Джо Хилл - У серебристых вод озера Шамплейн

— Уйди, — крикнул Джоэл и хлопнул в ладоши.

Чайка слетела на песок и недовольно заковыляла прочь.

— На солнце он быстро протухнет, — сказал Джоэл.

— Когда его сфотографируют, его, наверное, сразу же поместят в холодильник.

— И нас тоже сфотографируют, вместе с ним.

— Да. — Гейл хотелось опять взять его за руку, но она постеснялась. — Думаешь, его заберут в город? — спросила она, имея в виду Нью-Йорк. Единственный большой город, где ей доводилось бывать.

— Смотря кто его у нас купит.

Гейл хотела спросить Джоэла, разрешит ли ему отец оставить деньги себе, но побоялась, что этот вопрос будет ему неприятен, и спросила совсем о другом:

— Как ты думаешь, сколько нам за него заплатят?

— Этим летом, когда на него налетел паром, Финеас Тейлор Барнум объявил, что заплатит за него пятьдесят тысяч долларов.

— Я бы хотела продать его в Музей естественной истории в Нью-Йорке.

— В музеи, насколько я знаю, отдают все бесплатно. Лучше договоримся с Барнумом. И он наверняка даст нам такую бумагу, чтобы нас бесплатно пускали в цирк. До конца жизни.

Гейл промолчала. Ей не хотелось говорить ничего, что могло бы расстроить Джоэла.

Он искоса взглянул на нее.

— Ты считаешь, что это неправильно?

— Мы сделаем так, как ты скажешь.

— На свою половину денег от Барнума каждый из нас сможет купить себе дом. Можно будет наполнить ванну стодолларовыми банкнотами и в них купаться.

Гейл опять промолчала.

— В любом случае половина твоя. Сколько бы мы за него ни выручили!

Она посмотрела на динозавра.

— Ты правда думаешь, что ему миллион лет? Представляешь, и все это время он жил тут, в озере. Плавал при полной луне… Интересно, скучал ли по другим динозаврам? Задумывался ли, что стало с остальными?

Джоэл долго смотрел на динозавра, а потом сказал:

— Мама водила меня в Музей естественной истории. Там у них маленький замок и сотня рыцарей, за стеклом.

— Диорама.

— Да. Это было классно. Как будто там целый мир, только маленький. Может, они дадут нам бумагу, чтобы бесплатно ходить в музей.

У Гейл сразу же полегчало на сердце. Она сказала:

— И ученые смогут его изучать в любое время, когда захотят.

— Да. А Барнум, наверное, заставлял бы ученых каждый раз покупать билеты. И выставлял бы нашего динозавра рядом с двухголовым козлом и бородатой женщиной, и он уже не был бы особенным. Ты замечала? В цирке все такое особенное, что уже ничего не особенное? Если бы я умел ходить по канату, пусть даже чуть-чуть, ты бы считала меня самым потрясным из всех мальчишек. Даже если бы канат был натянут всего в двух футах над землей. Но если бы я ходил по канату в цирке всего в двух футах над землей, зрители бы стали кричать, чтобы им вернули деньги.

Гейл в жизни не слышала, чтобы Джоэл говорил так много и сразу. Ей хотелось сказать, что он и так самый потрясный из всех мальчишек, кого она знала. Но она решила, что это его смутит.

Он потянулся к ее руке, и ее сердце забилось быстрее, но он всего лишь хотел взять мел.

Он забрал у нее мел и стал писать на боку динозавра, твердом, как черепаший панцирь. Гейл открыла было рот, чтобы сказать, что так делать нельзя, но потом увидела, что он пишет ее имя. А под ее именем он написал свое.

— На всякий случай. Если кто-то вдруг попытается заявить, что это он его нашел, — пояснил Джоэл. — Сюда надо бы приколотить табличку с твоим именем. Теперь наши имена навсегда будут вместе. Я рад, что нашел его с тобой. Я не хотел бы найти его ни с кем еще.

— Надо говорить «с кем-то еще».

Он поцеловал ее. Просто в щеку.

— Да, дорогая, — сказал он, словно ему было сорок, а не десять, и отдал ей мел.

Он глядел куда-то мимо нее, в туман над пляжем. Гейл обернулась, чтобы посмотреть, что он там разглядывает.

Она увидела тени в виде кукол-матрешек. Тени двигались к ним сквозь туман, сдвигаясь друг с другом, словно кто-то складывал телескоп. Высокая тень-мама и две низкие тени-дочки, Мириам и Минди, по бокам. Гейл хотела окликнуть маму, но тут центральная высокая тень выступила из тумана и превратилась в Хизер. За ней по пятам шагал Бен Кваррел с очень самодовольным видом.

Хизер держала под мышкой альбом для рисования. Ее светлые локоны падали на лицо. Она резко подула, чтобы убрать их с глаз, как она делала только тогда, когда была вне себя от злости.

— Тебя мама зовет. Говорит, чтобы ты шла немедленно.

— Она что, не придет? — спросила Гейл.

— У нее омлет в духовке.

— Иди и скажи ей…

— Иди сама и скажи. Но сначала отдай Минди мел.

Минди протянула рукой ладошкой вверх.

Мириам запела:

— Гейл, Гейл, Гейл, всеми командует. Гейл, Гейл, Гейл, такая дура.

Мелодия была такой же дурацкой, как и слова.

Гейл принялась объяснять Хизер:

— Мы нашли динозавра. Сходи приведи сюда маму. Мы отдадим его в музей, и о нас напишут в газете. Мы с Джоэлом будем на фотографии вместе.

Хизер схватила Гейл за ухо и крутанула. Гейл закричала. Минди подскочила к ней и выхватила мел у нее из рук. Мириам завизжала писклявым голосом, передразнивая Гейл.

Хизер отпустила ее ухо, но тут же схватила за руку и больно ущипнула. Гейл опять закричала и попыталась вырваться. Она взмахнула рукой и случайно выбила у Хизер альбом. Он упал на песок. Но Хизер даже не обратила на это внимания — она жаждала крови. Она потащила Гейл за собой, в туман.

— Я рисовала моего лучшего пони, — сказала Хизер. — Я очень старалась. А мама даже не посмотрела, потому что Минди, Мириам и Бен все приставали к ней с вашим глупым динозавром. Она на меня наорала, чтобы я тебя привела. Наорала, хотя я вообще ничего не сделала. Я просто хотела порисовать, а она мне сказала, что, если я за тобой не пойду, она отберет мои цветные карандаши. Мои цветные карандаши! Которые мне подарили! На день рождения!

Она вновь принялась щипать Гейл за руку, пока у той не навернулись слезы.

Бен Кваррел бежал следом за ними.

— И купи мне ковбоев. Ты обещала, — кричал он Гейл.

— Мама сказала, что омлета ты не получишь, — сказала Мириам. — Потому что от тебя все утро одно беспокойство.

— Гейл? А можно я тогда съем твою порцию омлета, которую тебе не дадут? — спросила Минди.

Гейл оглянулась через плечо. Джоэл уже был как призрак — на расстоянии в двадцать футов в тумане. Он забрался на спину мертвого динозавра и уселся там.

— Я буду здесь, Гейл! — крикнул он. — Не волнуйся! На нем написано твое имя! Твое и мое, вместе! Все узнают, что его нашли мы! Возвращайся скорее! Я буду ждать!

— Хорошо. — Ее голос дрожал от избытка чувств. — Я скоро вернусь, Джоэл.

— Никуда ты не вернешься, — сказала Хизер.

Гейл шла, спотыкаясь на каждом шагу и все время оглядываясь на Джоэла. Очень скоро он сам и тело животного, на котором он сидел, превратились в едва различимые силуэты во влажных клубах тумана — белого, как невестина фата. Гейл отвернулась только тогда, когда Джоэл уже окончательно пропал из виду. В горле стоял комок. Глаза щипало от слез.