Марина Дяченко - Лихорадка

Неровные шаги удалились. Хлопнула, закрываясь, дверь.

Вторую половину дня Руслан не запомнил. День и ночь спутались. Ему было одновременно жарко, холодно, душно; потом вдруг сразу, ни с того ни с сего, сделалось легко и спокойно. Он стоял на бетонном причале и смотрел, как подходит катер, как загорелый парень в тельняшке стоит на борту с канатом в руках, покачивает просоленной канатной петлей и кричит Руслану, чтобы тот отошел от причальной тумбы. Прогибаются огромные покрышки, мягким слоем облепившие причал, — борт катера прижимается к ним основательно и в то же время нежно. Пахнет морем и водорослями. Очень легко. Не жарко. Хорошо.

Не хотелось открывать глаза. Было ясно, что моря он не увидит, а увидит комнату. Бывший кабинет бывшего начальника бывшего санатория.

Он промок, как мышь. Оба одеяла валялись на полу. Руслан пошевелился; у него заново появились силы. Он чувствовал, что может встать.

— Это никакая не лихорадка! — сказал он вслух. Голос вышел чужой, но громкий.

— Это лихорадка, — тускло отозвались от двери. — Ложись. Я рад, что тебе лучше, но ньюхоп действует всего пару часов. Так что ложись и не танцуй без надобности.

Руслан повернул голову.

Дверь была приоткрыта. Тускло горели лампочки в коридоре. Видно было лицо, закрытое синей хирургической маской и темными очками, черную бейсболку, козырьком надвинутую почти на нос, и руку в резиновой перчатке, уцепившуюся за дверной косяк.

Руслан попятился.

— Я вколол тебе лекарство, — сообщил мертвец. — Заметно, да?

— Я выздоровел? — прошептал Руслан.

— Нет.

— И у меня лихорадка Эдгара?

— Естественно.

— Но… лекарство, это же… у меня повысились… шансы?

— Твои шансы ничто не повысит и ничто не понизит. — Мертвец не двигался, но марля, закрывающая нижнюю часть лица, шевелилась. — Эта штука всего лишь облегчает течение болезни. Но ощутимо облегчает. Я серьезно говорю: сядь.

Руслан повалился обратно на диван.

— Давай переведем тебя в медблок, — помолчав, предложил мертвец. — Там все есть. Изолятор. Условия. Нормальная кровать. Можно будет менять белье. А садиться сейчас за компьютер тебе все равно нельзя.

— Вы кто? — помолчав, спросил Руслан.

— Ты не видишь, кто я?

Руслан перевел дыхание.

— Я слышал. Кто встает после… кто поднимается… они не думают и не говорят.

— Скажем так: девяносто семь процентов ходячих мертвецов в самом деле не думают и не говорят. Как рыбы, которым незачем думать. Они все знают. — В голосе мертвеца, лишенном обертонов, Руслану померещилась ирония. — А я знаю еще не все. Поэтому я счастливчик.

— Я ведь заразился от вас, — тихо сказал Руслан.

— Идиот. — На этот раз голос прозвучал бесстрастно. — Инкубационный период лихорадки Эдгара — от трех месяцев. Ты привез эту штуку сюда. Возможно, не только ты, но насчет тебя мы знаем определенно. Все, кто был с тобой в одном автобусе, кто находился с тобой в одной комнате, — все уже вступили в игру.

— В игру?

— Лотерея, — пояснил мертвец. — С высоченными шансами на выигрыш.

Руслан подумал о Джеке и компании. Потом вспомнил о Зое. Крепко зажмурил глаза. Наверное, действовало лекарство: он видел девочку отстраненно. Как будто все, что с ним случилось, произошло двести лет назад.

— Пока ты под кайфом, — продолжал мертвец, — давай пошли в медблок.

— Если бы я знал… — начал Руслан.

— Только не вздумай ныть. Будущее за людьми с иммунитетом. Не за теми, кто спрятался и не заболел, а за теми, кто переболел, выиграл и остался в живых. Ну, еще за теми, кто встал из гроба с мозгами. — Мертвец издал странный звук. — Если бы мировая организация здравоохранения вовремя осознала это, не было бы многих трагедий, всех этих карантинов, всех этих отвратительных бессмысленных мер… Где твои родители?

Руслан молчал.

— Если бы я обладал достаточной властью, — задумчиво сказал мертвец, — я бы наделил мертвых гражданскими правами. По крайней мере, тех, кто может назвать свое имя, дату рождения и смерти, и пять животных на «л».

— Почему на «л»?

— Для проверки памяти и сохранности интеллекта, — серьезно отозвался мертвец.

— Лев, лошадь… — Руслан запнулся. — Лемур. А больше я не помню. Мне не дадут гражданских прав?

— Хорошая вещь этот ньюхоп, — подумав, сказал мертвец. — Не зря его назвали «новой надеждой»… Пошли. Опираться на меня не предлагаю. Я сам едва на ногах стою.

У себя на бедре Руслан обнаружил следы от трех уколов: два он сделал сам, и теперь на их месте расплылись синяки. Третий он нашел только потому, что хорошо искал.

Он лежал в изоляторе в настоящей кровати. Здесь были отдельные туалет и душ в двух шагах, и стопка чистых простыней с полотенцами.

— Я вспомнил — еще лисица. Четвертый зверь на «л»…

— Поздравляю.

Его собеседник распространял вокруг сильный запах дезинфекции. Руслан подозревал, что резкая химическая вонь служила маскировкой для чего-то другого, но приказал себе не думать об этом. Лекарство было причиной, или действовала болезнь, или просто наступила реакция на долгие дни и ночи, проведенные в пустом корпусе, — Руслан говорил много бессвязно, шутил — или ему казалось, что он шутит, — и смеялся надо всем, что попадало в поле зрения.

— А рыбы считаются? Еще лещ…

— Рыба — это рыба, а не животное. Внимательнее к условиям задачи. Так что там с твоими родителями?

Руслан запнулся.

— В карантине. Их накрыло… первой волной.

— Значит, они уже определились. — Мертвец кивнул. — Определенность — лучшее, что может быть.

— Лучше надежды?

— А-а, ты в этом смысле. — Мертвец помолчал. — Думаю, все-таки лучше. Что такое твоя надежда? Она промаринована страхом, как луковица в уксусе. Ты не столько надеешься, сколько боишься.

— А что такое ваша определенность?

— Уел. — Мертвец снова помолчал. — Зато я ничего не боюсь. Не чувствую боли. Холода. Не дышу.

— А как же вы говорите? — не выдержал Руслан.

— А как я двигаюсь? Как может двигаться труп, которому застыть бы и лежать тихонько? Как работают мои суставы? — Он замолчал. Руслан увидел, как он качает головой, укрытой слоями марли, стеклом очком и черной бейсболкой. — С биологической и медицинской точек зрения — полный нонсенс. Мой коллега, академик, не поверил в побочный эффект лихорадки, даже когда дверь морга снесли с петель бывшие пациенты…

— Вы врач? Ученый?

— Зови меня Питер, — сказал мертвец. — Кстати, тебя зовут…

— Руслан.

— Очень приятно. — Мертвец снова издал звук, который мог бы сойти за смешок.

— Я вас ужасно боялся, — признался Руслан.

— А теперь? Нет?

— И теперь. — Руслан смотрел в потолок, белый, с едва заметным желтым потеком в углу. — Но теперь как-то… по-другому. Леопард. Я назвал пять животных на «л». Я в здравом рассудке.