Клод Лалюмьер - Витпанк

— Сытная еда посреди дня нагоняет сон, — ответила мама. — Ну, а теперь давай лопай! Ты заслужил это.

Он прикончил пол-тарелки, прежде чем до него дошло, что я больше не держу его на мушке. Однако я положила пистолет на колени, и Молок снова оказался под прицелом еще до того, как успел даже дернуться в мамином направлении. Она, нахмурясь, взглянула на меня, а затем перевела сердитый взгляд на Молока.

— Эй, вы двое, а ну-ка не драться за столом! — Она вновь повернулась ко мне. — Договорились?

Я пожала плечами.

— Он первый начал.

Вилка Молока плюхнулась в тарелку, и он зарылся лицом в руки.

— Ох, боже мой, боже мой! — стонал он. — Как я сюда попал? Что происходит? Что это за бредовая сделка?

Мама легонько потянула его за руку.

— Молок, локти со стола!

Он глянул на нее между пальцев.

— Леди, я не знаю, что у вас здесь такое, с вашими запертыми дверями и небьющимися окнами, неработающими телефонами и с вашей дочкой, тычущей в меня пистолетом, но кажется, я хочу обратно в тюрьму.

— О нет, вряд ли это то, что тебе нужно, — сказала мама. — Тюрьма — это так рискованно! Если ты вернешься туда, тебя может взять на поруки моя подруга Кэрол из службы доставки еды на дом, а у нее тебе понравится гораздо меньше, чем здесь, уж ты мне поверь. Она взяла отца Лини из тюрьмы как раз во время ленча. — Мама покачала головой, цокая языком. — Она, разумеется, не стала отпускать его в суд; но все равно все это было в последнюю минуту, ей еще надо было приготовить этот обед — а они настаивали на бефстроганове. Королевская Лосиная Ложа пообещала заплатить за него в полтора раза больше обычного, — так что даже учитывая, что она потеряла залог, Кэрол все равно работает как бандитка.

— Кэрол всегда работает как бандитка, — сказала я. — Она — настоящий Робин Гуд со свидетельской трибуны.

— Это верно, но все же доставка еды на дом — такое грязное дело! — сказала мама. — Лично я предпочитаю убирать грязь, а не создавать ее. — Она замолчала, созерцая макаронину на кончике своей вилки. — Ты знаешь, к тому же я, кажется, предпочитаю, чтобы погода была скорее слишком холодной, чем слишком теплой. А ты, Молок?

На лице Молока было написано полное отчаяние.

— А?

— Ты предпочитаешь, чтобы погода была слишком холодной? Или слишком теплой? Или давай скажем так: если бы ты мог выбирать, ты бы поехал в Канаду или в Мексику?

— А что? — спросил он безучастно.

— Мы просто ведем застольную беседу, — сказала мама с некоторым раздражением, прокравшимся в ее голос. — Каждый должен знать, как поддерживать светский разговор. Светские разговоры почему-то считаются дурным тоном. Но если бы ты только мог видеть, как некоторые из более стеснительных гостей страдают, сидя рядом друг с другом на каком-нибудь банкете, который обслуживает моя подруга Кэрол, ты бы понял, насколько важно уметь вести легкую беседу.

Она положила вилку на стол и вытерла пальцы о салфетку, прежде чем положить ладонь Молоку на предплечье.

— Молок, это твоя цивилизация, тебе в ней жить, и тебе попросту необходимо стать цивилизованным.

— О’кей, — сказал он. — О’кей, о’кей, все, что скажете, все, что вам угодно, леди. Только верните меня обратно в тюрьму, чтобы я мог признать себя виновным и выплатить свой долг обществу. Как только выйду, я сразу же начну становиться цивилизованным.

— Итак, вот мои хорошие новости, — весело сказала моя мама. — Я хотела приберечь их до после обеда, но твои кровати произвели на меня действительно глубокое впечатление. Обвинение в краже в супермаркете снято.

Его рот распахнулся. Реакция более чем неоригинальная — но по крайней мере неопасная.

— Как это?

Мама развела руками.

— А как ты думаешь? — она наклонилась к нему, сияя как ненормальная. — У тебя есть работа! В «Хлопотливых руках»! Она сгребла обе его ладони в свои и слегка потрясла. — Ты прошел собеседование! Ты блестяще справился с проверочным тестом! Ты в команде! Но знаешь, я с самого начала знала, что у тебя получится. — Она повернулась ко мне, по-прежнему не отпуская его. — Линн, особое мнение? Комментарии?

Я ела, по-прежнему не спуская с него своей пушки.

— Ты же знаешь меня, ма. Я склоняюсь перед твоим верховным суждением. У тебя есть униформа, которая бы ему подошла?

— Ну уж нет, — сказал он, выдергивая свои руки. — Я не стану этого делать! Разнесите мои мозги по всей этой кухне, если хотите, но я не стану этого делать! Я не буду рабом у какой-то спятившей тетки! Вы можете приковать меня в погребе, запереть меня на чердаке, можете меня убить, но я знаю свои права, и я знаю, что вы их нарушаете. Нигде не сказано, что можно похитить человека из тюрьмы и сделать из него своего раба!

— Как это — похитить человека из тюрьмы? — спросила я. — Ма, ты знаешь?

— Нет, понятия не имею, — она рассмеялась. — Похищение людей незаконно. А у меня есть все официальные бумаги и все, что надо — его передали в мое распоряжение, и он пошел по своей собственной воле. В чем дело, Молок, неужели домашняя работа так расстроила тебя? Я знаю, что ты мне не поверишь — но на самом деле гораздо легче убираться в чьем-то чужом доме, чем в своем собственном. Именно поэтому здесь все и выглядело так ужасно до того, как ты тут поработал. Завтра ты можешь вымыть окна и позаботиться о занавесках, у нас есть еще белье в стирку…

— Нет! Вы что, не слышали меня, леди? Я сказал: нет! С большой буквы Н, большой буквы Е, и большой буквы Т! Н, Е, Т — НЕТ!!!

Он испуганно покосился на меня, словно ожидал, что я тут же пристрелю его за это.

— Ты просто устал, — сказала мама, снова беря со стола вилку. — Когда ты хорошенько выспишься, тебе сразу полегчает. По крайней мере, у меня это всегда работало — я частенько чувствовала себя точно так же, после того как целый день вкалывала на отца Линн, а потом он приходил домой пьяный и переворачивал все вверх дном… — Она сунула в рот кусок бефстроганов, и принялась задумчиво жевать. — Я просто вынуждена была разработать систему, понимаешь? Найди свою систему — и ты завоюешь мир. И какое-то время мне действительно казалось, что у отца Линн мозги в конце концов встали на место. Знаешь, нам ведь действительно однажды пришлось приковать его в подвале. Это было просто ужасно, даже несмотря на звукоизоляцию. Но у него уже так хорошо получалось, а потом… — она пожала плечами. — Что ж, мы спасли все, что было можно, и нет смысла плакать над протухшим бефстрогановым. Таким, как он. Впрочем, должна сказать, что от него и наполовину не настолько попахивает, как я ожидала к этому возрасту. — Мама поворочала вилкой в макаронах. — Ты гораздо моложе. У тебя есть реальный шанс. Давай, действуй, милый! Я на самом деле буду плакать над испорченным Молоком.