Уиллис Эмерсон - Дымный Бог или Путешествие во внутренний мир

На третий день мы подошли к какому-то острову. Его омывали морские волны, свободные от льда. Отец решил высадиться и посвятить день исследованию острова. Эта новая земля была лишена деревьев, однако на северном берегу мы нашли большое количество плавника. Некоторые древесные стволы имели сорок футов в длину и два фута в диаметре. [7] Грили рассказывает в т. I на стр. 100, что «рядовые Коннелл и Фредерик нашли на берегу, прямо у высшей отметки прилива, большое хвойное дерево. Оно было почти тридцати дюймов в окружности, длина составляла около тридцати футов; как видно, течение за несколько лет принесло его сюда. Часть его пошла на дрова и впервые в этой долине яркий и веселый походный костер обогрел людей».

Проведя день за осмотром острова, мы подняли якорь и в открытом море направили шлюп на север. [8] Д-р Кейн говорит на стр. 379 своих трудов: «Никак не могу понять, что происходит со льдом. Сильное течение постоянно устремляется к северу; но, с высоты более пятисот футов, я видел только узкие полосы льда, тогда как между ними были значительные пространства чистой воды, причем некоторые участки достигали в ширину десяти-пятнадцати миль. Следовательно, лед либо уплывает в открытое пространство на севере, либо тает».

Помню, что мы с отцом ничего не ели на протяжении почти тридцати часов. Возможно, сказывалось напряженное волнение, которое мы испытывали в связи со странным путешествием в далеких северных водах, куда, по словам отца, не заходил еще ни один корабль.

Мы ожидали встретить в этих местах пронзительный холод, но в действительности погода была теплее и приятнее, чем в Хаммерфесте, на северном берегу Норвегии, шестью неделями ранее. [9] В описании второго путешествия капитана Пири упоминается еще одна деталь, которая может подтвердить разделяемое многими предположение о существовании открытого, свободного от льдов моря на полюсе или близ него. «Второго ноября», — говорит Пири, — «ветер с норд-тень-веста достиг силы шторма, термометр к полуночи упал до 5 градусов, несмотря на то, что усиление ветра на острове Мелвилл обычно сопровождалось одновременным повышением температуры с низших отметок. Не вызвано ли это тем», — спрашивает он, — «что ветер в исходной четверти дует над открытым морем? Не подтверждается ли тем самым мнение о существовании на полюсе или поблизости от него открытого моря?»

Мы оба откровенно признали, что очень голодны, и я без промедления приготовил обильную трапезу из продуктов, хранившихся в нашей хорошо оснащенной кладовой. После того, как мы с большим усердием воздали должное этому пиршеству, я сказал отцу, что чувствую сонливость и собираюсь подремать. «Очень хорошо», — отвечал он, — «я стану на вахту».

Не могу точно сказать, сколько времени я проспал; знаю только, что был грубо разбужен ужасающим сотрясением всего шлюпа. К своему удивлению, я увидел, что отец спит глубоким сном. Я громко позвал его, он зашевелился и поспешно вскочил на ноги. Если бы он тотчас не вцепился в планширь, то наверняка очутился бы среди кипящих вокруг волн.

Бушевала яростная метель. Ветер дул прямо по корме, заставляя шлюп мчаться вперед с невероятной скоростью и грозя всякий миг его опрокинуть. Нельзя было терять ни минуты; мы должны были немедленно спустить паруса. Наш шлюп конвульсивно содрогался. Утром мы видели по левому и правому борту айсберги; к счастью, на север пролегал открытый водный путь. Останется ли он таким и впредь? Впереди, опоясывая слева направо весь горизонт, сгущался парообразный туман или дождевая взвесь, переходившая у кромки воды в густой черный цвет египетской ночи; белая вверху, как облако пара, полоса тумана постепенно терялась из виду, смешиваясь с огромными белыми хлопьями падающего снега. Мы не могли знать, скрывает ли туманная полоса предательский айсберг или иную невидимую преграду, о которую разобьется вдребезги наш маленький шлюп, отправив нас обоих в водяную могилу, либо представляет собою обычное для арктического тумана явление. [10] На стр. 284 своих трудов Холл пишет: «С вершины горы Провиденс был виден на севере темный туман, указывающий на воду. В 10 часов утра трое людей (Крюгер, Ниндеман и Хобби) отправились на мыс Луптона, чтобы по возможности определить размеры открытого пространства. По возвращении они сообщили, что видели ряд открытых участков и большое количество молодого льда — не старше одного дня и такого тонкого, что под весом брошенного куска льда он легко ломался».

Не знаю, каким чудом мы избежали всех препятствий и не разбились. Помню, как наше суденышко трещало и стонало, словно все его сочленения были сломаны. Оно раскачивалось и дергалось взад и вперед, будто оказалось во власти буйного подводного течения, угодило в водоворот или скрытую под волнами воронку.

К счастью, наш компас был прикреплен к брусу длинными винтами. Большая часть провизии, однако, рассыпалась по камбузу и была смыта волнами, и если бы мы с самого начала не привязали себя веревками к мачтам, то в свою очередь были бы смыты в бушующее море.

Среди оглушительного грохота бешеных волн послышался голос отца. «Мужайся, сын мой», — кричал он. «Один — бог вод, спутник храбрых, и сила его с нами. Не бойся!»

Несмотря на его слова, мне казалось, что ужасной смерти нам никак не избежать. Наш маленький шлюп набрал воды, густой и быстро падающий снег слепил глаза, волны с шапками белой пены в безумной ярости перекатывались через палубу. В любой миг мы могли столкнуться со льдиной. Гигантские валуны вздымали нас к вершинам подобных водяным горам волн, затем швыряли вниз, в морскую пучину, словно наш шлюп был хрупкой скорлупкой. Гигантские белопенные волны, как огромные стены, вставали со всех сторон.

Это чудовищное, невыносимое испытание страхом, это напряженное ожидание неминуемой катастрофы, эти пытки неописуемого ужаса продолжались более трех часов, и все это время свирепый ветер нес нас вперед. И вдруг, внезапно, точно устав от своих исступленных атак, ветер начал смирять свою ярость и постепенно утих.

Воцарилась совершеннейшая тишина. Туманная дымка развеялась; перед нами лежал свободный от льдов проход шириной миль в десять-пятнадцать. Далеко справа белели отдельные айсберги, а мелкие ледяные холмы по левому борту образовывали небольшой плавучий архипелаг.

Я пристально глядел на отца, решив не произносить ни слова, пока он не заговорит. Он отвязал от пояса веревку и начал молча качать ручной насос — который, по счастью, не пострадал — освобождая шлюп от воды, проникшей внутрь в безумные часы шторма.