Лайон де Камп - Демон, который всегда ошибался

— Нам нужен колдун. Раньше у нас был старик Арканиус…

— Я слышал ваше упоминание о нем. Что же на самом деле случилось?

— Нечто не слишком отличное от той лжи, которую я о нем рассказываю. Арканиус экспериментировал с заклинаниями, слишком сложными для его старой башки. Однажды вечером мы увидели, что из его палатки выбивается голубое пламя, и услышали крики. Наутро никакого Арканиуса в палатке уже не было — только брызги крови. Я предлагал работу Мальдивиусу, но он отказался, бормоча что-то насчет Паалуа, дающего ему счастье. Он был тогда слегка под мухой. Ты не знаешь случайно, что он имел в виду?

— Нет, сэр. Я слышал только, что Паалуа — это земля могущественнейших колдунов за океаном, и это, пожалуй, все.

— Можно, конечно, использовать Дульнессу… Она кроме своей работы занимается еще и предсказанием счастья, но это совсем не то что иметь настоящего колдуна… Чей ход?

Багардо отыграл у меня все мои девять пенсов, монету за монетой. Я заметил, что время от времени его ноздри начинали как-то странно дрожать. Чаще всего это случалось, когда он находился накануне выигрыша очередной части моих денег. Однако я не мог с уверенностью интерпретировать это ощущение.

Когда я лишился последнего фартинга, двери открылись, и вошла миловидная мадам Дульнесса, та самая, что скакала на мустангах. Хриплым голосом она крикнула:

— Эй, чистоплюи! Дождусь я от вас сегодня помощи, или нет?

Багардо сказал:

— Возьми Эдима. Он все равно продулся.

— Ты хочешь сказать, что он… способен?

— Конечно. Конечно. Демоны подвержены точно таким же чувствам, что и мы. А теперь забирай его и проваливай. Дай нам доиграть спокойно.

Озадаченный, я последовал за Дульнессой в ее фургон. Когда, мы вошли, она повернулась ко мне с улыбкой и полуприкрыла глаза.

— Ну что ж, Эдим, — сказала она, — для меня это будет, во всяком случае, нечто новенькое и свеженькое. — Сказав это, она начала подчеркнуто медленно снимать свою одежду. Освободившись от последней ее части, Дульнесса легла на кровать. Я был искренне заинтересован, так как впервые видел живую человеческую особь женского пола без одежды. Я с удовольствием отметил, что иллюстрации учебников моего родного уровня полностью отвечают действительности, в точности воспроизводя все формы и органы этого экземпляра. Мои усики уловили вибрацию необычайной интенсивности, но я не мог распознать ее природу.

— Ну а теперь приступай, если ты вообще намерен приступить, — сказала она.

— Прошу прощения, мадам, — ответил я, — но я не понимаю, чего вы от меня хотите.

— О, клянусь сосками Астис! Ты что, не знаешь, как… — и она произнесла целый ряд непонятных слов, добавив: — или как это там называется на вашей демонской земле?

Я начал понимать.

— Вы имеете в виду — совершать половой акт, мадам?

— О! Неплохо сказано! Ну да, именно это.

— Прошу прощения, но в школе меня учили правильному литературному новарианскому. Вульгаризмам мне предстоит научиться самому.

— Так извлеки же из-под своей чешуи нужную вещицу и… о, да ты меняешь цвет!

— Так на нас действуют эмоции, мадам. Уверяю вас, что я наделен соответствующим мужским органом. Только у нас он убирается вовнутрь, когда в нем нет нужды, а не болтается бесцельно и вульгарно, как у мужчин-самцов. Мне даже кажется, что именно в этом кроется причина вашего любопытного обычая, который издавна озадачивал наших философов — я имею в виду ношение различных предметов одежды даже в самую непереносимую жару. Далее, мы, демоны…

— Ты что, лекции читать сюда пришел? Не можешь, что ли? — закричала Дульнесса.

— Да я не знаю. Я, конечно, приложу все усилия, чтобы угодить вам, но сейчас не брачный сезон и, кроме того, женская особь Первого уровня не возбуждает во мне желания.

— Что же во мне не так, дракоша? Я, конечно, уже не так молода, как когда-то, но…

— Дело не в этом, если вы, мадам, извините такие мои слова. Обилие этой вашей мягкой, белой, голой кожи делает вас… как бы это сказать? Слишком мясистой. Это все равно, что иметь половые сношения с огромной мягкой рыбой… бр! Вот если бы здесь была моя жена Иез с ее хорошенькими клыками и усиками и очаровательной блестящей голубой чешуей…

— Ну, так закрой глаза и представь себе, что здесь лежит твоя жена. Принимайся за дело.

— Что ж, как говорят у нас, ничего не испытывая, ничего не узнаешь. — Огромными усилиями воли я заставил появиться свой бесценный мужской орган и наполнил кровью поясницу. Когда ко мне пришла уверенность в том, что я справлюсь, я открыл глаза.

Дульнесса глядела на меня с ужасом.

— Немедленно убери эту мерзость! — закричала она. — О, боги! Да он похож на те булавы, которыми лупили друг друга древние рыцари. Ты бы просто-напросто убил меня им!

— Сожалею, что не могу быть вам полезен, мадам, — сказал я. — Я тоже боялся, что это не покажется вам приятным. Но почему же мистер Багардо послал к вам меня? Это похоже на одну из тех бессмысленных шуток, которые так любят изобретать человеческие существа. Если Багардо способен удовлетворить множество женщин зараз, то, мне кажется, он должен был быть только рад возможности…

— Да врет он все, прохвост! Только в болтовне и силен, а на деле… Ха! Последний раз ему пришлось звать на помощь Стиглара. А вот человек-обезьяна — другое дело. Этот стоит троих.

— И все человеческие особи женского рода испытывают такую потребность в постоянном наполнении?

— Нет, я особый случай. А все Арканиус виноват, зараза. Я отшила его, а он наложил на меня за это проклятие ненасытности… Грязный старикашка! Какое счастье, что его сцапал демон! Но я-то осталась заколдованной, и ни один колдун не может снять заклятия.

— Возможно, со временем его действие сотрется, — предположил я. — С заклятиями так бывает.

— Хорошо бы… А то ведь свихнешься, если несколько раз в день не получишь своего…

— Но ведь когда кругом столько жаждущих подсобных рабочих…

— Сколько раз в год они моются? Нет уж, я предпочитаю чистых любовников. Но знаешь, иногда так припрет… Ну, ладно. Что там у тебя с картами? Насколько тебя обчистили?

Я рассказал о своей потере.

— Ха! — воскликнула она. — Это похоже на Багардо: сначала дать деньги, а потом за карточным столом отобрать их.

— Ты хочешь сказать, что он меня обманул?

— Конечно. А ты как думал, недотепа?

Я поразмышлял.

— Должно быть, в этом и заключается суть уловленной мной вибрации.

— Ты умеешь читать мысли?

— Нет, только улавливаю различные вибрации, которые выдают эмоции других существ.

— Сколько он тебе платит?

— Три пенса в день.

Она хрипло захохотала.

— Мой дорогой Эдим, сейчас же ступай к Багардо и заставь его удвоить эту сумму: даже наемным рабочим он платит по шесть пенсов. Тогда и деньги у тебя будут, и этому мошеннику нос утрем.