Александр Савчук - Горе и Беда [СИ]

— На днях обязательно съездим на полигон и постреляем, — пообещал я.

Внезапно, через приоткрытое, хоть и занавешенное окно, с улицы раздался женский крик, а следом за ним громогласный вой множества нечеловеческих глоток. Словно сотня собак Баскервилей, от души отметившие вчера годовщину выпуска из питомника, наутро обнаружили, что пива нет и в помине. Такого воя я в жизни не слыхал, не волк и не собака, это точно. Жутко, до холодных мурашек по спине жутко!

Анна с приглушенным криком уронила автомат, и он повис на ремне, который был наброшен ей на плечо. Девушка смертельно побледнела, глаза ее расширились от ужаса, губы дрожа силились что-то сказать.

— Что это такое?

— Это оборотни!!! — срывающимся голосом с трудом выдавила Анна. — Стая оборотней. Очень большая стая!!!

— Оборотни? — тупо переспросил я. — Откуда?

Анна мне не ответила. Вместо этого она как-то механически стянула ремень автомата с плеча, опустила его на пол, а сама медленно попятилась назад. До тех пор, пока не достигла дивана. Села на него, забилась в уголок. И тут ее начала сотрясать крупная дрожь, а зрачки расширились настолько, что заполнили почти всю радужную оболочку.

Новая порция воя снова резанула по ушам, по всей деревне отчаянно заскулили собаки, и послышался громкий треск, а затем звон разбитого стекла. Еще до конца не осознавая ситуацию, я схватил автомат, матеря себя сквозь зубы, что пулемет не собрал и ленты не набил, а потом рванул к открытому цинку и рожкам. Почти набил один, бросил и схватился за телефон.

— Слав, ты чего трезвонишь? — недовольно отозвался в трубке Глеб. — Я только ус….

— Глеб, срочно собирай всех, кого найдешь, и дуйте ко мне в деревню!!! — заорал я. — Здесь оборотни!!! Много оборотней!!!! До хрена много оборотней!!!

— Откуда они? Сколько точно их? Где люди? — мгновенно отбросив недовольство заорал в ответ Глеб. — Вы в безопасности?

— Глебушка, миленький, ничего не знаю! Но мне страшно до чертиков! Выручай, Глеб!

— Я понял! Держитесь!

А я уже набивал патронами следующий магазин. Получалось неважно, пальцы подрагивали и патроны словно живые пытались избежать участи быть заключенными в тесном рожке. В норматив я бы сейчас явно не уложился. Но что-то от рефлексов осталось, трассеры я тоже использовал.

Мой домик отлично защищен. Я сам наносил руны на забор и стены, сам закапывал кварц и малахит в нужных местах. Кроме этого к защите домика приложили руки почти все мои коллеги. Глеб, Армен, Наташа. Каждый внес что-то свое. И я уверен, что несколько часов осады мы продержимся. А раньше помощь не подоспеет. Бойцов, как таковых, еще нет, до деревни далеко, время позднее. Нет, Глеб сейчас всех на уши поставит. И полицию, и ФСБ и военных, но на все надо время. А в деревне, кроме нас с Анной, сейчас находятся несколько десятков людей. И их, судя по всему, скоро здесь не будет.

Мне было страшно. До чертиков, до поноса. Словно в детстве, когда ты идешь по улице, а впереди компания хулиганов стоит. И внимательно на тебя смотрит. Ты понимаешь, что они обязательно к тебе привяжутся, им даже повод не особенно нужен (отсутствие сигареты достаточно, а если она есть будут бороться с вредными привычками). Тебе страшно, но ты идешь, хотя ноги явно не желают этого делать. Я думаю, никто не станет меня обвинять в трусости, если я просто отсижусь в доме. Ну не воин один в поле! Вот только как дальше жить? Старики Ждановы, остальные соседи с которыми я сегодня приветливо здоровался, да даже кот по кличке Пират! Они должны погибнуть? Более того, они уже гибнут!

Разгрузки у меня нет. Дома есть, а тут нет. Зато была старая штормовка с кучей карманов. Ее я и нацепил, распихав по карманам магазины и гранаты. Черт, у меня же дома бронежилет остался! С рунными символами! Стоп, в кладовке хоккейный шлем валяется, от прежних хозяев остался. Хоть какая-то защита. А Анна? Кто ее защитит?

Я пулей метнулся к супруге. Она все так же находилась в глубоком шоке, не реагируя ни на что, только хрипло вскрикивая, услышав новую порцию воя за окном.

Подхватив початую бутылку минералки, я щедро плеснул в лицо девушке и яростно встряхнул ее за плечи.

— Анна! В себя приди! — зарычал я. — Что с тобой такое?! Ты же боевой маг! Там люди гибнут!

Видя, что мои действия приносят мало толку, мне пришлось пойти на крайние меры. Я просто отвесил ей хорошую пощечину. Анна вскрикнула и посмотрела на меня. Животный ужас загнанного в угол зверя медленно пропадал из ее взгляда, он становился все более осмысленным.

— Анюта, хорошая моя, приходи в себя! Там людей убивают! Помощь я вызвал, но она еще не скоро будет! Если ты не хочешь, можешь со мной не ходить. Дом хорошо защищен, я тебе пистолеты оставлю, и автомат тоже, главное чтобы ты смогла всем этим воспользоваться. Поняла?

Анна медленно, но вполне осмысленно кивнула.

— Вот и отлично. Сиди здесь тихонько, а я пойду, посмотрю, кто это на нашу деревню наехал.

Я щелкнул флажком предохранителя и достал патрон. Все, пора идти. Активировав магическую защиту дома, я было шагнул за порог, но меня остановил тихий, но твердый голос Анны.

— Подожди. Я с тобой. Я – боевой маг!

Из своей сумки Анна выхватила два магических жезла и связку каких-то амулетов.

— Дом действительно хорошо защищен, — сказала она, надевая на шею амулеты. — Надо людей сюда собирать. Пойдем, только вот это надень.

Я быстро нацепил Анькину висюльку и выскочил на улицу.

На пороге я остановился, вернулся в дом и выудил из шкафа маленькую серебряную фляжку. В ней хранился подарок мамы Зины – особый эликсир ведуньи. Травы, настоянные на спирту и заговоренные по всем правилам. Эликсир этот обладал поистине чудодейственными свойствами, на время увеличивал силу и скорость реакции. Допинг, проще говоря. Сейчас мне любая помощь будет в кассу. Но часто его принимать нельзя, мужчинам в частности, а женщинам вообще. Поэтому я супруге даже предлагать не стал, а сам сделал небольшой глоток. Горечь несусветная, словно я большой росток алоэ сожрал, но в голове тут же прояснилось, кровь в жилах забурлила и страх уступил место холодной ярости. Вот теперь и воевать можно.

А снаружи творилось нечто ужасное. Выли собаки, захлебываясь, до хрипоты. Им тоже было страшно. Они чувствовали зверей, огромных, ужасных зверей, против которых даже охотничьи псы, ходившие на медведя, понимали свою беспомощность. Вслед за собаками кричали люди. Голосили женщины, орали мужики, тонко визжали дети. Звенели разбитые стекла, с треском ломались двери. Где-то раздался одиночный выстрел, судя по звуку из охотничьего ружья.

Улицы в деревне освещались из рук вон плохо. Но освещались. Редкие фонари почти не разгоняли ночную темноту. Местные жители привыкли передвигаться освещая себе путь фонариками, или же руководствуясь приметами ландшафта. От этой ямки десять шагов влево, а потом перепрыгнуть через небольшой ухаб и пять шагов направо. Только вот я в темноте видел плохо, даже Зинкино зелье в этом не помогло. Вернее помогло, но слабо. А вот Анна, судя по-всему, обладала глазами кошки. Или у нее амулет был подходящий. Именно она указала мне на первых противников.