Пол Ди Филиппо - Фрактальные узоры

К концу выступления пот тек с нее градом. Когда прозвучали последние ноты «Потерянных в гильбертовом пространстве», Фиби знала, что «Фабрику чудес» не победит никто.

Потом появился Бомбардикс.

Он был размером с четырехэтажный дом и представлял собой уродливое нагромождение каких-то странных приборов на гусеничном ходу. Когда Бомбардикс въехал на сцену, она жалобно заскрипела.

Фиби повернулась к Тервиллигеру.

— Что… что это?

— Бомбардикс — существо наподобие рака-отшельника. Маленькое, похожее на слизняка. Данный Бомбардикс выбрал своим домом Симфониум, устройство, оставшееся от Дезинтегральной Эры Малой Спленетики.

— И это разрешено правилами?

— Кажется, да.

Бомбардикс начал с того, что повторил все выступление «Фабрики чудес», ноту за нотой. Затем подобно джазовому мастеру-импровизатору развил и объединил все мелодии, создав великолепную сюиту.

Когда он закончил, Фиби поняла, что «Фабрике чудес» сильно не повезло.

В воздухе вспыхнули иероглифы. Тервиллигер ахнул.

— Ничья! Бомбардикс потерял очки за то, что украл ваши песни. Теперь и вы, и он должны играть еще раз!

Фиби чувствовала, что сил у нее больше не осталось. Переглянувшись с друзьями, поняла — им нисколько не лучше.

Потом взгляд ее случайно упал на бутылку «Сэма Адама». Фиби взяла бутылку и подняла, показывая друзьям. Их лица сразу повеселели. Каждый схватил свою и осушил.

Все тело мгновенно пронизала бодрящая легкость. Рецепт Модин в очередной раз доказал свою эффективность.

«Фабрика чудес» начала все сначала.

Играя, Фиби вдруг почувствовала в своем теле какие-то странные изменения. Рубашка стала тесной, спина и бока отчаянно чесались.

Потом рубашка лопнула.

Фиби в ужасе опустила глаза.

У нее выросли еще четыре руки — по две с каждой стороны. Полностью развитые и полностью — да! — подчиняющиеся ей.

Без колебаний она выхватила из сумки запасные палочки…

— Твой выход, Фиби!

Она начала играть. По-настоящему! Так, как никогда. Теперь она смогла делать все, о чем когда-либо мечтала.

Фрэнк, Скотт и Марк смотрели на нее раскрыв рот.

Это было самое длинное барабанное соло в истории. Не говоря уже о том, что самое сложное.

Через час она наконец закончила.

И упала без чувств.

Однако Бомбардикс сдаваться не желал. Он начал отвечать…

В этот момент одна из летающих платформ спикировала вниз и приземлилась на сцену, прервав его выступление. С платформы сошло двуногое существо…

С шестью руками!

Инопланетянин повернулся к аудитории и заговорил.

— Он говорит, что ты потерянная личиночная форма Шестируких, его расы, а значит, не можешь быть сателлитом. Поэтому конкурс объявляется недействительным.

Не зная, что и думать, Фиби с трудом поднялась на ноги и с помощью друзей сошла со сцены.

Внизу ждала Модин.

— Я ведь говорила, надейтесь на лучшее!

Фиби прищурилась.

— Это ведь ты сделала, правда? Никакая я не личинка!

Птичка хихикнула.

— Шестирукие перед нами в долгу. Остальное просто: клеточный ускоритель с морфическими накладками плюс нейронные усилители в напитке. Вот и все.

— Значит, мы летим домой? — обрадовался Скотт.

— И Земля спасена! — воскликнул Марк.

— Спасибо Фиби, — добавил Фрэнк.

Подняв девушку на плечи, они торжественно обошли сцену. Тервиллигер радостно путался под ногами. Модин порхала вокруг головы девушки.

— Надеюсь, от лишних рук можно избавиться? — нахмурилась Фиби.

— Ничего сложного. Достаточно обычного резорбтивного средства.

— Я хочу получить его прямо сейчас!

— Как хочешь.

— Но использую только, когда захочу!

Обстоятельства моего рождения всегда были загадкой. По крайней мере для меня самого. Я сильно подозреваю, что тетушка Итци могла бы при желании много чего порассказать о моем истинном происхождении. Однако, как бы то ни было, такого желания у нее ни разу не возникло. В ответ на мои вопросы она обычно сжималась, как испуганный броненосец, и говорила что-нибудь вроде: «Меньше знаешь, крепче спишь». Теперь ее уже нет, и мне некого спросить.

Я не знал наверняка, была ли она на самом деле мне тетушкой или хотя бы родственницей, и в глубине души даже надеялся, что не была, учитывая мои юношеские мечты в отношении нее, да и, честно говоря, не только юношеские.

Первые мои воспоминания о тетушке Итци связаны с первым школьным днем. Она ведет меня за руку, ласковое сентябрьское солнце греет как теплая пижама. Трости для ходьбы и ортопедические шины у меня на ногах постукивают друг о друга как кастаньеты. А может быть, мы шли в детский сад, потому что, насколько я помню, в первом классе шины уже сняли. Значит, мне исполнилось тогда года четыре или пять, а тетушке Итци… Во всяком случае, она была уже совсем взрослой, по крайней мере достигла полного роста, который предназначила ей природа.

Однако моя макушка уже доходила ей до плеча, а непослушные вихры, вероятно, торчали еще выше.

Ростом Итци была больше метра, но совсем ненамного, и это включая десятисантиметровые шпильки, с которыми она не расставалась, и высоко взбитые рыжеватые волосы. Сомневаюсь, что она весила больше тридцати килограммов. Изящные хрупкие запястья и лодыжки, тонкие, как у воробышка, очаровательный крошечный ротик, губы совершенной формы, всегда умело накрашенные. Не карлица и не лилипутка, у которых пропорции тела обычно искажены. Совсем наоборот.

Сверхминиатюрная красотка. Куколка. Цыпочка. Чудо природы. Называйте как угодно, но все головы мгновенно поворачивались ей вслед. Пожалуй, я все-таки несколько погрешил против истины, когда говорил о пропорциях. Чуть-чуть смещенные, скорее так. Представьте себе увеличенную — не очень сильно — куклу Барби. Великолепный бюст, несколько контрастирующий с невероятно тонкой талией, но прекрасно сочетающийся с идеально женственными бедрами. Вдобавок Итци имела обыкновение подчеркивать свои сногсшибательные формы туго затянутым поясом. В целом ее манера одеваться, не будучи вызывающей или безвкусной, была чрезвычайно возбуждающей. Во всяком случае, с моей точки зрения, и чем дальше, тем больше.

С годами, став взрослым мужчиной, я смог оцепить внешность тетушки Итци лучше и понял, что одежда, хотя и изысканно подобранная, вовсе не имела тут решающего значения. Потрясающие линии ее тела сами по себе обладали такой притягательностью, которую даже обертка из мешковины не смогла бы заглушить.

И еще одно. Запах. Хотите верьте, хотите нет, но тетушка Итци ни разу на моей памяти не пользовалась духами, и тем не менее от нее неизменно исходил отчетливый аромат, напоминавший цветы калины, но с легким опенком корицы.