Юра Осипов - И овцам снятся пастухи

— Какое полезное знакомство…

— И не говори, ведь оказалось, что можно зашить любые данные! И я придумал себе новое имя — Матиуш. Не Митч какой-то там и не Лаш, а Мати. Тот русский говорил, что это еврейское имя. Ну и что?

— Звучит красиво.

— Вот и я так же ему сказал. А фамилия — это вообще анаграмма от «весёлый Лаш» — Гэй-Л. Ещё её можно воспринимать как «гомосексуалист Лаш» и как «ветреный», «ветерок».

— Сильно так ветреный, потому что «гэйл» — это штормовой ветер.

— Ох, ну да, у вас, американцев, вечно всё не так, как у людей!

Я процитировал стихи:

Вновь промозглою зимой

Дует ветер штормовой

Воет, свищет, снег несёт,

Флюгер мечет взад-вперёд,

Лодки ёжатся одни,

Брошены они людьми,

И на флюгере из туч

Вспыхивает солнца луч,

Листья, дождь, что за напасть –

Такова у шторма страсть

— Это английский поэт в 19 веке написал. А ещё у малышки Дороти была такая фамилия, поэтому её и унёс ветер, — Иронично добавил я.

— Что-то гляжу я на Вас, мистер Бейкер, и думаю, что Вы — явно не тот, за кого себя выдаёте. Не могу себе представить двадцатитрёхлетнего наркомана, зачитывающегося Баумом и Стивенсоном, — И он хитро прищурился. — Кого-то Вы мне всё больше напоминаете своей манерой вести беседу.

— Ладно, больше не буду перебивать, — Я покусал себя за язык.

— Так на чём я остановился?

— На том, что ты перепрограммировал свой чип. Кстати, а как ты получил в банке свои деньги? Я думаю, с новой личностью это было сделать непросто?

— Да всё гораздо проще: я получил их до того, как лёг под ножи нанороботов. Потом положил их в банковскую ячейку на предъявителя ключа и пароля, а ключ спрятал за притолокой двери в своём доме. Только и всего. Поэтому я был при деньгах, и немалых — почти вся моя зарплата за двадцать пять лет. Ну я и пустился во все тяжкие: спал с кем попало и по нескольку раз на дню. Через какое-то время мне даже секс приелся, и я стал спать только за большие деньги. Пока меня не сняла баронесса.

— То есть, ты познакомился с ней в постели?

— Представь себе, нет! Мы сходили на какой-то великолепный концерт классической музыки, а потом всю ночь сидели в её номере в Интуристе и разговаривали за бутылкой хорошего вина обо всём на свете. Она — совершенно прекрасный человек! Образованная, мудрая, она снова подарила мне смысл жизни. В конце нашего разговора она сказала: «Мати, я вижу в Вас огромный потенциал. Не растрачивайте его на бордели, найдите себе занятие по душе: пишите, сочиняйте, рисуйте! Природа щедро одарила Вас внешностью и талантами, так примите этот дар таким, каков он есть! Вам не нужно бегать от себя, Вам просто нужно себя найти!» — Он расчувствовался, голос его задрожал, и он вынужден был сделать паузу. — Ни один человек до этого не видел во мне души, в лучшем случае их интересовало моё новое тело, в худшем — желание удовлетворить свои животные инстинкты. И ты знаешь, я изменился. Я вдруг почувствовал себя не старым толстым дураком в юношеском теле, а новым человеком! Теперь я — Мати Гэйл, я веду еженедельную колонку в журнале для гомосексуалистов и помогаю им справится с проблемами. А ещё я занимаюсь благотворительностью, собираю вещи для бедных семей. Люди мне очень благодарны.

— Я искренне рад за тебя. Но что же тебя привело сюда, в этот не очень-то дружелюбный мир?

— Баронесса мне очень помогала в моих начинаниях. Однажды она пригласила меня на закрытый курорт для геев, куда почти не попадают репортёры. Сказала, что хочет меня познакомить с ещё одной неординарной личностью, которая любит полюбоваться закатами. Этой личностью оказался доктор Дженнингс, человек, в одиночку бросивший вызов науке. Я сам всю жизнь занимался наукой, но даже помыслить не мог, что кто-то может запросто низвергнуть академические авторитеты. А у доктора Дженнингса это получалось легко и изящно. «Время — это движение», — Говорил он. — «Нет ни одной формулы в науке, где время бы выступало как самостоятельная величина, всюду его можно поставить в зависимость от движения. Нет движения — нет и времени. Как тогда можно путешествовать во времени, если время не является измерением? Это просто заблуждение!» Я пытался спорить с ним, но он всегда оказывался убедительнее в своих доказательствах.

— Тут даже спорить бессмысленно: доказательства есть в любом учебнике физики, — Ляпнул было я, но тут же пожалел об этом.

— Именно так он и говорил! — Мати лежал на боку, но при этих моих словах сел, придвинулся ко мне и пристально посмотрел на меня, будто пытаясь что-то разглядеть во мне в тусклом свете звёзд. — Он буквально заразил меня своим увлечением, я вдруг осознал, что окружающий нас мир гораздо сложнее и шире любых научных рамок. Мы много переписывались с ним, открывая всё новые темы для дискуссий, и я вдруг стал понимать, что хочу встречаться с этим человеком даже не для того, чтобы поспорить, а просто потому, что мне нравится говорить с ним, потому, что он мне симпатичен и что я, может быть даже… Ну что ко мне вернулось то чувство, которое я испытал тогда в школе, в шестом классе. И вдруг его не стало. Весь мир вдруг сомкнулся для меня в точку, я не находил себе места, плохо ел и почти перестал спать. Меня мучили кошмары по ночам, я вновь ощутил себя брошенным и никому не нужным. В конце концов я решил отправиться сюда и доказать, что доктор Дженнингс был прав, и это никакое не прошлое, а параллельная нашей реальность. Я купил тур в древний город, на это ушла огромная сумма, переоделся женщиной и попытался наведаться к истинным аборигенам при первой же возможности. Что из этого вышло, ты сам видишь, — И Мати развёл руками.

— По крайней мере, ты теперь знаешь, как доказать, что это параллельный мир. Достаточно будет привезти с собой местной воды.

— О да, если только мы выберемся отсюда.

— У меня есть кое-какие соображения на этот счёт, — Рассуждал я. — Экскурсии проводят раз в две недели. Ты был в предыдущей группе, я — в этой. Группа находится на территории древнего города всего один день, видимо, чтобы не успели осмотреться получше. Мы сбежали, челнок улетел без нас. Но те наши люди, которые здесь живут, учёные, например, врач, технические специалисты — тебя ведь кормили нашей пищей и поили нашей водой целых две недели, значит, у них есть пополняемые запасы. То есть, челнок летает сюда чаще. Если мы заявимся на челнок и сообщим, что заблудились, что они нам сделают? Там два пилота всего. Ну проверят наши чипы: я — аудитор корпорации, ты — платный экскурсант.

— Свяжутся с местными, и мы опять окажемся в подвале, только теперь уже вдвоём. Нет, плохая идея. И не забывай: ты прикончил человека на глазах у всей этой публики. Вряд ли тебе теперь поверят. Проще попросить помощи у твоего всеведущего помощника.