Джон Шерри - Фосфор: Таинственное приключение на Искии

Какое отвратительное чудовище!

Эта ужасная уродливая голова!

При свете ее тела я смог осмотреть помещение, где мы находились.

Пещерка была почти квадратной, футов тридцати в длину и примерно столько же в ширину.

Стены от пола до свода совершенно гладкие.

Свод, высотой не менее двенадцати футов, состоял, как и стены первой пещеры, из грубых камней, застывшей лавы, пемзы и кристаллов.

В пещере не было ничего, за исключением постелей из волоса.

На стенах я заметил любопытные рисунки.

Один из них изображал женщину, но вместо страшной обезьяньей головы у ней была голова человека.

Рисунок, точнее же резное изображение, имел в высоту шесть футов и был выполнен, видимо, очень давно; линии, изначально уходившие в скалу на целый дюйм, стерлись от времени и в некоторых местах были едва различимы.

Очертания лица превосходно сохранились; не могло быть и тени сомнения в том, что художник изобразил человека.

Я терялся в догадках.

Как оказался здесь этот рисунок?

Кто его сделал?

Наверняка не похитившие меня существа?

Не держат ли они в этом ужасном месте, помимо меня, других мужчин или женщин?

Я решил расспросить обо всем белую женщину.

Терзаясь тысячами вопросов, я незаметно для себя уснул.

Проснулся я от ее прикосновения. Я открыл глаза и увидел, что она протягивает мне гриб; рядом, на полу, стояла чаша с водой.

Сон пошел мне на пользу и очень освежил меня.

Я сел на постели и спросил, что ей нужно от меня.

— Ешь, — сказала она.

Пока я жевал гриб, она подобралась поближе, обняла меня за шею руками и наклонила голову, словно бы собираясь меня поцеловать. Я задрожал и отшатнулся. Этого я вынести не мог.

В голове мелькнула еще одна строка из Де Квинси — та, где он описывает, как видел во сне «крокодилов, даривших смертельные поцелуи». [4] Де Квинси, там же.

Лучше крокодилы, чем губы этого чудовищного создания.

Мой отказ, видимо, причинил женщине боль; взглянув на нее, я увидел в ее глазах слезы.

Она наклонилась и подобрала кусочек гриба, затем опустилась на колени и протянула его мне.

Я взял гриб и, не зная, что с ним делать, проглотил его.

Очевидно, она сочла это знаком прощения; она нагнулась и прижала свои подвижные губы к моей руке.

Затем она поднялась и, не говоря ни слова, вышла из пещеры.

Что будет дальше? Вскоре я получил ответ.

В пещере появился вожак нашедшего меня отряда и шестеро других существ; они приблизились ко мне.

Вожак остановился передо мной и приказал:

— Следуй за мной.

Я встал и последовал за ним; шестеро других шли позади. Мы вышли из пещеры, прошли через кладовую и очутились в большой пещере.

Здесь собрались сотни существ — видно, они ждали моего появления.

Не успели они увидеть меня, как разразились оглушительными криками.

Белой женщины нигде не было; я гадал, куда она могла подеваться.

Что они собираются со мной сделать?

Вожак обернулся и сказал:

— Иди за мной.

Он подвел меня к пролому в стене пещеры, затем мы углубились в проход.

Где-то впереди мерцал свет; казалось, он исходил из земли.

Мы подошли ближе, и я увидел, что не ошибся. Это был небольшой кратер диаметром футов десять. Я заглянул в него, и меня ослепило сияние раскаленной бурлящей массы на дне.

Меня хотят бросить в кратер?

Кровь застыла от испуга в моих жилах. Я подался назад от края кратера, но позади живой изгородью застыли уродливые существа.

Двое из них выступили вперед и положили мне на плечи свои длинные, жилистые руки.

Не стану и пытаться описать свои терзания. Настал, думал я, мой последний миг. Через несколько мгновений я буду мертв — плоть сгорит, обнажив кости, кости обуглятся и превратятся в пепел.

Я пробовал сопротивляться, но они держали меня, точно клещами, не давая двинуться.

Меня подтащили к самому краю воронки, подняли на руки и уже собрались бросить вниз, когда воздух расколол пронзительный крик.

Они остановились — и я увидел, что сквозь толпу бежит белая женщина; существа расступались перед нею.

— Стойте! — вскричала она. — Кто приказал вам убить его? Я хочу его — он должен жить.

С этими словами она оттолкнула державших меня стражей и взяла меня за руку.

Вожак подошел ближе и сказал:

— Он убил одну из священных птиц. Наказание — смерть.

Толпа встретила его слова одобрительными криками.

Белая женщина стояла неподвижно. Когда шум стих, она ответила:

— Наказание для одного из нас — смерть, но он не из наших. И потому я говорю, что он должен жить.

Ужасные существа молчали; она продолжала:

— Я ваша царица. Вы сами избрали меня, ведь я более других напоминаю нашу мать. Но он еще больше похож на нее. И все же вы намерены убить его? Не бывать этому; пришелец станет моим, и наши дети будут править вами, и каждое новое поколение будет прекрасней прежнего.

Такую речь, насколько мне помнится, произнесло это удивительное создание.

Она замолчала. Мгновение тишины — и существа разразились аплодисментами.

Она повела меня за руку сквозь толпу, которая освободила нам дорогу, позволив вернуться в большую пещеру и оттуда в меньшую.

Здесь она отпустила мою руку, бросилась на волосяную постель и горько зарыдала.

Когда ее всхлипывания утихли, я поблагодарил ее за спасение моей жизни.

Она вперила в меня взгляд глубоко посаженных печальных глаз и спросила:

— Откуда ты пришел?

— С той стороны земли, — ответил я.

— Где это? — спросила она.

— Там, вовне, — объяснил я.

Она не поняла, что означает «вовне», однако указала на вырезанную на стене фигуру и сказала:

— Она пришла оттуда.

Я спросил:

— Когда?

— Не знаю, — ответила она.

— Тебе о ней что-нибудь известно? — спросил я.

— Мать рассказала мне о ней перед смертью, — отвечала она.

Я присел на груду волос и попросил ее рассказать все, что она знает. Привожу этот рассказ; я перевел ее слова, как мог, с вульгарной латыни.

Эту легенду поведала мне мать.

Она слышала ее от своей матери. Той рассказала ее моя прабабушка; история дошла до наших дней с давних времен, когда все это случилось. Когда именно это было, я не могу сказать, но, думаю, много лет назад. Раньше мы были еще уродливей, чем теперь. Ноги у нас были другие, мы не могли стоять выпрямившись, у нас росли хвосты, руки были гораздо длиннее и заканчивались пальцами почти одинаковой длины. Мы были гораздо меньше ростом и полностью покрыты длинной шерстью.

Жили мы не здесь, а в месте, которое становилось то светлым, то темным. Было нас много тысяч. Потом пришли ужасные времена.