Владимир Головин - Бронзовый топор

Старая Эрри посыпала тело убитого красным порошком охры, которая, как думали урсы, потом превратится в кровь, воду жизни, и погибший обретет бессмертье.

Вот к могиле подошел вождь. Встав на колени и раскачиваясь из стороны в сторону, он громко запричитал. И говорил покойнику только приятное:

— Добрый Рыба! Ты теперь уходишь к предкам нашим. В той стране тепло и пищи много. Нам для Рыбы ничего не жалко. Разве Рыба этого не видит? Шкуры лучшие мы Рыбе дали. Разве Рыбе лежать так не мягко? Крепкие ножи и копья положили. Разве он уходит беззащитным? Мы хотели бы пойти с тобою, Рыба, но Олень-отец велит нам оставаться. Разве можем мы ослушаться Оленя? Не сердись на урсов, добрый Рыба! Храбрый Рыба! Ты у нас всегда был самым смелым, и тебя все урсы уважали. Разве ты сейчас не слышишь, как, тебя мы провожая, плачем? В той стране, куда придешь ты, Рыба, пусть тебя удача не покинет. Защищай оттуда урсов, храбрый Рыба, от напастей и зловредных духов.

Мужчины и женщины, громко причитали над открытой могилой, потом быстро засыпали ее землей и положили поверх могильного холмика оленьи рога: пусть Рыбу сопровождает в пути дух Оленя, покровителя племени.

И вождь, и его помощница Эрри, и все урсы были довольны погребением: ушедшего щедро снарядили в путь, и он не будет обижаться на соплеменников, не станет в непогоду возвращаться в долину, чтобы, подвывая ветру или голодным зверям, пугать урсов.

Слушая причитания отца, жадный Острый Нос думал, зачем Рыбе положили столько оружия и украшений? Разве он в стране предков не смог бы изготовить себе все, что нужно? А еще он подумал о том, что после отца никто, кроме ненавистного Лоока, не сумеет так складно обращаться к мертвому. И выходит, что Лоок все время заступает ему, Острому Носу, тропу.

Лоока же в это время занимали другие мысли. Каким умерший человек является в далекую страну, если он ушел с земли дряхлым стариком или неразумным ребенком? Стареют или молодеют там? Встречаются ли умершие с врагами? Сражаются ли там? Умирают ли опять? Если умирают, то куда потом попадают? Почему в старых захоронениях, размытых водой, он видел кости, а рядом лежало оружие и украшение. Как же дух умершего отправлялся в дальний путь безоружным? И как же там, в стране предков, дух опять обретает новое тело — ведь кости остались на земле?

Такие мысли и раньше приходили в голову молодого урса, но сегодня они его просто терзали. Чтобы отвязаться от них, Лоок после погребения занялся делом: мокрым песком стал начищать топор. А потом протер насухо куском меха. И топор засиял, словно осколок светила. Да, это оружие было сделано из чудесного камня. Его можно было поцарапать, но не раздробить. Где его берут, этот солнечный камень? Откуда эти люди в повязках с бахромой?

Полюбовавшись сверкающим топором, Лоок решил поговорить об этом с вождем. Тот выслушал юношу, недовольно ворча. Он ничего не знал о чудесном камне и невиданных чужаках, но в этом не хотел признаться. Позвав сына, он обрушился на него: почему Острый Нос не выведал у пленника, кто они такие, эти чужаки, много ли их, где добывают удивительный камень?

Острый Нос слушал отца в злобном молчании. Он решил, что это Лоок настроил вождя против него, и поклялся себе, что поможет Лооку отправиться вслед за Рыбой.

Появление чужаков встревожило Оэла. Сердито посопев, он все же решил послать завтра Лоока к Одинокому Рогачу.

Тот больше всех урсов прожил и больше всех знал.

Где-то в направлении реки послышался отдаленный рык льва. Вождь насторожился и какое-то время прислушивался. А потом велел следить, чтобы ни один костер ночью не погас. И распорядился нарубить колючих кустов и обложить стоянку. Тогда гривастый мурр не сможет подобраться к шалашам урсов.

В тот вечер Лоок ни на миг не расставался с топором.

И даже ложась спать, привязал его к руке ремешком из козьей кожи.

Изгнанный из племени Старый Рогач жил в пещере у дальних скал, откуда едва виднелся дым костров на стоянке урсов. Это был высохший старик со впалой грудью, исхудалыми ногами и руками.

Давным-давно урсы жили за высокими горами, среди бескрайнего леса у большой реки. Но дед Рогача, спасая племя от сильных врагов, привел его в эту долину. Отец Рогача, отважный охотник, повел было урсов назад, на землю предков, однако горы встали на их пути. А сам вожак погиб, сорвавшись в бездонную пропасть.

На своей далекой родине урсы почитали медведя. Охотились на него. Он кормил их. Но имени зверя не произносили — боялись вызвать дух его в неудобное время. Поэтому называли просто Мохнатым Хозяином, а еще Урсом, что означало — большой зверь. Этим именем урсы звали и себя.

Однако здесь, в долине, урсы встречали медведей редко, зато оленей было много. И постепенно стали поклоняться Оленю: ведь это он их теперь кормил, давал шкуры.

В долине жили люди, не умевшие делать оружие из камня и кости. Они охотились на зверя с дубинами и заостренными палками. Пользовались огнем, но сами добывать его не умели, а лишь хранили тот, который, падая с неба, зажигал лес. Урсы оттеснили их в глубь леса, а некоторых приняли в свое племя.

Когда Рогач возмужал и встал во главе урсов, его за неутомимость прозвали Быстроногим Оленем. Он был удачливым охотником, искусно делал оружие из камня и костей крупных животных. В костяном шильце, при помощи которого сшивали шкуры, Рогач просверлил ушко, куда можно было вдевать сухожилие. Так в племени появилась игла. Никто лучше него не мог вырезать из кости или дерева фигурки людей и зверей. Потом он стал лепить фигурки из массы, приготовленной из глины, жира и золы от жженых костей. Эти фигурки Рогач обжигал в огне, отчего они становились твердыми, как камень. Наконец, он научился формовать и обжигать глиняные горшки, большие и малые. А чтобы они не лопались при обжиге, добавлял в размятую глину песок или толченые раковины.

Шли годы. Быстроногий Олень постарел. Его теперь называли Старым Рогачом. Вождем избрали Оэла. Но Рогача по-прежнему уважали. Он умел предсказывать погоду по закату солнца и по полету птиц, лечить от болезней.

Однажды пришел голод. Рано выпал снег, наступили лютые холода, куда-то скрылись звери, исчезла рыба. Из мерзлой земли с трудом добывались коренья и клубни, приходилось сдирать с деревьев кору, толочь и есть ее. Многие урсы умерли в ту трудную зиму. А весной Рогач уговорил женщин провести заостренными палками бороздки на земле. В них он побросал желтые зерна, которые прошлым летом приискал в долине и хранил в кожаном мешочке. Такие зерна, рассказывал ему отец, урсы собирали у себя на далекой родине и жарили на раскаленных камнях. А почему бы желтые зерна не сеять самим? Их можно хранить, а в голодное время они спасут людей от смерти. Потом Рогач стал говорить урсам о могуществе солнца. Ведь от него зависит — быть голоду или нет. Если светило раньше пригреет, то и раньше появится трава, тогда больше будет зверей, которые ее едят, и больше появится хищников. А когда Уола гневается, тогда страдают и рогатые, и хищники, и люди. Как же не поклоняться всемогущему Уоле?