Catherine de Froid - Идеальный мир

У него последнее время все чаще возникало впечатление, что с этим миром что–то не так. Раньше он относил это на счет непривычности возможности полного счастья. Но теперь оказалось, что все куда более запущено. Ибо рыба гниет с головы.

Перед ним стояла Мечтательница. Утешитель чувствовал ее желания: ей хотелось, чтобы ее обняли и сказали, что все хорошо. Лучше, чтобы это сделал Андрей. А еще она не хотела, чтобы это была иллюзия, чем сильно отягчала свое положение. Ее подсознание по–прежнему функционировало нормально, но под воздействием расстроенной нервной системы оно начинало давать сбои. Или, может быть, где–то в глубине души Мечтательница начинала злиться на всех и вся, и ее подсознание действовало по принципу обиженного ребенка: «Мне плохо, так пусть будет плохо всем».

— Ой-ё!.. — сказала какая–то частичка Учителя, когда он увидел все это.

Этим междометием он заразился от Андрея. Он уделял мальчику много времени, и тот, похоже, был достойным учеником, как и Саша, его «первый опыт». Но именно Андрей с Сашей, как ни странно, и были виноваты в том, что этот мир может начать рушиться. Хотя Утешитель и понимал: винить их нельзя.

Мечтательница заговорила:

— Что, кошмарно выглядят мои мысли? — Она и выражалась почти как землянка. Положительно, надо становиться Машей.

— И не такое видали! — бодро отозвался Учитель, пряча тревогу. Но Мечтательница на то и была хранительницей, чтобы знать все про всех.

— Я же вижу, какое у тебя было впечатление! — ответила она. — Да, я заражаюсь от Андрея земными чувствами. И еще я, кажется…

— Знаю, — Учитель погладил ее по голове, потому что сейчас она нуждалась в поддержке. — Я все знаю. Тебе просто надо отдохнуть.

— Отдохнуть? — удивилась Мечтательница. — От чего отдохнуть? Я и не занята ничем.

— Ты хранительница, не забывай, — объяснил Учитель. — И не говори, что это совсем не утомляет. От меня ты своего состояния не скроешь. Несправедливо, что хранительница никогда не менялась.

— Но… я не могу! — возразила Мечтательница и поняла: не только может, но и должна. Он прав. — И кого назначить хранителем? Андрея? Сашу? Тебя?

— Я бы предложил Наблюдателя, — улыбнулся Утешитель. — У меня другая функция, а Андрей и Саша подвержены чувствам ничуть не меньше тебя.

«А я бы предложила Сашу, — сказала глубоко внутри Маша. — Тогда бы нас с Андреем никто не разлучал!» Мечтательница потрясла головой, чтобы избавиться от навязчивой идеи. Учитель снова улыбнулся:

— Я все понимаю. Знаешь, ты начинаешь вести себя, как Андрей, когда ты общалась с Безымянным. Ну, извини, извини. Как же тебе помочь–то, да так, чтобы не обойти ничьих желаний?

Тут к ним подошел грустный Андрей:

— Знаете, а Саша вернулась обратно на Землю.

Этим утром они с Андреем, как обычно, гуляли. Помощи вроде бы никому не требовалось… или это им не требовалось никому помогать. Саша шла, слушала Андрея и думала о том, как странно все в этом мире.

Казалось бы, она должна быть счастлива. Во–первых, тут мир такой, что быть несчастным нельзя. Во–вторых, рядом с ней шагает парень ее мечты. Красивый, остроумный, очень на нее похожий психологически. Это–то ее и бесило. Ее не покидало ощущение нереальности, надуманности. С тех пор, как она узнала, что это за мир, она силилась выдумать доказательство реальности тех качеств Андрея, которые ей нравились. Думала — и не могла придумать. Всегда оставались сомнения, что это исполнение ее желания, а не правда. Андрей и здравый смысл говорили ей, что она неправа, что все именно так, как ей видится, и не надо ничего усложнять, но она думала, что, если бы даже они говорили обратное, она слышала бы только это.

— Не могу так больше! — сказала она Андрею.

— Не понимаю тебя, — отозвался он.

— Не могу жить, не зная, что правда, а что нет. Может быть, ничего этого нет на самом деле, и никаким людям мы не помогаем, и даже тебя на свете не существует! — Он открыл рот, чтобы возразить ей, но она знала, что он скажет. — Не говори ничего, я все равно заранее знаю, что я услышу. Нет, истинность происходящего не проверить никаким способом, поэтому я лучше вернусь.

— Вернешься? Куда? — Он подозревал, что она ответит, но боялся в это поверить.

— В свой мир, естественно. Там хотя бы все реально. Надеюсь, хоть возвращение будет настоящее! — С этими словами она растворилась в воздухе, думая о том, что предстоит повседневная жизнь, такая монотонная, но настоящая.

Он медленно шел к Утешителю и Мечтательнице, чтобы сказать им о случившемся, а в голову лезли совсем невеселые мысли. А если она права? Если ничего из того, что он видит, не существует? А то больно много развелось тех, кто способен смотреть на мир объективно. Может быть, их просто не существует?

Этими сомнениями он и поделился с Утешителем вслед за сообщением об уходе Саши. Учитель долго думал, прежде чем ответить:

— Саша ушла, значит, это ее выбор. Придется тебе это пережить. А насчет того, что здесь настоящее — если бы ты видел только то, что хочешь, ушла бы Саша в твоих глазах?

— Наверно, ушла бы, — сказал Андрей. — Я же все еще иногда хочу быть несчастным.

— А вот об этом–то я и забыл, — покачал головой Утешитель. Я знаю, что ты сомневаешься, но выход один — просто поверь, что мы есть. Так будет легче в любом случае.

— Я бы и поверил, — вздохнул Андрей, — если бы не моя дебильная привычка все усложнять.

— Хватит уже! — Мечтательница незаметно подошла к нему. — Уже меня заразил своей депрессией!

— Прости! — улыбнулся Андрей.

Они обнялись.

«Одной проблемой меньше, — подумал Учитель. — Но новый хранитель все равно нужен».

— Мечтательница, теперь ты согласна на Наблюдателя? — спросил он.

— Тащи его сюда! — совсем по–земному сказала она.

— Вы это о чем? — поинтересовался Андрей, пропустивший этот разговор.

— Друг мой, — попросил Утешитель, — избавляйся понемногу от земной морали и начинай читать мысли. А то нам надоест тебе все пересказывать!

Снова зов хранительницы. Задерживаться нельзя. Благо в этом мире невозможно никуда опоздать, даже если ты идешь в обход и насвистываешь, чего за бывшим Безымянным не водилось.

Наблюдатель видел все, что происходило в этом мире. Не ускользнуло от него и то, что хранительница несчастна. И, понятное дело, он знал, зачем его зовут.

От не собирался отказываться или ломаться. В его мире ложной скромности не существовало. Там нельзя было быть лучше или хуже, и если уж тебе что–то доверяли, нужно было исполнять.

Наблюдатель понимал, что достоин того бремени, которое на него возлагали. У него была примитивная, но крепкая нервная система, которая в этом мире разрослась до невероятных размеров и заменила ему мозг. Большую ее часть Наблюдатель использовал, чтобы наблюдать за этим миром и размышлять. Но ему приходилось постоянно тренировать свой ум различными философскими вопросами, чтобы развивать мозг и дальше. Теперь его способностям найдется действительно важное применение.