Василий Криптонов - Lvl 2: Рок-н-ролльное сердце

— А клавиши тута, — махнул Рома в сторону стола. — У неё ж инвентаря нет, она их подмышкой с собой не таскает.

— Н-да? — Я скользнул взглядом по синтезатору, стоявшему на треноге неподалёку от барабанной установки, которую Рома, вероятно, из солидарности со своей шалавой, тоже подмышкой не таскал. — Ладно. Но это не снимает с неё ответственности...

— И в группу ты её не записал, — перебил Рома, выплёскивая некую застоявшуюся внутре обиду. — Собирался, даже в ратушу привёл, а там — чуть не женился.

Я вздрогнул. Бр-р-р! Ну да, было что-то такое, помню этот момент в нашем с Мэйтатой стремительном запое. И чего это я? Если предположить, что в состоянии критической ужратости сознание сушит вёсла, и подсознание начинает реализовывать скрытые хотелки и загоны, то это что получается — я хочу жениться на Вивьен? Или просто хочу жениться?!

Так, Мёрдок, спокойно! Дыши! Сейчас мы найдём объяснение... А, во, нашёл! Я просто подсознательно хотел защитить себя от пидорственных притязаний Экси, вот и всё. Выкрутился, фу-у-ух, аж полегчало.

— Мои пути, как и пути всякого гения и творца, неисповедимы! — потряс я пальцем перед лицом Ромы. — Собирай всех к трём. Мэйтата придёт — скажи, чтоб не шумел, мне выспаться надо. Если разбудит до трёх — я ему в жопу бутылку из-под шампанского затолкаю и разобью, так и скажи.

— Да он же меня ё**ет! — испугался Рома.

— Скажи, что мои слова передаёшь.

— Всё равно ё**ет, он поехавший!

— Ну, значит, сдохнешь. Сандре привет передавай, скажи, пусть зайдёт вечером, утрясём вопросы по концерту.

Порешав административные дела, я, с чувством выполненного долга, поднялся к себе. План был прост и прекрасен: упасть в постель, проспаться, а уж потом, проснувшись — думать. Но жизнь, как всегда, внесла свои охеренные коррективы.

— Господин Мёрдок, вы арестованы за многократные нарушения режима досрочного освобождения и убийство своего попечителя! — проорал мне на ухо один из двух бравых стражей порядка, что заломили мне белы рученьки и швырнули мордой в пол, как только я переступил порог своей комнаты.

— Вот же ж вы пидоры, отвечаю! — только и прокряхтел я.

В полутора метрах от меня оказалась женская ступня в балетке, и сверху раздался знакомый голос:

— Мёрдок, прости, я подавала апелляцию, и уже даже прошёл суд, я пыталась доказать, что ты не виноват, но ничего не получилось! Теперь тебя посадят на целый месяц в тюрьму...

Экси всхлипнула, а потом, не сдерживаясь, разрыдалась.

Мусора — они всегда не вовремя. Вот когда мне какая-то пидарасина в почку ножом била — никаких мусоров даже на пушечный выстрел вокруг нет. А когда ты, после целой ночи праведных трудов, хочешь спокойно покемарить перед ещё более праведными трудами — опа! — мусора.

Но это я даже не в обиду сотрудникам правопорядка. Это все люди такие. Когда надо — хер кого найдёшь, а когда нахер не нужны — от них и в тайге не спрячешься.

Я расслабился и наблюдал. А наблюдать было чего. Потому что происходило странное. Стражники откинули ковёр Мэйтаты, втащили меня в мой респокруг, и мы все втроём там застыли.

— И чё? — спросил я через минуту. — Мож, я пока посплю?

Лица неписей не выражали недоумения, в них это не было запрограммировано. И всё-таки я чувствовал, что ребята от чего-то охеревают.

Но проект существовал уже достаточно давно, поэтому даже самые глючные и непроработанные новые модули могли творчески интерпретировать реальность и искать альтернативы неработающим путям. Отстояв вахту в течение трёх минут (все эти три минуты передо мной лила слёзы и распиналась Экси), оба-два молча развернулись и поволокли меня к двери.

— Уи-и-и! — обрадовался я и поджал ноги.

Парни напряглись, но выдержали. Я, довольный, покачивался между ними.

— Мёрдок? — удивился Рома, увидев нас снизу, когда мы спускались по лестнице. — Это... Это чё за херня?

— Это, Рома, называется «менты», — пояснил я. — Когда ты занимаешься рок-музыкой, это происходит постоянно и вечно не вовремя. Кстати, запиши куда-нибудь сегодняшнее число и так, мол, и так: Мёрдока повязали, чтобы сорвать его концерт. Информацию распространи, это называется пиар. Вообще, забей, лучше Сандре это всё объясни, она менеджер, пусть она пиаром и занимается. С тебя пиарщик — как с говна пуля, ты только и можешь, что «экать», тупить и матом стелить через каждое слово.

Договаривал я уже на улице, куда меня выволокли боком и потащили к ратуше. Я устал висеть и таки согласился идти. Через пару сотен метров встретился Мэйтата. Он целенаправленно шагал к моему дому, увлекая с собой двух девок разом. Девки, кажется, были очень удивлены происходящим с ними, но попыток свалить не предпринимали. Это потому, что Мэйтата — очень галантный и харизматичный.

— Мёрдок, — кивнул он. Руки не подал — они у него обе заняты были, тискали девок.

— Мэйтата, — кивнул я в ответ. Руки тоже не подал — меня за них держали.

— За что тебя?

— Убийство.

— Эх... — покачал головой Мэйтата. — А я вот тоже потрахаться собираюсь.

— В каком смысле «тоже»? — возмутился я.

Но ответом мне был только громовой хохот удаляющегося Мэйтаты.

— Что бы ты ни говорил, Мёрдок, этот твой друг — злой, грубый и неизящный человек! — сказала плетущаяся за нами Экси.

— Слушай, вот твоего только мнения и не хватало, — устало сказал я. — Я б вообще экзамен ввёл на право иметь мнение. И он был бы такой охеренно сложный, что ты б его точно не сдала.

Замолчала. Обиделась, наверное. Странно, когда я её матом крыл и пидарасиной дразнил — не обижалась. Да и хрен на неё, в самом-то деле. Подумаешь, разок в рейд сходили. Это ещё не повод облизывать друг другу гениталии до конца наших бесконечных жизней.

На каком этапе Экси отвалилась, я не заметил. Меня она, собственно, вообще не тревожила (а вот Вейдеру, как писателю, наверное, был бы интересен этот сюр: девушка, за убийство которой меня волокут в тюрьму, идёт следом и, заливаясь слезами, просит, чтобы меня отпустили), меня тревожило моё будущее, как рок-звезды. Если Сандра додумается, что я ни разу не шучу, и грамотно пиарнёт мой арест — это, конечно, зерно на мельницу. Но если я из своей прошлой, так называемой «реальной» жизни что-то и вынес, так это одну простую истину: на одном пиаре далеко не уедешь. Ещё нужна музыка. Много музыки. Дохерища музыки, будем говорить откровенно.

А если меня закроют на месяц, то всю предвыборную кампанию Даймонда я пропущу с гарантией.

— А может, и к лучшему, — пробормотал я, когда меня ввели в знакомое помещение, где в прошлый раз я получал своё барахло. — Зато против Дона не пойду. Дон мужик хороший, добрый мужик. Только вот не е**нутый от слова «совсем» — беда... Не всё понять может.