Макс Мах - Авиатор

Ближе к вечеру позвонила Надя, заставив Лизу спуститься с небес на грешную землю, где так неплохо порой грешилось, что кровь закипала от одних только воспоминаний.

— Привет!

— Здравствуй, Надя! — ответила Лиза таким голосом, что Надежда тут же насторожилась.

— Ты не одна?

— Одна, к сожалению.

— От сожалений не кончишь! — хохотнула подруга. — Ладно! К делу. Давай, скоренько одевайся, бери извозчика и приезжай ко мне в ателье. Мы тут с Клавой таких костюмов напридумывали, обидно будет не надеть!

Клава являлась более или менее постоянной Надиной подругой уже в течение трех лет, что для такого рода отношений большая редкость, тем более, когда обе женщины красивы и на виду, а Клавдия Добрынина была на редкость красивой женщиной. Высокая брюнетка с синими глазами, сложенная, как греческая богиня, да еще и обладательница редкого по силе контральто с невероятно широким диапазоном грудного регистра. Умная, элегантная, артистичная, она редко пела в опере, но часто и охотно появлялась то на подиуме, то на театральной сцене, иногда давала сольные концерты, и всегда с аншлагом.

— Какие костюмы? — опешила Лиза, все еще находившаяся под впечатлением «полетов в Арктике» и «собачьих свалок» с киевскими истребителями.

— Заинька, у тебя обострение или как? — возмутилась Надежда. — Завтра же маскарад во дворце князя Василия!

— Точно! — опомнилась Лиза. — Мне даже персональное приглашение прислали.

— А я о чем! Там весело будет, но без костюма никак нельзя. В особенности тебе, заинька! Ты же не хочешь, чтобы все «сапоги» Шлиссельбурга перед тобой расшаркивались?

Разумеется, Лиза этого не хотела, а потому еще через час была уже в ателье Вербицкой на Староладожском бульваре. Здесь, что называется, было весело. На всех трех этажах дым коромыслом, и Содом с Гоморрой в одном флаконе. Швеи шьют, художники пьют, закройщики орут, по углам гомики целуются, и такое невероятное количество полураздетых красавиц, что попади сюда незнакомый с миром высокой моды мужик, наверняка подумает, что попал в специальный мужской рай.

Лизу сразу же подхватил этот веселый ураган и увлек куда-то в недра ателье, где ее раздели до исподнего, сунули в руку бокал шампанского, и принялись драпировать и примерять, одновременно рассказывая скабрезные анекдоты, смеясь и переругиваясь.

— Нет, это не то! — кричала Клава. — Так вы мне испортите красавицу!

— Я не красавица! — смеялась Лиза. — Эй, Надька, ты что! Если декольте будет шире, как раз шрам вылезет!

— Точно! — соглашалась Надежда. — Тогда, давай так! Спереди прикроем выше ключиц, зато сзади откроем до самого крестца.

— Ты бы еще до копчика предложила! — возмутилась Лиза.

— Хочешь до копчика, откроем, как не фиг делать! — ухмыльнулась Надежда.

В конце концов, сошлись на пояснице.

— А панталоны у вас такие есть, чтобы поясницу открывали? — по-деловому спросила одна из Надиных моделей.

— А зачем ей панталоны? — засмеялась Клавдия. — У нее платье длинное, никто и не заметит!

— У меня есть заниженный кюлот, — предложила Лиза, которой не хотелось ходить без трусов даже под длинным платьем.

— Кюлот будет торчать, — возразила Клава.

— Шурочка! — обернулась Надежда к одной из своих помощниц. — Посмотри там, в белье. Кажется, у нас были французские тонг, только я не помню, есть ли там Лизин размер. Медиум, я права?

— Права, — кивнула Лиза. — Можно я закурю?

В конце концов, платье вышло такое, что «умереть не встать!», но одевать его пришлось действительно на голое тело. Ни бюстгальтер, ни трусы с достаточно высокой линией талии, — а других здесь еще не было, — к этому чуду не подходили.

— Ладно! — махнула рукой Лиза. — Проехали! Пусть думают, что блядь.

— А под маской, глянь, — улыбнулась Надежда, — целый полковник!

Маску Лизе сделал Соломон Дектярь — скульптор из первых в Себерии, и уж точно — в Шлиссельбурге. Белый атлас на легком каркасе, а на нем нарисованное гением лицо. Красивое, но холодное.

— Снежная королева, — оценила маску Клавдия.

— Так и задумывалось, — пожал плечами Дегтярь. — Мой совет, капитан! — обратился он к Лизе. — Оденьте длинные белые перчатки выше локтей и встаньте на самые высокие каблуки, на каких устоите. А волосы заплетите в косу, но не обычную, а в ту, что называется «водопад». В четыре пряди, и чем-нибудь красивым зафиксировать.

— Я не умею, — растерялась Лиза.

— Я умею! — вызвалась помочь Клавдия.

— А скрепим атласной лентой в цвет маски, — предложила Надя.

На том и порешили.

И вот спустя сутки, Лиза входила во дворец князя Ижорского. Странно было слышать этот титул, в голове все время крутилось словосочетание «Ижорский завод», но завод тот остался где-то там, в далеком и недостижимом теперь СССР, где Лиза, скорее всего, уже умерла, или, в лучшем случае, лежала в коме.

Она опустила на лицо маску, и вслед за Клавдией, — одетой в костюм «Жар-птица», — вышла из локомобиля. Третьим шел актер кино Земский, который Лизу не знал, и разоблачить ее инкогнито, соответственно, не мог. Поднялись по широкой лестнице к парадным дверям, предъявили распорядителю свои пригласительные билеты, и маскарад начался.

Клавдия, было, позвала за собой, но Лиза намеренно отстала и растворилась среди гостей. Прогулялась неторопливо, привыкая к высоте каблуков — четыре дюйма, не кот насрал! — присматриваясь, прислушиваясь, и ни о чем особенном не думая, просто существуя, что доставляло ей лёгкую ничем не замутненную радость.

«Я умерла, — подумала с неожиданным спокойствием, — два раза. Там и здесь. И вот я живая, а вокруг праздник…»

В бальном зале танцевали, но Лиза этих танцев не знала, а Елизавета никогда танцевать не умела. Отвернувшись от вальсирующих пар, вошла в просторный коридор.

— Не любите танцевать, или настроение такое? — голос сзади, из-за плеча. Мужской, приятный.

— Не люблю, — ответила, не оборачиваясь, но готовая продолжить, если мужчина проявит настойчивость.

— Может быть, бокал шампанского?

— Может быть…

Как назло, им не встретилось ни одного лакея. Вот только что, казалось, натыкалась на них везде; на них, и на эти их подносы с бокалами, а когда понадобились, как корова языком слизала.

«Вот ведь!..» — и тут Лиза почувствовала запах табачного дыма и услышала характерные щелчки ударяющихся друг о друга бильярдных шаров.

«Серьезно? — удивилась она. — Во время маскарада?»

Но, по-видимому, правилам хорошего тона это не противоречило. В бильярдной оказалось довольно много народу, притом не одних только мужчин.

— Играете? — Мужчина просто спросил, без подтекста. Ни иронии, ни порицания. Вопрос между делом.