Андрей Мартьянов - Охранитель

Как ни жаль, но и в случае с узником Речной башни последовала неудача. Выяснить, отчего вдруг покойник принялся расхаживать среди живых, выть, стенать и плакаться на незнаемом и жутковатом наречии, не удалось. Рауль перепробовал с десяток самых изощренных заклинаний, включая относящиеся к запретной Черной магии, попытался вызвать дух исходного обладателя тела, но натыкался на непреодолимую стену: труп оставался всего лишь трупом.

Когда все усилия окончились ничем, в лечебницу заглянули Танкред ди Джессо вместе с Ролло фон Тергенау, сгребли останки в кожаный мешок и сожгли их в яме, выкопанной в дальней части монастырского сада. Землю и пепел брат Михаил на всякий случай окропил святой водой и прочитал заупокойную.

Очередной тупик. Скверно.

Тем временем отмокавшему в купальне Раулю притащили новую рубаху, полинялый от стирок суконный колет и шоссы: запасливый каштелян монастыря отыскал в кладовых мирское платье. Испорченные вещи спалили вместе с мертвецом.

— И что теперь будем делать? — меланхолично спросил Михаил Овернский, когда Рауль поднялся в кабинет преподобного. — Не отвечайте, это риторический вопрос. Выглядите вы, между прочим, как поживившийся на поле боя мародер — просил ведь каштеляна подобрать достойное благородного человека облачение!..

— Чепуха, дома переоденусь.

— Дома? Конечно. Как ваши взаимоотношения с мадам Верене?

— Никак. Ореада со мной принципиально не разговаривает. Обед приносит служанка, она же занимается печами и уборкой.

— Создается впечатление, — сказал инквизитор, — что мы находимся в центре некоей грандиозной мистификации. Спектакля. Посудите сами: я сам и подчиненные мне люди, прибывшие из Авиньона, пресловутую Охоту собственными глазами ни разу не видели, верно? Только рассказы так называемых очевидцев, из числа местных жителей. Материальных доказательств появления четырех всадников окруженных огнедышащими псами нет.

— Разве? — мэтр понюхал свои ладони. Вроде бы от запаха удалось избавиться. — Тогда чем мы с братом Тейдоном занимались от терции до сексты?

— Кто вам сказал, будто появление бродячего умертвия непременно связано с Дикой охотой?

— Вы сами. Особо подчеркнув, что после всадников постоянно и всегда обнаруживают беспокойных покойников. Э-э… Извините за тавтологию.

— Я тут подумал, что одно вовсе не обязательно следует из другого. Силлогизм не складывается. Прежние выводы были основаны только на свидетельских показаниях, которые можно и должно поставить под сомнение. Давайте сформулируем. Дикая охота в графстве Артуа обязательно воскрешает мертвецов, следовательно воскрешение мертвецов в Артуа невозможно без Дикой охоты.

— Безусловная логическая ошибка. Поднять человека из могилы, к примеру, способно чудо святого — окажись сейчас в Аррасе евангелист Иоанн, он наверняка бы нашел десяток-другой праведников, достойных воскрешения.

— Полагаете, что Иоанн Богослов в данном случае предъявил бы прихожанам бездушных разлагающихся монстров вроде нашего знакомца? — пожал плечами брат Михаил. — В контексте вы уже наговорили на серьезное обвинение в ереси и богохульстве. Хватит софистики: взаимосвязь Дикой охоты и разгуливающих по дороге трупов предлагаю считать недоказанной. Это вполне могут быть два отдельных явления, существующих in parallela, но независимо друг от друга. Есть возражения?

— Никаких, — согласился Рауль. — Что дальше?

— Инквизиционное следствие застряло на развилке, мэтр. Мы чего-то не заметили. Не углядели явного. Успокою: я не собираюсь выделять историю с покойниками в отдельное производство. Читали недавние труды францисканского философа Уильяма Оккама?

— Frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora [14] То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего. (лат). , — без запинки отчеканил Рауль.

— Истинно! Если существует несколько логически непротиворечивых определений или объяснений какого-либо явления, то следует считать верным самое простое из них. Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того! Но беда в том, что в настоящий момент в наших руках вообще нет помянутых непротиворечивых объяснений! Нить из пальцев ускользает!

— Версии вы давно озвучили, преподобный. Политическая интрига в которой по воле человека использована неизвестная нам магия. Внезапно пробудившееся древнее волшебство в лесах Дуэ, от людей независящее. Наконец, знамения вроде этой ужасающей Моровой девы — знамения же посылают высшие силы.

— Объединяющее начало трех вероятностей какое?

— Колдовство. Сила потусторонняя.

— Выстрелили в яблочко, мэтр! Подобно искусному английскому лучнику. Ответ надо искать в области мистической, колдовской. Именно поэтому мне очень не нравится, что следов Гийома Пертюи мы доселе не обнаружили.

— Полагаете, он — звено этой цепи?

— Не просто полагаю, убежден. Побег души из тела. В преисподней его нет — это достоверно выяснено благодаря вашей небезопасной эскападе. В раю и чистилище — тоже.

— Откуда вы знаете?

— У инквизиции свои тайны и свои методы добывать сведения из сфер незримых, — отрезал брат Михаил. — Я же не спрашиваю вас, как магически открывать Врата в… Словом, туда, куда открывать не следует. Ореада прямо сказала, что полукровка был посвящен «иным богам», выходит древние духи галлов, уцелевшие после веков евангелизации варваров, находятся неподалеку и их можно отыскать. Займетесь?

— Не вижу отправной точки.

— Мэтр, не заставляйте меня разочаровываться! Вы маг. Сильный маг, пускай и прибедняетесь. Древние расы должны полагать вас одним из причастных. Своим.

— Опровергается на примере ореады, — возразил Рауль. — Она меня ненавидит и терпит только потому, что боится инквизиции.

— У вас странная линия рассуждений, — сказал Михаил Овернский, сцепив пальцы замком и опершись на руки подбородком. — Не утруждаете себя поставить на место ореады, думаете как человек. Единственный вред, который мы способны причинить волшебному существу — убить его. При этом точно зная, что душа ореады, — или что у нее там вместо души? — нам неподвластна, ее судьбу решит всеведущий и всемогущий Создатель, Творец. Чего ей опасаться? На месте мадам Верене я бы плюнул в лицо Трибуналу, развернулся и ушел. Навсегда.

— Она боится что-то потерять в сущном мире! — догадался Рауль. — Поэтому и смирилась с вашими требованиями!

— Близко. Близко, но не полно. У Древних нет страха за свою жизнь, они устроены иначе людей. Боятся за плод своего чрева, за наследие — это куда ближе. Гийом Пертюи попал мне под горячую руку, кроме того он был неаккуратен — иначе люди не писали бы на него доносы. Понимаете?