врытых в землю хижин, крытых тростником. Мрах и Намар залегли в кустах примерно в тысяче локтей от ближайшего костра — ближе подобраться не удалось, и принялись наблюдать.

Увиденное неприятно поразило обоих: стойбище буквально кишело воинами. Их было много, очень много, гораздо больше, чем путешественников всех вместе взятых.

Насмотревшись, разведчики вернулись к плотам — они несли плохие новости.

Плоты отогнали вверх по течению и спрятали в небольшой уютной заводи. Работа оказались нелегкая — чуть ли не половина путешественников были ранены. Эрих оглядел ту половину, которая еще сохраняла боеспособность, и пришел к простому, но неутешительному выводу — им не справиться. Тогда хромой вспомнил о Хараме и львином поселке — до деревни на холме было не так и далеко-быстроногий воин легко мог преодолеть это расстояние за сутки. Гонец-доброволец отправился в путь, Эрих приуныл — теперь оставалось только ждать. Два дня прошли в ленивом безделье — путешественники ели и отсыпались. К утру третьего дня на реке показались лодки — подоспела долгожданная подмога: сотня молодых, сильных львинов и Харам. С темноволосым варахом прибыла также девушка лет семнадцати, стройная и красивая, одетая в мужские штаны и рубаху. На плече у нее лежало копье, у пояса висел отнюдь не мирного вида топор. Харам представил красавицу как свою дочь.

Эриху понравилась девушка, и он даже попробовал с ней заигрывать, но гордая девица варахского племени сразу же пресекла его попытки, ловким боевым приемом отправив непрошенного ухажера искупаться в речной водичке. После этого Эрих преисполнился к ней глубочайшим уважением.

Девушку звали Айа, и она была воительницей от мозга до костей. Во время землетрясения, погубившего племя варахов, ей едва исполнилось два года. Харам любил дочь без памяти — она была единственной выжившей из всей его семьи.

Выросшая среди львинов, девушка прекрасно умела драться и великлепно стреляла из лука, а также на удивление метко метала ножи. Она разительно отличалась от Ранэ и Ирис, и Эрих влюбился в нее чуть ли не с первого взгляда. Это вовсе не означало, что он разлюбил обеих своих жен — просто теперь он любил еще и Айю, и ужасно страдал, что юная воительница не замечает его в упор. Айя и вправду оказалась достойна восхищения — еще до наступления темноты девушка успела переколотить половину мужского населения путешественников, перессорилась с почти всеми женщинами, исключая Хелю и Во, и серьезно поругалась с Михой — короче, быстро освоилась и принялась активно совать свой очаровательный носик везде, куда ее не звали. В конце-концов воинствующая девица попалась «под руку» вернувшемуся с охоты Мраху. Львин был мрачен, как грозовая туча.

— Девушка. — обратился он к ней, глядя чуть исподлобья полными тоски топазовыми глазами. — Что же ты такая буйная, не понимаю… Со всеми цапаешься… Тебе скучно?

Айя хотела было ответить резкостью, даже рот открыла, но молодой львин был так очарователен в своей печали…

— Пошли лучше с нами посидим, — предложил ей Мрах. — Поболтаем, посплетничаем…

И Айя не смогла ему отказать. Львин взял ее за руку и привел к костру. Появление воителицы встретили недовольным молчанием.

— Это Айя, — грустно сообщил Мрах и вздохнул. — Она посидит с нами. Миха, уступи человеку место…