Александр Чернобук - Ангел Украины

Я не стал дослушивать премудрости выбивания денег из разных «жирных» тем, смысл и так был понятен. Поспешил отправиться в двести третью комнату. Уж больно мне хотелось посмотреть на живую легенду, опера Тихона, так же широко известного в Киеве под псевдонимом Черный майор. Я слышал об этом уникальном человеке еще раньше. Его не брали все эти «новые» веяния. Он был и остался честным и порядочным офицером. Поэтому его боялись, как огня, все, кто жаждал на чужой крови, беде и боли нажить капиталы.

Так получилось, что с задержанным Киргизом мы попали в кабинет одновременно. Он, правда, прошел в сопровождении конвоя через двери, а я попал в двести третий прямо через стену.

Вошедший выглядел дерзко. Весь. От носков дорогих туфель до коротко стриженой макушки. На покрытом ссадинами и синяками лице застыла брезгливая усмешка. В глазах светилась уверенность несломленного человека. Похоже, он воспринимал происходящее как испытание судьбы, которое ему необходимо пройти с честью, и был к этому полностью готов.

Стильный костюм темно-синего цвета был уже изрядно помят и испачкан. Белая рубашка вся в грязных разводах. Галстука, брючного ремня и шнурков в туфлях не просматривалось, что не оставляло повода для сомнений о последнем месте его пребывания. Он потер руками в наручниках щетину на подбородке:

— Не примите мою небритость как дань последней моде или элементарную бестактность. Просто в СИЗО почему-то мне не дают бриться, — почти весело заявил он с порога.

Тихон в ответ не издал ни звука. Только кивнул сопровождающему Киргиза на наручники. Тот вопросительно поднял бровь, хотел что-то сказать об опасности такого шага, но, вспомнив, кто будет вести допрос, молча снял браслеты и незамедлительно ретировался.

— А неплохо вы тут поживаете, — подследственный оглядел кабинет, — не то, что ментовские… И мебелишка стильная, модерновая. Импортная, небось? Обойки фирмовые, компьютер с плоским мониторчиком, телефончик японский… И…

Его взгляд упал на шуршащее покрытие пола. Киргиз замолчал и начал с интересом его осматривать. Поверх ковролина, прибитого под плинтус, была постелена по всей площади пола толстая строительная пленка. Целлофан неприятно потрескивал под ногами.

Киргиз недоуменно пожал плечами, потер запястья и без приглашения сел на стул напротив Тихона. Их разделял стол. Киргиз продолжал улыбаться, фиксируя цепким взглядом все детали кабинета.

Кроме странного покрытия пола, в глаза бросались выбоины в стене. Как будто кто-то в припадке бешенства колотил в нее чем-то острым и металлическим. Дырочки были маленькими, круглыми и глубокими. Они располагались на стене как раз за спиной допрашиваемого. Что-то было не так и со столом. Через мгновение Киргиз понял — полированная поверхность была абсолютна пуста. Ни листа бумаги, ни бланка, ни блокнота, ни ручки, ни карандаша, ни барсетки, ни пачки сигарет, ни зажигалки, ни часов, ни пепельницы, ни календаря, ни подставки — ничего.

Да и с типом этим что-то не то. Еще и слова не проронил. Сидит, молча разглядывает. Причем, совсем не так, как обычные дознаватели, которые ловят взгляд, гипнотизируют, устрашающе вращают зрачками.

Тихон же дискретно и бесстрастно, словно сканируя, осматривал лицо подозреваемого: левая часть лба, правая, переносица, левая щека с родинкой, другая чистая, один глаз, другой, синяк на скуле, кровоподтек на виске.

Неторопливо, не прерывая осмотра, достал сигарету и зажигалку. Закурил. Не глядя, достал из-под столешницы пепельницу, поставил рядом с собой, стряхнул пепел. Подпер свободной рукой щеку. Выпустил к потолку через угол рта плотную струю дыма. Молча докурил сигарету. Раздавил окурок о дно пепельницы и убрал ее назад в стол.

— Ты чего, в гляделки со мной решил поиграть? — не совсем уверенно поинтересовался допрашиваемый.

В ответ ни звука. Такой же пристальный и бесстрастный взгляд. Киргиз обескуражено отвел глаза и скользнул взглядом по стенам. Задержался на отверстиях в стене. Затем перевел взгляд на пол. Какие-то рычажки в мозге клацнули. Он вздрогнул всем телом. Взглянул в каменное лицо Тихона:

— Ты чего, падла цветная, молчишь? — фраза вылетела сама собой, без участия мозга. Киргиз сразу же замолчал. В голове вихрем пронеслись ранее услышанные истории о ментовском и особенно конторском беспределе. Внутренне заметался. Еще раз мазнул взглядом по лицу оперативника. Оно было так же бесстрастно.

Тихон снова не глядя, достал пепельницу, поставил ее на стол, большим и указательным пальцами размял сигарету и щелкнул зажигалкой. Вторую сигарету он выкурил так же неторопливо, как и первую. После того, как с ней было покончено, он выложил на стол сразу три предмета.

Лист бумаги был аккуратно придвинут к Киргизу. Шариковая ручка легла сверху. Последним, с глухим ударом, на стол был помещен пистолет. Киргиз завороженно уставился на матовую поверхность «Тульского Токарева». Тихон положил руку на рукоятку «ТТ» и оттянул курок:

— У тебя пять минут, — и взглянул на часы.

Его голос хлестанул подследственного не хуже кнута. Киргиз дернулся, затем весь сжался и, просидев в состоянии ступора секунд пятнадцать, схватил ручку. Лист бумаги начал быстро покрываться мелкими, словно мышиные следы, буквами.

«Чистая работа, девочка будет спасена», — только и осталось констатировать мне, после знакомства с методами дознания Черного майора. Еще подумалось, что не зря его боятся. Ой, не зря! Пока в органах остались такие сотрудники, тем, кто собрался преступить черту закона, есть над чем подумать перед этим шагом.

В следующем кабинете, просторной и светлой комнате, я попал на совещание начальников отделов, которое вел глава управления. Это был представительный мужчина в штатском костюме, при галстуке. Он председательствовал во главе огромного овального стола, за которым сидели полтора десятка офицеров среднего звена.

Его доклад сразу напомнил мне политинформации, которые повсеместно проводились во время моего детства в Советском Союзе. Эдакие плановые выступления на злобу дня. Немалый, судя по всему, чин с усердием хорошо налаженной радиоточки, то и дело заглядывая в исписанные листы бумаги, информировал своих подчиненных:

— …таким образом, наш народ является непосредственным и единственным источником власти в стране. Вспомним пятую статью Конституции: «…Носителем суверенитета и единственным источником власти в Украине есть народ. Народ осуществляет свое управление непосредственно и через органы власти и органы местного самоуправления. Право определять и изменять конституционное устройство Украины принадлежит исключительно народу и не может быть узурпировано государством, ее органами или должностными лицами. Никто не может узурпировать государственную власть».