Владимир Уткин - Гремящий мост

— А почему старейшины получают больше? — выкрикнул Ворон, и молодежь одобрительно зашумела.

Но вождь поднял жезл, указал им на Ворона и махнул в сторону вигвамов.

Ворон побрел прочь, опустив голову. Он не имел права говорить на совете. Он нарушил обычай и был изгнан с совета.

— Старейшины — мудрость племени, — спокойно заговорил Белый Медведь. — Его знание, память. Они видели многое и многому научились. Без мудрости племя одичает, и соседи быстро перебьют мужчин, заберут себе женщин. Вы, молодые, думаете, что знаете все. А как бы вы выиграли битву без опыта старших? Никто из вас пока еще не умеет делать хорошего оружия. Не знает хорошо правил охоты…

— Ну да, — шепотом заметил Лис на ухо Калану. — Многие умеют делать оружие и знают, на кого как охотиться.

Но Калан покачал головой.

— Старейшины должны пережить дни малой еды, — закончил Белый Медведь.

— А если некому им будет передать мудрость? — спросила Наставница. — Если все умрут?

Вождь снова поднял жезл.

— Охотиться будут лучшие охотники, — сказал он решительно. — Получат двойную выдачу. Всем остальным — поровну. Раздавать будут оба Медведя и шаман. Вся добыча — всему племени.

Копья взметнулись вверх, и совет закончился.

— Старейшины успели припрятать мясо и рыбу, — возмущался Лис, направляясь к вигваму. — Им-то что? Хватит мяса и у шамана, а вот охотники…

— Лучше готовься к охоте, — перебил его Волк. — Вождь сказал, что от молодых пойдут охотиться Волк и Лис.

— А Ворон, а Калан? — удивился Лис. — Они же хорошие стрелки.

— Ворон нарушил обычай совета, а Калан… Вождь говорит, что воины против Калана. Шаман говорит, что Калан предупредил Береговых людей о походе, что Калан и до сих пор ходит к ним.

Снег, снег, снег. Снег был повсюду: на земле, на реках, на озере, на кустах. Снег засыпал Волка даже во сне. Даже во сне Волк без конца шел по белой равнине под низким белесо-серым небом. Медленно прокладывал он лыжню в сыпучем от мороза снегу. Даже во сне гудели натруженные ноги. Когда припасы кончались, надо было идти назад.

Охотники возвращались в стойбище, чтобы взять немного еды, слышали плач голодных детей. Их встречали горящие надеждой глаза женщин, которые тут же гасли, увидев охотников без добычи.

Волк снова и снова всматривался в пустые просторы. Дичи не было.

Может быть, повезло другим тройкам?

Однажды, как бы отвечая на его мысли, Черный Лось сказал:

— Скоро не хватит сил охотникам, и они не смогут искать дичь. Что тогда?

— Надо идти к Береговым людям, — предложил Волк. — У Береговых много мяса морских зверей. Надо выменять. Мясо плохое, но лучше, чем ничего.

— Береговые не станут меняться с Птицами, — покачал головой Лось. — Береговые до сих пор недовольны походом Птиц…

Заснеженное стойбище встретило их настороженной тишиной. Собаки давно уже покинули голодающих хозяев, а люди старались меньше двигаться, сохраняя силы, кутаясь в теплые меха. Не дымились костры, готовить было нечего, да и не было сил идти за дровами, прокладывать путь в колючем глубоком снегу.

Волк вошел в выстуженный вигвам и улегся, закутавшись в две оленьи шкуры. Он так устал, что не проснулся от голоса Чайки, звавшей его у входа. Не сразу проснулся, и когда девочка начала тормошить его.

— Там, там, в снегу, — торопилась Чайка, — Конюга и Казарка! Конюга не может идти. Казарка сказала, чтобы Чайка позвала Ворона, а Чайка узнала, что Волк вернулся! Подумала, позову Волка.

— Где в снегу? Почему в снегу? — никак не мог проснуться Волк.

— Это Казарка. Казарка сказала: нужно помочь воинам. Нужно тоже искать дичь.

— И нашли?

— Нашли следы. Казарка сказала — это волосатые быки. Мы шли по следам, но потом Конюга упала. Сказала — не может идти дальше. Умрет здесь в снегу. Плачет. Казарка послал Чайку в стойбище, а сама осталась с Конюгой. Развела костер, а теперь ждут.

— Хорошо. Жди здесь.

Волк быстро поднял Ворона, разыскал Калана, и по следу Чайки охотники тронулись в путь.

Ворон и Калан сменяли друг друга, а когда Волк попытался выйти вперед, Ворон решительно загородил ему дорогу.

— Волк устал, — сказал он, — а надо идти быстро.

К счастью, девочки не успели отойти далеко, и уже к вечеру охотники увидели дым от костра, горевшего в небольшой впадине на склоне холма.

Конюга уже не плакала, но по осунувшемуся личику, по тому, как она сидела, Волк понял, что сил у нее совсем нет. Ничего не изменилось в выражении ее лица, когда охотники подошли к костру.

А Казарка улыбнулась застенчиво, скупо, но по ее потеплевшим глазам, по тому, как обмякли напряженные плечи, Волк понял, что она очень рада их приходу.

Однако заговорила Казарка сухо и деловито:

— Следы. Там, в долине. Казарка поведет охотников.

— Казарка останется у костра, — ласково ответил Калан. — Казарка много ходила, а охотники отдохнули. Пусть Казарка вместе с Конюгой ждет. Главное, есть следы.

Глаза Казарки блеснули.

— Казарка не устала, — упрямо выпрямилась она. Но тут же ее глаза погасли.

«Пусть Казарка научится скрывать силу…» — внезапно вспомнила девушка слова наставницы. Вспомнила так ясно, что невольно оглянулась.

— Хорошо, — тихо сказала она, опустив голову. — Казарка будет ждать.

И снова одобрительно улыбнулась, увидев, как Ворон одобрительно кивнул головой.

Волосатые быки проложили широкую утоптанную борозду в снегу, и идти за ними было довольно легко. Охотники даже сбросили лыжи, чтобы двигаться побыстрее. Сначала след вел к морю, но потом стал круто сворачивать то на юг, то на запад.

— Волосатые идут к Теплой долине, — наконец понял Волк. — Снега там поменьше, и они найдут мох и траву совсем неглубоко.

— А откуда они знают Теплую долину? — удивился Ворон. — Ведь в земли Птиц быки не заходят, живут в краю холода, где тундра.

— Животные знают многое, чего не знают люди, — ответил ему Калан. — Возьми собак. Собаки воют и убегают на открытое место задолго до того, как горы начинают плясать. А мои братья каланы уплывают в море, чтобы не попасть под удары водяных гор. Калан сам видел, Калан чуть не погиб тогда, хотя и успел залезть на скалу. А каланы выплыли себе в море, покачались на волнах и спокойно вернулись на лежбище…

— Тс-с-с, — прервал его Волк, выглядывавший из-за скалы. — Вот они.

Стадо паслось. Низко опустив головы с массивными рогами, изогнутыми, как луки, овцебыки разгребали снег и, шумно отдуваясь, поедали мох и сухую траву. Их было восемнадцать, густо заросших черной шерстью, из-под которой едва-едва были видны короткие толстые ноги. Ветер дул в сторону охотников, и животные паслись спокойно.