Владимир Уткин - Гремящий мост

Орлик ждал их, уже готовый к дороге. Мешок с припасами и запасные копья он привязал к спине. Они побежали в степь, время от времени переходя на быстрый шаг, чтобы отдышаться, и Ходок все не давал Белке спуститься на землю.

— Плосколицые будут искать девчонку, — пояснил он Орлику, — плохо, если они найдут ее следы.

— Но они ведь найдут наши следы?

— За нами они, может быть, и не погонятся, — с сомнением в голосе ответил Ходок.

Утром они остановились перекусить, и Ходок наконец развязал мешочек колдуна.

— Красная краска! — удивленно воскликнул он и долго еще рассматривал порошок, о чем-то размышляя.

Колотушки зазвучали на третий день пути. Это были большие сигнальные колотушки, которые делали из выдолбленных древесных стволов и которыми можно было переговариваться от стойбища к стойбищу. Сначала услышали колотушку большого стойбища, — они знали ее резкий тревожный стук, — а потом ей откуда-то издалека ответила другая колотушка, третья…

Звуки полукольцом охватили степь, отрезая путников от Большой реки, от земель родного племени.

— Плохо, — хмурился Ходок, — они передают сигналы от стойбища к стойбищу до земель Львов. Они вышлют навстречу нам воинов. Они окружают нас.

И он свернул к солнцу, стараясь выйти из зловещего полукольца; а над степью звучали все новые и новые колотушки, и степь оживала у них впереди.

Неутомимые колотушки звучали все ближе и ближе, настигая беглецов.

— Это походные колотушки, — определил Ходок. — Их носят с собой воины. Воины напали на наш след.

На восьмой день впереди показались далекие дымы. Это горели костры плосколицых.

Ходок опять свернул, путая следы.

Бесконечная бурая степь смыкалась с небосводом. Ручейков попадалось все меньше, а потом они и вовсе исчезли. Путники вышли к огромному беловато-серому озеру. Орлик хлебнул прямо из озера и тут же выплюнул воду.

— Соленая, — удивленно поморщился он.

Тоскливо кричали чайки, ветер уныло шуршал, перевевая песок. Вода кончилась, и пришлось идти всю ночь, потому что жажда все равно не давала уснуть, а колотушки гремели и слева, и справа, и сзади. Белка совсем ослабела, и Ходок все чаще подхватывал ее на плечи, а Орлик нес мешки и оружие. Они долго брели по воде, скрывая следы, а озеро все не кончалось, раздаваясь вширь, теряя берега.

Мучили голод и жажда. Птицы улетели. Не было дичи в степи, только суслики печально пересвистывались на песчаных бугорках, заросших редкой, жесткой травой.

Ходок опять свернул в степь, подальше от соленого озера, и к вечеру они набрели на прозрачный ключ, возле которого земля была утоптана следами сайгаков. Они набрали воды в мешки и укрылись в овраге, а Орлик остался в засаде. Он вырыл небольшую ямку и улегся в нее. Сверху Ходок забросал его травой, и Орлик лежал всю ночь неподвижно, поджидая дичь.

Сайгаки пришли только под утро, и Орлик убил копьем самку. Он быстро разделал тушу, и они, поев и немного отдохнув, снова шли день и часть ночи. Колотушек не было слышно: наверное, плосколицые потеряли след у озера и отстали от беглецов.

Ходок искал лес. Настоящий густой лес. Он знал, что плосколицые боятся леса и там, может быть, удастся укрыться от преследователей.

Сначала казалось, что это тучи низко нависли над землей, но через полдня пути впереди засинели высокие холмы, густо поросшие деревьями. И тут же Орлик, оглянувшись, коснулся плеча Ходока. Тот тоже обернулся и увидел черные бусинки, рассыпанные по степи. Плосколицые настигали, стараясь окружить путников.

До гор оставалось несколько бросков копья, когда до путников донеслись угрожающие крики, и пришлось бежать, бросив мешки с водой, мясо и шкуры…

Ходок подхватил Белку, а Орлик мешок с вещами.

Они вскарабкались по крутому склону горы, хватаясь за колючие ветви. Камни градом сыпались из-под ног, и Орлик вдруг почувствовал, что вот-вот вслед за камнями покатится и он. Молодой охотник застыл на откосе, не в силах сделать ни шагу вперед, напрягая все мышцы, а мешок с вещами неумолимо тянул его вниз. Тогда, ухватившись рукой за куст, он полоснул ножом по ремням, и мешок покатился вниз, к ногам плосколицых.

По узкому карнизу они перебежали на другой склон, стараясь не смотреть под ноги, в глубокое ущелье, по дну которого пенился поток. И здесь, за каменным выступом, нависшим над пропастью, Орлик остановился.

— Уходите! — крикнул он Ходоку. — Орлик задержит плосколицых.

Он вскарабкался на выступ и начал собирать камни, поджидая врагов, чьи голоса звучали совсем рядом. И когда из-за выступа показался маленький охотник с длинными руками, Орлик столкнул камни, и они покатились вниз, сталкивая другие камни, поднимая клубы пыли.

Камни обрушились на головы плосколицых, засыпая тропинку, а Орлик спустился с выступа и побежал за Ходоком и Белкой.

Догнал он их на берегу потока, пенившегося между черными глыбами. Они побежали по воде, а потом снова вскарабкались на склон, путаясь в густых зарослях. Ноги скользили по сырой земле. Рыжая Белка прихрамывала на разбитую о камень ногу. Когда они уже думали, что запутали свои следы, из бокового ущелья наперерез им вышел отряд плосколицых, а сзади раздались голоса другого отряда, шедшего по пятам.

Засвистели стрелы. Плосколицые, окружив беглецов, начали карабкаться вверх. Ходок посмотрел на крутой склон и понял, что уходить некуда. Кольцо замкнулось.

Теперь враги не стреляли. Медленно подходили они со всех сторон, прячась за кустами, и беглецы отступали вниз по склону, где стеной стоял отряд с натянутыми луками. Решив, очевидно, что можно захватить беглецов живыми, они опустили луки и плотной цепью двинулись вперед. Ходок и Орлик остановились, сжимая копья и дубины, но тут их окликнула Белка.

— Сюда, сюда, — звала девочка. — Здесь какая-то дыра.

На склоне холма под кустом темнела щель. Белка юркнула в нее, а за нею едва протиснулись Орлик и Ходок. Они поползли внутрь холма, подгоняемые криками преследователей, столпившихся у входа.

Щель расширилась, и путники почувствовали, что могут подняться на ноги. Где-то тихо капала вода, почти затихли голоса врагов.

Ходок высек огонь и поджег стрелу Орлика, осматриваясь.

Свет пламени переливался, отражаясь от сосулек, свисавших со сводов большой подземной хижины, дрожал на поверхности озера с прозрачной водой, на кристально чистых капельках, стекавших по сосулькам.

— Каменная! — удивился он.

— Кажется, плосколицые пока не собираются лезть в щель, — прислушался Ходок. — Они будут ждать, ждать у входа. Они не уйдут.