Джек Лондон - Сила сильных

Лок проговорил Фа через мутную пелену:

— Я из новых людей.

При этих словах его подбросило в воздух. Затем он двинулся через прогалину, качаясь, медленной походкой, свойственной, как ему казалось, новым людям. Тут он увидел внутри головы, что Фа должна отрубить ему палец. Тогда он стал блуждать наугад по прогалине, чтобы отыскать Фа и сказать про это. Отыскал он ее за деревом близко от воды, и ее тошнило. Он рассказал ей про старуху в реке, но она опять не слушала его, тогда он возвратился к черепкам сосуда и вылизал последние остатки меда. Человек на земле, лежащий поперек оленя, теперь стал стариком, и Лок поведал ему, что новых людей теперь прибавилось. Затем он ощутил неимоверную слабость, так что земля стала мягкой, а внутри него самого все вертелись и крутились видения. Он объяснил лежавшему, что теперь Лок обязан возвратиться на откос, но тут же вспомнил, хотя у него шла кругом голова, что откоса уже нет. Он заголосил, горько и непроизвольно, потому что горевать было сладостно. Оказалось, что, когда он смотрит на деревья, те разбегаются в стороны, и лишь крайним напряжением можно заставить их снова сойтись, но сделать такое усилие он уже не мог. Неожиданно рядом с ним не осталось ничего, кроме солнечного света и гульканья голубей сквозь равномерный шум водопада. Лок откинулся на спину, широко открытыми глазами рассматривая непонятный орнамент, который образовывали двоящиеся ветки на фоне чистого неба. Веки опустились сами собой, и он, точно сорвавшись с утеса, провалился в сон.

Фа тормошила его:

— Они уходят.

Руки, но не руки Фа, сжимали ему голову, вызывая страшные страдания. Он застонал и перекатился по земле, чтобы освободиться от этих тисков, но они не отпускали, сжимая все беспощадней, пока не загнали боль глубоко внутрь головы.

— Новые люди уходят. Они волокут свои долбленые бревна вверх по склону на уступ.

Лок открыл глаза и завизжал от жгучей боли, ему показалось, что он смотрит прямо на солнце. Вода полилась у него из глаз, и он опять закрыл их. Фа затормошила его снова. Он отыскал землю руками и ногами, медленно привстал. Желудок подкатил к горлу, и вдруг его вырвало. Желудок был сам по себе; он затянулся тугим узлом, не желая переносить мерзкое медовое питье и излил его прочь. Фа тронула Лока за плечо.

— Мой живот тоже мучается.

Лок оперся на землю и с трудом сел, не поднимая ресниц. На одной щеке он ощутил жаркие солнечные лучи.

— Они уходят. Мы должны забрать нового.

Лок отчаянным усилием раскрыл глаза, осторожно посмотрел сквозь тяжелые веки, пытаясь рассмотреть, что же происходит вокруг. Теперь все стало светлей. Земля и деревья не имели формы, а лишь цвет, и так бурно качались, что Лок снова закрыл глаза.

— Мне плохо.

Фа не отвечала. А Лок ощутил, что руки, которые как тисками сжимали его голову, принялись давить изнутри так беспощадно, что казалось, будто кровь взрывает череп. Он раскрыл глаза, мигнул, и мир стал обретать устойчивость. Слепящие цвета еще сохранялись, но они уже не плавали в воздухе. Прямо перед ним земля была жирного коричневого и красного цвета, деревья сделались серебристыми и зелеными, а ветки горели зеленым огнем. Лок сидел, моргая, ощущая, как по его телу расползается нежность, а Фа все говорила:

— Мне было плохо, и я не могла тебя поднять. Тогда я решила посмотреть на новых людей. Их долбленые бревна вползли уже высоко в гору. Новые люди опять спешат. Они стояли и двигались так, как это делают испуганные люди. Они тянули и потели, и все время оборачивались на лес. Но в лесу нет ничего опасного. Они словно боятся воздуха, а в воздухе нет ничего. Теперь нам нужно отнять нового.

Лок уперся обеими руками в землю.

— Нам нужно отнять Лику.

Фа вскочила на ноги и закружила по прогалине. Потом возвратилась и посмотрела на Лока. Он с трудом поднялся.

— Фа говорит — делай так!

Лок послушно ждал. Мал покинул его голову.

— Я вижу так. Лок идет по тропе за утесом, где новые люди не будут его видеть. Фа идет длинным путем и поднимается на гору выше новых людей. Они погонятся за ней. Мужчины погонятся за ней. Тогда Лок заберет нового у полной женщины и убежит с ним.

Она сильно сжала плечи Лока и умоляюще посмотрела ему прямо в глаза.

— А потом снова появится огонь. И у меня будут дети.

И Лок увидел все это внутри себя.

— Я сделаю это, — сказал он убежденно, — а когда найду Лику, заберу ее тоже.

На лице Фа, уже который раз, промелькнуло странное выражение, которого он никак не мог понять.

Они разошлись у основания горы, там, где кустарник еще прятал их от новых людей. Лок направился вправо, а Фа заспешила по опушке леса, чтобы обойти склон кружным путем. Лок обернулся и увидел, что она, как рыжая белка, бежит почти все время на четвереньках, прячась за деревьями. Потом он начал подниматься вверх, вслушиваясь в голоса. Он достиг тропы над рекой, и водопад гудел уже впереди. На острове, у отдаленного берега, Лок видел крупные деревья во всей красе весенней зелени.

Затем через оглушительный шум воды Лок различил голоса новых людей. Они были справа, за отрогом, за которым находилась падь, где жила ледяная женщина. Лок остановился и услышал, как новые люди окликают тонкими голосами друг друга.

Тут, где все было таким привычным, где среди скал еще не выветрилось живое прошлое его людей, он с новой силой ощутил приступ тоски. Мед не победил эту тоску, а только приглушил на время, а сейчас она вернулась и стала еще острее. Лок застонал, мучимый этой утратой, и испытал огромную нежность к Фа, карабкающейся по другой стороне склона. А где-то у новых людей находилась Лику, и он ощутил пронзительное желание, чтобы обе они были рядом или хотя бы любая из них. Он начал подъем к пади, в которой жила ледяная женщина, и голоса новых людей приблизились, слышались яснее. Вскоре он уже притаился на краю утеса, выглядывая из-за узкой полоски земли, где поднималась хилая трава, да кое-где невысокий кустарник.

Новые люди снова проделывали разные свои штуки. Они делали что-то непонятное и бессмысленное с бревнами. Некоторые были затиснуты между скал, на них поперек положены другие. Разрытая полоса земли на склоне тянулась прямо к уступу, и Лок сообразил, что одно долбленое бревно уже на откосе. А то, которое новые люди ворочали сейчас, было устремлено вверх по склону над закрепленными бревнами. Оно было обвязано полосами толстой и верченной кожи. Под задним концом долбленого бревна на каменном выступе лежал ствол, заклиненный поперек, причем ближний его конец сгибался под весом валуна, который рвался слететь вниз. Едва Лок сумел все это осмотреть, как увидел, что старик дернул кожаную полосу и высвободил валун. Тот соскочил со ствола, который вырвался и понесся со склона, а долбленое бревно скользнуло в обратную сторону, наверх. Валун выполнил свое назначение и теперь с грохотом торопился спрятаться в лесу. Туами быстро закрепил камнем задний конец долбленого бревна, а люди галдели. Наверху, между бревном и уступом, не было других валунов, и теперь вместо них пришлось надрываться самим людям. Они перехватили и приподняли бревно. Старик был рядом, на его правой руке болталась мертвая змея. Он заорал: «Э-эх!» — и люди все навалились на бревно, а лица их перекосились от непомерных усилий. Старик взмахнул змеей и опустил ее на дрожащие спины. Бревно полезло вверх.