Array Каверелла - От праха к величию и обратно, или Я люблю Вас, мистер V

"Эк я отключился!" — подумал Тедди, приходя в себя от давно забытого ощущения ласкающего кожу тепла. Но почти сразу вспомнил все последние события в номере восемнадцать у странного иностранца, не любящего богомолов. Лампу дневного света он вспомнил тоже и испугался так, что резко вскочил, спрыгнув с кровати, или на чем он там лежал. И чуть не упал от слабости. Так что пришлось согнуться и опереться о покинутое ложе Успокоив себя заезженным постулатом "Я мыслю, стало быть, существую", портье позволил себе перевести дух и приоткрыл глаза. Сфокусировать взгляд на чем-то одном, чтобы понять, где он находится, никак не получалось. Тут он вдруг почувствовал какое-то движение и попытался выпрямиться, но что-то кольнуло в плечо, ноги подогнулись, и дурманящий аромат неизвестных растений легким дуновением ветерка снова унес сознание портье в некие райские кущи, совершенно не совместимые с вампирской реальностью.

В следующий раз Тедди разбудили голоса. Поначалу он принял их за щебетание птиц и очень удивился, как ему удалось оказаться в столь многоголосом лесу. Именно в лесу, поскольку ни одна птица в неволе не станет выводить такие колоратуры. Но очень быстро сознание начало возвращаться, и Тедди понял, что это голоса вполне разумных существ, которые просто изъяснялись на совершенно незнакомом ему языке. Вспомнив свою первую неудачную попытку покинуть кровать, портье решил не торопиться с резкими движениями. Он осторожно пошевелил пальцами сначала рук, потом ног. Чувствительность не была нарушена. Медленно, очень медленно он повернул голову вправо, влево, слегка согнул колени. Все, вроде бы, было в порядке, и все же ощущение, что что-то не так, не покидало Теодора.

Наконец, он рискнул приоткрыть глаза и тут же снова их зажмурил. Вокруг было светло. Слишком светло. Так может сиять только солнце. Но ведь это не может быть солнцем, не так ли? Он же вампир, в конце концов. Он солнца не выносит по определению. Успокоив себя таким образом, Тедди облегченно вздохнул. Нет здесь никакого солнца. Просто очень яркое искусственное освещение. Тед даже улыбнулся этой мысли

Теперь глаза открыть было не так уж и страшно. И он открыл. И огляделся. Лес действительно имел место быть. Но щебетали, как он и предполагал, не птицы, а все тот же расплывающийся постоялец и какие-то еще нечеткие фигуры. Впрочем, его робкие попытки обозреть окружающее были почти сразу замечены, щебет смолк, и неясный силуэт давешнего иностранца замаячил перед кроватью.

— Прекрасно-прекрасно, друг мой! Вы проснулись! Как хорошо! Как замечательно! — зачирикал он, казалось отовсюду. — Как самочувствие? Как ощущения?

Тедди на всякий случай снова провел мысленно ревизию своих ощущений, потрогал гладкую, без ожогов кожу на лице и наконец позволил себе улыбнуться.

— Вроде нормально, — ответил он, чем снова вызвал восторженное щебетание всего птичьего коллектива. — Ой! — спохватился он вдруг. — Это сколько же я здесь провалялся?! Мне ж работать надо!

— Сколько?.. Э… Провалялись?.. Э… Простите, друг мой, не понимаю…

— Ну, как же! — суетился Тед и, заметив на спинке кровати свою одежду, принялся натягивать штаны. — Я же сознание потерял. Лежал здесь долго, я же помню. А мне нужно внизу быть, на ресепшене. Вдруг как другим постояльцам что понадобится!

— Ах, это… Нет-нет, друг мой, все хорошо! — тонкая длиннопалая лапка толкнула портье в грудь, и он повалился на спину. Штаны так и остались болтаться в районе колен. — Все за-ме-ча-тель-но! Мы воры не есть, нет-нет! Мы не крадем время! Никак-никак! Здесь — идет, там — нет.

— Круто! — восхитился Теодор

неизвестными технологиями.

— Да-да! Мы хотеть много время… чтобы помочь… помочь вам… Мы помогли вам, да… э… помогли… э… как это… вернули… ну… э… Во! Вос-ста-но-ви-ли! Да! Вы теперь целый, друг мой! Вы целый!

— А? — не понял Тед. — То есть как это, целый? А я что, сломался?

— Сломался? Ах да! Сломался! Ха-ха! Смешно! Очень смешно, друг мой, знаете ли… э… как это… ну… это… О! Ка-лам-бур! Да! Ха-ха! — необоснованное с точки зрения портье веселье поддержал дружный хор посвиста других ускользающих от взгляда существ.

Тедди потряс головой.

— Вообще-то, я и сюда, вроде бы, не по кусочкам пришел, — развел он руками. — Я ж не зомби какой. Я все-таки вампир, нежить высшая. Не понимаю.

— Сюда! Сюда! — радостно закивал иностранец. — Сюда тоже не целый! Вы пришли, вы были не живой, друг мой! Вы были мертвый!

— Ну, был. Ну и что? — пожал плечами Теодор. — Я и сейчас мертвый.

— Не-не-не-не-не! — застрекотал тот в ответ, перемежая и без того не слишком понятную речь присвистом и пощелкиванием. — Вы больше мертвый не есть! Нет-нет! Вы живой снова, да! Снова живой!

Пару мгновений портье хлопал глазами на постояльца, потом фыркнул и расхохотался. Подобной чуши он не слышал ни в жизни, ни в смерти! Живой! Ха! Да этого не может быть, потому что не может быть никогда! Из мертвых еще никто не возвращался. Этот закон чтим всеми проявлениями разума — что магического, что технического, что человеческого. Даже божественного. Умер — значит умер. И все. Кранты. Никаких возрождений. Ну, бывают, конечно, разные всякие реинкарнации, но то переселение духа в другое тело, а тело Тедди было по-прежнему при нем. Он даже проверил на всякий случай, скосив глаза и внимательно изучив собственное плечо. Кокетливая родинка в форме бабочки по-прежнему была на месте. Как и татушка в виде неизвестно что означающего иероглифа, по глупости нанесенная чуть ниже пупка еще в восемнадцатилетнем возрасте. В бытность свою человеком, Тед не успел задуматься ни о значении иероглифа, ни о том, как это вообще-то выглядит со стороны. А вот вампиром он ее вывести уже не мог — в каком виде обратился, в таком и будешь коротать вечность. Трупы не меняются, особенно, если им не свойственна склонность к разложению.

Все эти мысли пронеслись в голове портье за считанные секунды и, отсмеявшись, он весело уставился на постояльца. Разглядеть того по-прежнему не удавалось.

— Мне понравилась шутка, — улыбнулся он и, приподнявшись, штаны все же натянул.

— Шутка? Э… шутка… но… э… — в голосе иностранца послышалась растерянность. — А что… что… вы, друг мой, считаете шуткой, да?

— Сообщить вампиру, что он теперь жив — вы считаете, что это не смешно?

— Смешно? Но… э… почему? Разве это не есть хорошо… э… быть живым?

— Не спорю, — фыркнул Тед, — но только мертвые живыми не становятся, а вот наоборот — всегда пожалуйста.

— Но есть стали живым, — еще больше занервничал иностранец, от чего его выговор ухудшился, — мы так сделать… э… как это… Ну да! Вот! Воз-рож-де-ни-е! Да!

— Чего?! — опешил портье, до которого наконец начало доходить, что странный расплывчатый постоялец всерьез верит в свои слова. Но тут же махнул рукой. — Свистите! Так не бывает.