Джек Лондон - Сила сильных

— Стойте.

Они прочли это по губам, когда он повернулся, и плотно окружили его. Здесь тропа расширялась, и было просторно. Старуха положила руки на край обрыва, чтобы они отдохнули от тяжелой ноши. Мал скривился и кашлял так долго, что плечи передернула судорога. Нил подсела к нему, одной рукой обхватив его живот, а другой плечо.

Лок смотрел далеко за реку, чтобы не вспоминать о голоде. Он раздул ноздри и сразу же ощутил смесь разнообразных запахов. Туман над водопадом до предела обострял любой запах, так же как дождь придает свежесть и яркость полевым цветам. Запахи людей были у каждого свой, но каждый смешался с запахом топкой тропы, по которой они двигались.

Это так убедительно говорило о приближении к их летнему стойбищу, что он засмеялся от восторга и повернулся к Фа с вожделением, забыв о своем голоде. Дождевая вода, которая пролилась на нас в чаще леса, высохла, и жесткие завитки у нее на загривке и на голове нового человечка стали искристо-рыжие. Лок протянул руку и тронул ее грудь, а она тоже засмеялась и отвела волосы с ушей за плечи.

— Мы отыщем еду, — сказал он, улыбаясь во весь свой рот, — и отдохнем с тобой.

Стоило упомянуть о еде, как голод стал столь же реальным, сколь и запахи. Он снова повернулся к обрыву, где пахло старухиной ношей. И сразу все исчезло, лишь пустота вокруг да густой туман от водопада плыл к нему из-за острова. Он повис, прижимаясь к скале, и цеплялся за ее неровности пальцами рук и ног, как вьюн своими усиками. Он видел хвостатые травы в реке через просвет у себя под рукой, они не шевелились, а словно замерли в этот миг удивительной зоркости. Лику визжала над обрывом, Фа лежала ничком у самого края и сжимала его кисть, а новый человечек поскуливал и старался вылезти из ее волос. Остальные люди торопились к ним. Ха был виден выше бедер. Он действовал осторожно, но быстро и уже нагнулся, чтобы схватить вторую руку. Лок ощущал, как ладони их вспотели от испуга за него. Поочередно подтягивал он вверх то ногу, то руку, пока не выбрался на тропу. Он перекатился набок и зарычал на густые травы, которые вновь зашевелились. Лику выла. Нил склонилась над ней, прижала ее голову к груди и стала успокаивать, гладя по заросшей шерстью спине. Фа резко развернула Лока к себе лицом.

— Зачем?

Лок опустился на колени и почесал щетину под губой. Потом показал на капли воды, летевшие к ним через остров.

— Старуха. Она была там. И ее ноша.

Стервятники взлетали из-под его руки в воздухе, обтекавшем скалу. Фа отпустила Лока, когда он заговорил о старухе. Но он продолжал смотреть ей в глаза.

— Она была там…

Оба ничего не могли понять и замолчали. Фа снова нахмурилась. Ее невозможно было обмануть. Что-то загадочное исходило от старухи и плавало в воздухе вокруг ее головы. Лок умолял Фа поверить ему:

— Я обернулся и упал.

Фа опустила веки и сказала строго:

— Я так не вижу.

Нил уводила Лику за другими. Фа тоже пошла, будто Лока не было вообще. Он послушно плелся за ней, понимая свою оплошность, и все же повторял на ходу:

— Я обернулся к ней…

Люди дожидались их впереди на тропе. Фа крикнула:

— Мы идем!

Ха ответил ей:

— Тут ледяная женщина.

Впереди и выше Мала лежала падь, забитая слежавшимся снегом, до которого еще не дотянулось солнце. Собственная тяжесть и стужа, а в начале ранней весны ливни превратили его в лед, который грозно нависал, и между отсыревшей кромкой и нагретой скалой лилась вода. Хотя раньше люди никогда не видали, чтобы ледяная женщина еще жила здесь, когда они возвращались со своей зимовки у моря, никто не подумал, что Мал повел их в горы прежде срока. Лок забыл про свое падение и про удивительную, ни с чем не сравнимую новизну запаха водных брызг и кинулся вперед. Он стал рядом с Ха и закричал:

— Оа! Оа! Оа!

Остальные подхватили возглас:

— Оа! Оа! Оа!

Средь вечного шума водопада голоса их были слабы и немощны, но стервятники их расслышали и насторожились, но потом плавно продолжили полет. Лику кричала и подкидывала вверх маленькую Оа, сама не зная зачем. Новый человечек вновь проснулся, облизнул губки розовым, как у котенка, язычком и поглядел сквозь пряди за ухом у Фа. Ледяная женщина свисала над людьми и впереди их. Хотя смертоносная вода струилась из ее чрева, она была неподвижна. Люди замолчали и заторопились уйти, пока ока не исчезла за скалой. Молча дошли они до скал у водопада, где огромный утес рассматривал свою подошву в хлопьях белой пены и воронках. Здесь вода переливалась через порог, такая чистая, что через нее все было видно. Водоросли тут не шевелились тихо и торжественно, а бурно трепетали, точно рвались в побег. Близ водопада скалы были покрыты влагой и папоротники нависали над пустотой. Люди чуть глянули на водопад и заторопились дальше.

Над водопадом река струилась через долину и исчезала в горах.

Сейчас, в конце дня, солнце спустилось в долину и пламенем отражалось в воде. По ту сторону река омывала крутую гору, темную, не глядящую на солнце; но эта сторона не была такой неприступной. Тут был косогор, косой уступ, который плавно соединялся с другим утесом. Лок не смотрел ни на остров, где никто из людей не бывал, ни на гору на другой стороне долины. Он заторопился вслед за людьми, вспоминая, как спокойно на этом уступе. Снизу их защищала вода, потому что течение сбросило бы любого врага в водопад; а утес над уступом был доступен лишь горным козлам да птицам. Спуск с уступа к лесу преграждала такая трясина, что его мог защитить даже один человек, вооруженный палицей. И по этой тропе на крутом утесе над каскадом брызг и мятежными водами не ходил ни один зверь, ее протоптали лишь ноги людей.

Когда Лок повернул в конце тропы, лес за его спиной потемнел и тени из долины поднялись к уступу. Люди шумно располагались на земле, но Ха с размаху опустил дубинку, так что колючки на конце ее впились в почву у его ног. Он присел и принюхался. Люди сразу замолчали, став полукругом перед пологим откосом. Мал и Ха с палицами в руках крадучись взобрались на низкий земляной склон и осмотрелись.

Но гиены ушли. Хотя их запах еще пластался по каменной крошке и по тощей траве, произраставшей из праха многих поколений, это был запах вчерашнего дня. Люди увидели, что Ха теперь держит палицу уже не как оружие и расслабились. Они поднялись вверх еще на несколько шагов и остановились у откоса, где закатные лучи солнца делали их тени косыми. Мал удержал кашель, который бился у него в груди, повернулся к старухе и стал ждать. Она стала на колени и положила в центре отлога глиняный шар. Потом раздвинула глину, распластала и разгладила ее поверх прежнего слежавшегося на земле слоя. Она низко склонилась над глиной и подула. В глубине откоса стоял высокий утес с нишами по бокам, и в этих нишах были заготовлены кучи хвороста, сучьев и больших веток. Старуха быстро подошла к кучам, взяла сучки, листья и сухое, трухлявое бревнышко. Она разложила их на распластанной глине и начала дуть. Показался дымок, затем в воздухе мелькнула первая искра. Сучки затрещали, красный с синеватым отливом язычок огня побежал по дереву и поднялся вверх, осветив щеку старухи. Ее глаза заблестели. Она снова сходила к впадинам, подкинула еще дров, и огонь предстал перед ними в полном великолепии своего пламени и в короне искр. Она принялась мять влажную глину, выпрямляя края, и теперь огонь оказался в центре плоского круга. Тогда она выпрямилась и произнесла: