Мария Семёнова - Славянское фэнтези

Не выпить. Подняться наверх.

Поднялись. Следом пришла Ольга с подносом, улыбнулась Антону как родному брату. Поставила поднос на стол и исчезла.

Каморник хлопнул в ладоши и сделал приглашающий жест. Но Антон покачал головой. И снял с себя маскировочную ауру.

Каморник отшатнулся:

— В-вы… Вы — чародей?

— Чародей, — согласился Антон. — Чародей, работающий на министерство государственной безопасности. Я вас спровоцировал вчера.

Каморник не испугался. Возможно, он сам на себя наложил в свое время БМ-заклятие и с ним оно работало как полагается. Или просто был не из пугливых.

— Чем же я мог перейти дорогу столь серьезной организации?

— Тем, что люди, с наложенным вами БМ-заклятием, сдаются в плен ордынцам.

— Как это?

— Так это!

Антон не стал рассказывать вору подробности, хотя и стоило бы. Откуда тому было знать, что в каждом отдельном случае он накладывал на страждущих БМ-заклятие, но, стоило заклятым оказаться в опасной ситуации, происходило магическое перерождение и БМ-заклятие превращалось в торговый талант. А талантливый купчина непременно примется торговать — даже собственной жизнью, когда ей что-то угрожает…

Но нет, узнает все это Каморник не от Антона, пусть этим занимается трибунал Колдовской Дружины.

А в общем-то, Каморнику не повезло — он был гораздо более талантливым торговцем, чем волшебником. Но если ты ошибся, за невезение не спрячешься. Отвечать придется!

— Отвечать придется, — повторил Антон вслух.

И Каморник сразу сжался. Даже волшебнику-недоучке известно, что в Колдовской Дружине действуют законы, отличные от законов дюжинных людей, и нарушение этих законов карается гораздо строже, чем драка и разбой. Кому многое дано, с того много и спрашивается…

Впрочем, торговец никогда не сдается сразу. В этом торговый талант сродни воинской смелости.

— Что ж, — сказал вор. — Как ни странно, я всегда знал, что у меня будут с этим неприятности, и всегда был готов к ним. И я бы дорого дал, чтобы о случившемся не стало известно. Десять тысяч целковых пригодились бы и чародею.

Да, десять тысяч целковых пригодились бы и чародею.

Но Антон отрицательно покачал головой и включил Зрение, чтобы не проспать внезапную атаку загнанного в угол волшебника.

Эти десять тысяч чародею не пригодятся.

Ибо наступают иногда в родной стране времена, когда умение воевать ценится выше умения торговать.

Однако тянуть с просьбой о повышении жалованья больше не след, и это будет первая забота чародея после возвращения в Новогород.

Станимир Копыто проснулся в очень тяжком похмелье.

Это было чудно.

Поскольку заказов вечер не оказалось, они с Рукосуем Молчаном решили пересидеть легкое безработье в трактире. Отправились, по обыкновению, в «Затрапезье», ибо владелец оного питейного заведения был постоянным клиентом Станимира, хорошо относился к обоим волшебникам и ввек не наливал им сивушного. Душа-человек, словом…

Однако, кажись, вчера душа-человек явно изменил своим принципам, потому как ныне с памятью Станимира сотворилось нечто аховое.

— Слезыньки горючие, придется проучить мерзавца, — пробормотал Станимир, кликнул Купаву и велел подать рассолу.

Экономка слегка замешкалась (рассолу хозяин требовал нечасто), однако вскоре принесла — литровую корчажку. Станимир, стуча зубами, выпростал посудину и снова улегся, дожидаясь, покудова перестанут трястись персты.

Наконец трясучка ушла, а мысли прояснились до такой степени, что Станимир вспомнил — заблаговременные заказы ныне имеются токмо на вечер. До вечера же путь неблизок. А значит, можно прибегнуть и к более действенному средству излечения.

Опосля чего Купава принесла хозяину уже медовухи.

Медовуха справно помогла телу, но память ей, увы, не подчинилась. Впрочем, желания проучить мерзавца явно поубавилось.

Ладно, решил Станимир. Встретимся через день-другой с Рукосуем, все вспомним. А и не вспомним — так не умрем!

День выдался на диво спокойным и безденежным. Народ к Станимиру шел редкий да несерьезный — все больше сглаз, порча, любовные присушки… Заклятия привычные и для квалифицированного волшебника несложные.

Одна молодица, правда, к вечеру прибежала вдругорядь, пожаловалась, что любушка Ярослав, встретившись, даже не посмотрел в ее сторону… Пришлось объяснить глупой бабе, что присушка — заклятие не сиюминутное: на изменения время требуется; что присушка по пуговице с рубашки желанного менее результативна, чем присушка по его волосам. И что буде у нее, молодицы, есть, скажем, физический изъян, противный любезному Ярославу, то заклятие может и вовсе не подействовать. Молодица, левую грудь которой боги пометили родимым пятном размером с пятак — Станимир ясно различал его сквозь платье и наперсенник, — взвилась, потребовала объяснить, на что это тут сударь волшебник намекает, и вообще… Еле-еле успокоил дуру, сказав, что, буде присушка не поможет, он обязательно вернет клиентке деньги.

Наконец наступил вечер, и пошла работа настоящая. Станимир обновил с десяток охранных заклятий на амбарах и складах переяславльских купцов; поставил магический защитный барьер кузнецу-одиночке, дабы на того не навели порчу конкуренты-цеховики; вылечил неожиданно простудившегося сына местного квартального (малец перекупался в Трубеже); наложил отвращающее заклятие на спальню дочки знакомого ратника — девица была на выданье, и отец не хотел, чтобы в постель к дочке залез неугодный ему кавалер. Слава богам, похмелье прошло, и Станимир работал споро и энергично. Акустические формулы заклинаний творил с удовольствием, Волшебную Палочку инициировал как никогда легко. В общем, получал от работы истинное наслаждение и серьезный доход.

Утром его разбудил неугомонный звон сигнального колокольчика. Купава, видать, ушла на рынок, и посему пришлось подняться. Накинул халатину, вышел в сени, снял с двери охранное заклятие.

Тут же дверь едва не слетела с петель — в сени ворвался вчерашний ратник. Мундир накинут на голое тело, глаза выпучены, рот корытом.

— Я чародею пожалуюсь, муж-волшебник! — (Срамное выражение.) — За что я выложил вам вечор такие деньги? — (Срамное выражение.)

Ратник, по-видимому, изрядное время служил на ордынских рубежах.

Ошарашенный Станимир захлопал глазами:

— Слезыньки горючие, в чем дело, сударь? Что случилось?

— Он еще спрашивает, что случилось!.. — (Срамное выражение.) — Это я должен спросить вас, что случилось! Почему, заглянув ночью в спальню к дочери, я обнаружил там соседского сынка? И теперь дочка заявляет, что она выйдет замуж токмо и токмо за него. А ведь я потому вас и нанял, чтобы избежать этого. Очень мне нужен зять-лоботряс!..