Джек Лондон - Сила сильных

Фа вдруг схватила Лока за правый локоть и сильно дернула. Она смотрела ему прямо в глаза.

— Верни им прут!

Лок прочитал страх на ее лице и отчасти разделял его. Он поднял прут и осмотрел его внимательно.

— Кидай его. Скорей.

Он отрицательно затряс головой:

— Нет! Нет! Его подарили новые люди.

Фа отступила на шаг и сразу подошла. Она бросила взгляд на холодный откос и на остров. Потом двумя руками схватила Лока за плечи и сильно затрясла.

— Новые люди много видят внутри себя. И я много вижу тоже.

Лок неуверенно рассмеялся:

— Мужчина видит внутри себя. Женщина служит Оа.

Ее пальцы впились в его тело. Лицо у нее было искажено, словно она ненавидела его смертельной ненавистью. Она гневно спросила:

— Как будет жить новый человечек без молока Нил? И кто даст еду Лику?

Лок раскрыл рот и почесал под нижней губой. Фа опустила плечи и ждала молча. Лок все чесал под губой, а голове у него была мучительная пустота. Фа встряхнула его еще и еще:

— Лок ничего не видит внутри себя.

Она непостижимо изменилась и стала величественной, и в этой торжественности ощущалась великая Оа, невидимая, но близкая, точно нимб вокруг ее головы. Лок почувствовал, каким он стал незначительным. Обеими руками он держал прут и с трепетом отвернулся. Теперь, когда темнота опустилась на лес, он хорошо видел глаз костра новых людей, который ему подмигивал. Голос Фа сказал ему в самое ухо:

— Делай что я говорю. Не говори: «Фа, сделай так». Я тебе скажу: «Лок, делай так». Я сейчас много вижу внутри себя.

Лок еще тяжелее почувствовал свою никчемность, он глянул на Фа, потом на далекий огонь.

— Брось прут.

Он отвел правую руку и швырнул пернатый прут как мог выше. Перья колыхнулись, прут развернулся в воздухе, на секунду будто замер в закатном свете, потом наконечник опустился к земле, прут заскользил плавно, как парящий ястреб, и медленно исчез в реке.

Лок услышал, как Фа слабо охнула, словно скупо всхлипнула; потом она обнимала его, прижимаясь головой к его груди, и смеялась, и плакала, и вся тряслась, будто сделала что-то очень нелегкое, но сделала хорошо. Она опять стала той Фа, у которой совсем мало Оа, и он, успокаивая, обнял ее. Солнце уже сошло в долину, и река как костер горела в закатном свете. По воде плыли, все ближе и ближе темные бревна, казавшиеся черными на светящейся воде. Это были целые деревья, корни их напоминали страшных морских чудовищ. Одно повернуло к водопаду прямо под ними; корни и ветки двигались, шевелились, опускались. На миг оно повисло на перекате, бурная вода ярко осветила его, а дерево уже плыло по воздуху так же беззвучно, как прут.

Лок произнес над плечом Фа:

— Старуха была в воде.

Внезапно Фа его оттолкнула.

— Пойдем!

Он вместе с ней обогнул поворот, они вышли на уступ, залитый спокойным светом, и тела сблизились как две слившиеся тени. Машинально они поднялись на откос, но там не оставалось ничего светлого, одна пустота. Ниши в утесе походили на темные впадины глаз, а сам утес был залит багровым огнем заката. Все головешки и зола уже перемешались с землей. Фа опустилась на землю у кострища и мрачно смотрела на остров. Лок ждал, а ока прижала ладони к голове, но он не мог разделить с ней то, что она видела внутри себя. Он вспомнил про еду в нишах.

— Мясо.

Фа промолчала, и тогда Лок, немного смущаясь, точно он мог снова встретить взгляд старухи, наощупь добрался до впадины. Он понюхал мясо и принес побольше, чтобы они оба могли поесть досыта. Когда он возвратился, то услышал визг гиен, который доносился с утесов над откосом. Фа взяла мясо, не видя Лока, и стала есть, все еще переживая что-то внутри себя.

Лок, взяв еду, сразу понял, до чего он голоден. Он разорвал мышцу на длинные полосы, отодрав ее от кости, и набил полный рот. В мясе было много силы.

Фа проговорила невнятно:

— Мы кидаем камнями в желтых тварей.

— ?

— Прут.

Они продолжили молчаливую трапезу, а гиены выли и повизгивали, Уши Лока сказали ему, что гиены голодны, а нос подтвердил, что другой опасности вблизи нету. Он разгрыз кость, чтобы высосать мозг, потом поднял несгоревший сук из умершего костра и вогнал в кость как мог глубоко. Вдруг он увидел внутри головы, как Лок вставляет палицу в трещину, чтобы добыть мед. Страдание охватило его, как морская волна, перечеркнув все наслаждение от еды и даже сладостное ощущение от близости Фа. Он застыл на корточках, палка все еще оставалась в трубке кости, а страдание пронзило и окутало его всего. Оно пришло ниоткуда, как река, и было беспощадно. А сам Лок был точно палка в этой реке, точно утопший зверь, которого река несет, куда хочет, безропотно отдавшийся ее власти. Он поднял голову, как, бывало, вскидывала Нил, и горькие клики вырвались у него, а солнечный свет вдруг покинул долину и уже сгущались сумерки. Потом он ощутил рядом Фа, и она крепко обнимала его.

Когда они собрались уйти, луна поднялась уже высоко. Фа выпрямилась, косо взглянула на луну, затем на остров. Она спустилась к реке, утолила жажду и постояла там, опустившись на колени. Лок стоял рядом.

— Фа.

Она жестом показала, что просит оставить ее сейчас, и все смотрела на воду. Потом она внезапно вскочила на ноги и уже спешила вдоль уступа.

— Бревно! Бревно!

Лок побежал за ней, пока ничего не понимая. Она показывала на ствол, который вода несла в их сторону, качая и разворачивая. Она упала на колени и схватила сломанный ствол за корень, у самого основания. Бревно развернулось и потащило ее за собой. Лок увидел, как Фа скользит по скале, и бросился ей в ноги, пытаясь ее удержать. Он вцепился в ее колено; и теперь уже оба они тащили бревно к уступу, а другой его конец вертелся в воде. Фа одной рукой схватила Лока за волосы и тянула за них без всякого сострадания, так что в глазницах у него собиралась вода, набухала и струилась вниз, на губы. Противоположный конец ствола приблизился, сделав полукруг, и теперь вздрагивал вдоль уступа, лишь слегка пытаясь потянуть их за собой. Фа сказала не оборачиваясь:

— Я вижу внутри себя, как мы переправляемся через реку к острову на этом дереве.

Лок содрогнулся.

— Но люди не могут переплыть через водопад, как дерево!

— Молчи!

Она долго не могла перевести дух, но наконец ей все же удалось прийти в себя.

— Выше, на том конце уступа, мы сумеем перебросить дерево к скалам.

Она шумно выдохнула воздух.

— Люди, когда переходят воду, ту, которая покрывает тропы, бегут по бревну.

Лок вздрогнул от страха:

— Мы не можем перебраться через водопад!

Фа снова объяснила ему все, спокойно и внятно.

Они потащили бревно вверх по реке к оконечности уступа. Это было тяжело, и шкуры их напрягались от усилий, потому что уступ неровно поднимался над водой, по краю его шли каменистые бугры. Людям приходилось перестраиваться на ходу; и постоянно вода противилась им, то слабо, то с внезапной силой, будто они хотели отнять у нее пищу. А бревно не было таким мертвым, как дрова. Порой оно дергалось, стараясь вырваться из их рук, а сломанные ветки на тонкой макушке цеплялись за скалистый бок реки, как человеческие руки. Они еще далеко не дошли до оконечности уступа, а Лок уже давно забыл, для чего они, собственно, надрываясь, тащат по воде это бревно. Он помнил только, как Фа вдруг стала очень величественной и мудрой, да еще всплеск безнадежного страдания, которое его охватило. Толкая и дергая изо всех сил бревно, он испытывал дикий страх перед водой, а страдание чуть отпустило его, так что он мог уже видеть его со стороны, и ему стало совсем нехорошо. Страдание было вызвано людьми и близостью других.