Джон Колльер - Вечерняя примула

— Это поэт. Он пришел к нам. Его обнаружил мистер Роскоу.

— Он нами восхищается.

— Нужно познакомить его с миссис Вандерпант.

Меня подвели к миссис Вандерпант. Я понял, что она Знатная Дама магазина. Она была почти совсем прозрачной.

— Итак, мистер Шнелль, вы поэт? Вы обретете здесь вдохновение. Я, что называется, самая давняя обитательница этого магазина. Было три объединения и одна полная реконструкция. И тем не менее, они не смогли от меня избавиться.

— Дорогая миссис Вандерпант, расскажите, как вас чуть было не купили, приняв за «Мать» Уистлера!

— Это произошло перед войной. В то время я выглядела более крепкой. Но с кассы сразу заметили, что картина не обрамлена. И когда за мной пришли…

— Она исчезла!

Их смех походил на стрекотание призрачного оркестра кузнечиков.

— Где Элла? Где мой бульон?

— Она вам его сейчас принесет, миссис Вандерпант. Подождите несколько мгновений.

— Элла забавное маленькое создание. Это наш найденыш, мистер Шнелль. Она не такая, как мы.

— Это правда, миссис Вандерпант? Боже мой, Боже мой!

— Несколько лет я прожила здесь одна. Я укрылась в этом магазине в 1880 году. Я была совсем юной и, судя по тому что люди говорили, очень красивой. К несчастью, мой бедный папа потерял все свое состояние. Магазин Брасей в ту пору был очень престижным в Нью-Йорке, особенно для молодой девушки, мистер Шнелль. Мне казалось ужасным, что я не смогу больше приходить сюда за покупками. И тогда я решила устроиться здесь всерьез. Я была сильно раздосадована, когда после краха 1907 года, каждый в свою очередь, начали прибывать другие. Но это были дорогой судья, полковник, миссис Бильби…

Я поприветствовал. Меня стали представлять другим.

— Миссис Бильби пишет пьесы. И она принадлежит древнему роду из Филадельфии. Здесь исключительно благородные люди, мистер Шнелль.

— Я чрезвычайно польщен, миссис Вандерпант.

— Все наши молодые люди, естественно, прибыли в 1929 году. Их бедные отцы выбросились из небоскребов.

Я рассыпался в свисте и поклонах. Представления длились долго. Кто бы мог подумать, что в магазине Брасей обосновалось столько много народа!

— А вот, наконец, и Элла с моим бульоном.

И тут я заметил, что молодые девушки не так уж и молоды, несмотря на улыбки, жеманство и платье инженю. Элле не было еще и восемнадцати лет. И хотя одета она была всего лишь в кусок ткани, подобранный на прилавке, у нее был вид цветка между кладбищенских надгробий или русалки среди водорослей.

— Иди же, маленькая дурочка.

— Миссис Вандерпант ждет.

Цвет ее лица не имел той меловой белизны, что у остальных, он был жемчужным.

Элла! Единственная жемчужина в этом заброшенном фантастическом подземелье! Маленькая русалка, окруженная, сдавленная, удушенная смертоносными щупальцами! Сегодня я не могу более писать об этом.

28 марта. — Итак, я быстро привык к этому новому миру и светотени, к странным людям, окружавшим меня. Постепенно я постигаю сложные законы тишины и маскировки, которые управляют прогулками и собраниями этого ночного племени. Как ненавидели они все сторожа, чье существование угрожало порядкам вечного фестиваля праздности!

— Какое грубое и отвратительное создание! Он распространяет вокруг себя зловоние солнца!

В действительности же, это был молодой человек, не без индивидуальности. Он выглядел слишком молодо для ночного сторожа; я думаю, он пошел на это из-за ранения на войне. Но они, они хотели разорвать его на кусочки!

Со мной они вели себя очень любезно. Они были счастливы, что к ним пришел поселиться поэт. Я же любил их не столь сильно. Кровь застывала у меня в жилах, когда я видел, как старые дамы ловко карабкались по балюстрадам, перебираясь с этажа на этаж. Или же это объяснялось неучтивостью их обращения с Эллой?

Вечерами мы играли в бридж. Но сегодня будет представление пьесы миссис Бильби: «Любовь в Мире Теней». Поверите ли вы мне? На это представление полным составом прибудет другая колония — из магазина Уэйнемэкер. По всей вероятности, во всех универсальных магазинах обитают люди. Этот визит расценивается как большая честь, поскольку все эти создания величайшие снобы. С ужасом они говорят о банде люмпенов, оставивших изысканное заведение на Мэдисон Авеню и перебравшихся в одну из бакалейных лавок, где они пожирают специи. И с огромным волнением рассказывают историю человека, укрывавшегося у Альтмана, который воспылал такой страстью к куртке из шотландки, что внезапно вырос перед покупателем, приобретшим ее, и вырвал куртку из его рук. Кажется, поселение у Альтмана, боясь облавы, было вынуждено покинуть это элегантное место и переехать в какой-то дешевый универсальный магазин. Но мне пора собираться на представление пьесы.

14 апреля. — Мне выдался случай поговорить с Эллой. Я пока еще не осмеливался сделать это. Здесь все время такое ощущение, что за тобой следят пустые глаза. Но прошлой ночью, во время спектакля, на меня напала икота. Мне предложили удалиться в подвал, туда, где расположены мусорные ящики — в это место ночной сторож никогда не заходит.

Там в темноте, населенной крысами, я услышал приглушенные рыдания.

— Что такое? Кто там? Элла? Что огорчило вас, малышка? Почему вы плачете?

— Они не разрешили мне смотреть пьесу.

— И всего лишь? Позвольте мне вас утешить.

— Я так несчастна.

Она поведала мне свою короткую трагическую историю. Что вы думаете? Когда она была совсем маленькой — ей было шесть лет, — она потерялась и заснула за прилавком, пока ее мать примеряла шляпку. Когда она проснулась, весь магазин уже погрузился в темноту.

— Я плакала, и они собрались вокруг меня, чтобы увести. «Если позволить ей уйти, она все расскажет», — говорили они. Кто-то добавил: «Приведите Черных Людей». — «Пусть она останется здесь, — сказала, наконец, миссис Вандерпант, — она будет моей маленькой служанкой, о которой я давно мечтала».

— Кто они, эти Черные Люди, Элла? Когда пришел я, они тоже о них говорили.

— Вы не знаете? О! это ужасно. Ужасно!

— Объясните мне, Элла. Я хочу разделить ваши печали.

Она дрожала.

— Вы знаете служителей погребения, тех, что появляются в доме, когда умирают люди?

— Да, Элла.

— И вот, в похоронных бюро, у Джимбела, к примеру, или Блумингдэйла, живут, так же как и здесь.

— Но чем они могут жить в похоронном бюро?

— Об этом я ничего не знаю. Туда посылают умерших для бальзамирования. О! это омерзительные существа. Даже здешние их очень боятся. Но когда кто-нибудь умирает, или сюда забирается какой-нибудь несчастный грабитель, тогда…

— Тогда? Продолжайте.

— Тогда вызывают Черных Людей.

— Божественная доброта.