Надя Яр - Котиша

— На оборотня, — наполовину пошутил Марне.

Дядя принёс капкан и долго объяснял, как его устанавливать. Марне уже знал всё это из его охотничьих рассказов, но выслушал ещё раз и поблагодарил. Он не мог позволить себе ошибки.

— Они валят за городом лес, — сказал на прощание дядя. — Сначала они запретили там ставить капканы, потом ограничили охоту, а теперь они валят лес. Какая-то фирма расширяет карьер. Муниципалитет не возражает, а вот охотники там бюрократам мешали. Им зверей было жаль…

Дядя говорил нарочито равнодушно. Охотники вроде него почти проиграли бюрократический бой за своё дело — сначала против зелёных, потом против разнообразных экономических необходимостей. С каждым годом у них оставалось всё меньше и меньше прав. Охота становилась чем-то неприличным, вроде работорговли. Ещё вчера Марне считал, что это, в принципе, хорошо…

Его кольнула неприятная мысль. Марне понял, что переносит своё отношение к котише на животных, и это означало, что он считает животным котишу. Вот она, ошибка. Понятная, да. Какой выход ему оставляет альтернатива?

Марне припомнил загородный лес и бурелом, тёмные лабиринты деревьев, поваленных и живых, нагромождения мхов, кустарников, скал. Чаща кипела многоликой животной жизнью. Непосредственно у черты города лес был прорежен и истоптан. Это был слабенький, цивилизованный лес. Однако через два-три километра измученная полоска превращалась в непролазную дикую глушь. Это был остаток древних лесов, покрывавших когда-то Европу. В тех лесах жили опасные звери. У них были острые клыки и когти, а из их глаз глядела тьма.

В качестве приманки Марне использовал свежую свиную почку. Он установил у себя в саду капкан и замаскировал его, стараясь не привлекать внимания. Улица была безлюдна. Из гнезда под балконом Марне выглядывала сорока.

Потом он поднялся наверх взять конспекты. Глупость всей этой затеи с капканом дошла до него, когда он уже сел в автобус. Во-первых, в капкан может угодить обыкновенное животное — чья-то собака или кошка; но это будет полбеды. Что он будет делать, если завтра приедет домой и обнаружит, что в капкан попался котиша?

— У тебя есть топор? — спросил он у дяди, к которому приехал переночевать.

Топор не понадобился. Наутро Марне нашёл на траве чёрные и белые перья. Он раздвинул кусты и увидел, что капкан не сработал. Свиная почка исчезла, а на месте приманки лежала растерзанная сорока.

И Марне позвонил Рути.

— Какой-такой опасный зверь?

— Не знаю, — сказал студент. — Похож на дикого кота. Или на рысь.

— На рысь или на кота? — спросила Рути Куойнен. Студент с самого начала раздражал её своей тупостью. — Это совершенно разные животные.

— Не знаю, — ответил Марне. — Я не разбираюсь в животных, я только знаю, что это не кот. Он разорвал мою сороку.

— Сороку? — Теперь она ничего не понимала. — Откуда у Вас сорока и что она делала в доме Калле?

— Она жила у меня под балконом, — плоским голосом сказал студент, — и этот зверь её разорвал.

В этот момент Рути поняла, что дело серьёзное. У студента был нехороший тон. Он явно чего-то не договаривал.

— Свяжитесь с санэпидемстанцией, — нехотя сказала Рути.

Придётся мне ехать, подумала она.

— Простите, я не могу принять такое решение, — тем же тоном сказал студент. — Это зверь Вашего брата. Но пока он в доме, я там работать не могу. И никому это не посоветую.

Марне хотел сказать ещё что-нибудь, но передумал и положил трубку. Он позвонил ей из телефонной будки специально для того, чтобы она не могла перезвонить. Марне встречался с сестрой Калле Сьянсена всего однажды, мимоходом. Она успела нахамить ему и намекнуть, что потащит его в суд, если из дома Калле исчезнет хоть какая-нибудь мелочь. У Марне не было желания общаться со стареющей рыжей ведьмой. Пусть это делает котиша.

Марне был почему-то уверен, что Рути Куойнен справится с проблемой.

Она набрала номер. Включился автоответчик.

— Штеффи, это Рути, — сказала она. — У Калле опять проблемы, так что меня завтра не будет, прости.

И Рути начала собирать вещи. Если поторопиться, она успеет к Калле ещё засветло. Помимо самого необходимого, она взяла с собой большой и прочный походный мешок с затягивающейся горловиной. Потом достала из морозильника кусок свинины и тоже упаковала — неизвестно, покупает ли этот студент Калле мясо, так что может пригодиться.

Рути ехала вдоль соснового леса и тихонько напевала себе под нос. Солнце клонилось к горизонту. Из леса доносились шорохи и скрип. Рути не особенно беспокоило то, чего не договорил студент. Случись что с её старшим братом, дом останется ей; однако живущий там дикий зверь и тем более нечисть — это просто непорядок. Калле уже недолго оставалось до могилы, и после выхода на пенсию Рути планировала поселиться в его доме.

— Калле.

Рути сдержанно обняла брата одними ладонями в тонких перчатках и тут же отступила на шаг. Руки старика неловко повисли в воздухе, но она ничего не могла с собой сделать. Запах Калле напоминал ей о крадущейся старости и о смерти.

— Этот студент сегодня был? — спросила она и прошла в кухню, не дожидаясь ответа.

— Марне не приходил, — сказал Калле. — Ничего, у меня тут всё равно нечего делать.

Он последовал за сестрой.

— Не мешало бы прибрать, — заметила Рути.

Она внимательно осматривала все углы. Где же кот?

Потом Калле сидел за столом, а Рути готовила жаркое. Готовить она умела. По дому поплыл мясной запах, и Рути ждала, что животное придёт в кухню, но кот не пришёл.

— Это правда, что у тебя тут дикий кот? — прямо спросила она.

— Это Марне тебе сказал? — и Калле засмеялся. Вообще это было ему несвойственно. — Он не дикий, котиша, а очень большой… и уродливый, наверно. Он ест у меня с рук.

— Хмм, — сказала Рути.

По тону Калле она поняла, что о санэпидемстанции не может быть и речи. Чем бы ни был этот зверь, Калле его полюбил. Значит, вопрос придётся решать иначе. Хорошо, что она захватила мешок.

Чуть позже Рути обнаружила котишу. Шторы в спальне были плотно закрыты. Рути сначала заглянула под кровать, а потом вспомнила про шкаф и догадалась посмотреть наверх. Тварь сидела на шкафу, под самым потолком. У неё был нахальный, злой взгляд. Сверху вниз.

Интересно, как оно туда залезло, отвлечённо подумала Рути. Прыгать, кажется, высоко… Чёрт знает, на что оно способно.

Не поворачиваясь спиной к твари, она покинула спальню и плотно закрыла за собой дверь.

— Он некрасивый, да? — спросил её Калле. — Необычный. Не мурлычет, когда на коленях сидит…

— Ну как сказать, некрасивый, — ответила Рути.

Котиша был не столько некрасив, сколько страшен. Он был жуток, как истекающий пеной бешеный пёс. Ещё бы он мурлыкал.