Мария Семёнова - Славянское фэнтези

Теперь голос улеба вовсе не казался сонным и равнодушным. Чемер говорил решительно, твердо, и этот тон заставил на мгновение забыть о неприязни к посланцу Ивора.

— Любишь давать советы?

— К сожалению. — Послышался негромкий смешок. — Отец мне долго объяснял, что Кеям давать советы опасно.

Велегост кивнул стражникам, и ворота медленно закрылись. До рассвета оставалось не меньше часа, и Кей понял, что все равно не заснет.

— Хочешь поговорить, полусотник? Хорошо, пойдем…

Они прошли в шатер. Велегост кивнул гостю на единственный табурет, а сам присел на лежавшую на земле шкуру. Рука нащупала что-то твердое. Фибула! Айна, уходя от него, спешила и просто накинула плащ, забыв застегнуться…

— Тоже не спится, Чемер?

Улеб кивнул:

— Работал. Потом почувствовал, что голова начинает пухнуть, и решил подышать воздухом. Извини, если влез не в свое дело, Кей, но когда мы возьмем Духлу…

— Хватит. Я понял.

Гнев прошел, сменившись острым любопытством. Улеб всю ночь работал — над чем? Почему он так уверен, что Духла падет? Но не это было главным.

— Зачем ты здесь, Чемер?

Узкие плечи дрогнули, вновь послышался негромкий смешок:

— Напросился сам. Палатин был не против, наверное, решил, что я стану его соглядатаем.

— А это не так?

Кей тут же пожалел о своем вопросе, но Чемер и не думал обижаться:

— И о чем я сообщу в Валин? Что харпы восстали, а ты разбил их в пух и прах? Это было ясно сразу. И очень хорошо, что они восстали сейчас.

Оставалось спросить «почему», но Велегост сдержался. Наверное, улеб имеет в виду, что мятеж подготовлен плохо. Беркут поторопился.

— Говорят, твой отец знает о войне все?

Чемер задумался.

— Пожалуй… Палатин Ивор — сильный и умный человек, но без моего отца он бы не стал тем, кто он сейчас.

— А ты что, хочешь помочь мне?

Подозрения вспыхнули с новой силой. Он не верит брату, не верит даже матери. Как же можно верить этому чужаку?

— И что ты хочешь предложить, полусотник?

Чемер покачал головой:

— Пока ничего. О войне ты знаешь больше, чем я. Но есть что-то, еще более важное, чем война.

Кей кивнул. Кажется, он начал понимать.

— Держава.

— Да. Держава. У румов есть целое искусство, они называют его «полития». Искусство строить державу. Строить — и управлять.

Велегост задумался. Улеб к чему-то клонит, на что-то намекает. Хотя почему намекает?

— Ты хочешь стать советником Светлого?

Чемер покачал головой:

— У твоего отца сто советников, Кей. Нет, я не хочу быть советником Светлого Кея Войчемира. Я хочу стать твоим советником, Кей Велегост. И сейчас, и потом, когда ты будешь Светлым…

Разговор становился опасен. Даже с Хоржаком Кей не всегда решался говорить о Венце. Разве можно верить этому улебу? То, что он сказал, — почти измена! Но любопытство все же взяло верх.

— Тебе надо было прийти к моему брату Сваргу. Я — младший сын.

— Ему не стать Светлым, Кей. Если хочешь, мы поговорим с тобой об этом позже, когда ты начнешь мне верить. Извини, я напросился к тебе в гости среди ночи…

Гость встал, явно собираясь уходить. Велегост вскочил, поднял руку:

— Погоди! Ты сказал или слишком много, или слишком мало. Объясни!

Чемер помолчал, затем проговорил негромко, спокойно:

— Твой брат никогда не станет Светлым, потому что пастухи и землепашцы не смогут ужиться в одной державе. Тот, кто поверил в сказку о Великой Ории от Харпийских гор до Итля, — уже проиграл. Ни огры, ни венты не поддержат его. Это первое. А второе… Вы, Кей, считаете себя богами, но вы не боги. Вы делаете лишь то, что вам позволено — и богами, и людьми. Румы говорят: полития — искусство возможного.

Если ты поймешь это, Кей, то победишь…

Наутро пришли новые вести. В селах, поддержавших Беркута, шли расправы с дедичами, отказавшимися примкнуть к мятежу. Но говорили также иное. На закате, возле мадской границы, собралась другая Рада. Громады не хотели войны и не спешили поддержать восставшую Духлу.

Все утро Велегост, велев страже никого не пускать в шатер, просидел у большой мапы, отмечая значками расположение мятежников. Он понимал — старый Беркут что-то задумал. Глава Рады умен и не станет действовать наобум. Велегост много раз пытался представить себя на месте Беркута. Он начинает мятеж, рискуя всем — властью, нажитым добром, жизнью близких. Начинает, хотя и знает, что власть Кеев в зените и на помощь наместнику в любой момент могут прийти закованные в латы сполотские альбиры. Значит, нужна победа — быстрая, ошеломляющая, такая, чтобы Савмат надолго забыл о харпах…

Кей вновь взглянул на мапу. Вот она, Духла! Отсюда, с Лосиного Бугра, к ней ведут две дороги. Одна — горами, та, по которой они и добирались сюда, неудобная, опасная. Вторая же куда длиннее, зато путь ведет долиной — широкой, удобной для конницы. Три дня пути — и войско будет возле Духлы. Просто — очень просто. Слишком просто…

После полудня два отряда выступили в поход. Пышноусый Савас повел три десятка своих гурсаров по длинной дороге через долину, Хоржак же двинулся через горы, к перевалу. Велегост решил не спешить. Если обе дороги проходимы, Духлу можно будет взять в кольцо. Если же нет… Если же нет, следовало крепко подумать.

Тем временем в крепости становилось шумно. Пришли подкрепления — полторы сотни кметов, приведенные окрестными дедичами. Ворожко сиял — под его стягом с изображением барсука собралось уже не меньше шести сотен. С заката тоже подоспели добрые вести. Вторая крепость уже стояла, и окрестные громады договорились с тысячником Воротом о мире. Даже мады прислали посольство, заявив, что не будут вмешиваться в дела Кеев, если сполотские войска не нарушат границу.

За всеми заботами Кей совсем упустил из виду Чемера. Вспомнил он о нем после полудня, когда улеб неожиданно попросил разрешения отправить кметов в ближайшие села. Оказывается, сыну Кошика потребовалась кожа — тонкая, крепкая, причем в немалых количествах, а также полотно, которым славились здешние ткачи. Велегост, в который раз удивившись, все же разрешил. Не утерпев, он прошел за крепостной частокол, где Чемер расположился со своими мастерами, но так ничего и не понял. Плотники превратили бревна в тонкие доски. Доски имели пазы и, как догадался Велегост, могли складываться во что-то отдаленно напоминающее оконные рамы. Чемер поглядывал на странные приготовления с совершенно невозмутимым, даже скучающим видом, похоже ожидая прямого вопроса. Но Кей смирил любопытство, решив подождать. Улеб хочет его удивить? Что ж, пусть удивляет!

Разведка вернулась к вечеру. Первым прибыл Савас. Вид у лехита был весьма довольный. Подкрутив свой длинный ус, он сообщил, что ехал весь день, но врагов так и не увидел. Не иначе разбежались, заметив на дороге его славных гурсаров.