Рэмси Кэмпбелл - Новый круг Лавкрафта

Когда полиция Севернфорда нашла его, Майкл мог только кричать. Попервоначалу они даже не заподозрили, что бедняга может иметь какое-то отношение к зверскому убийству, подозреваемого в котором разыскивал Бричестерский комиссариат. А когда тамошние полицейские идентифицировали личность, ни о каком судебном процессе речи, конечно, уже и быть не могло.

— Я в жизни не видел ничего подобного, — заявил инспектор Дэниэлз, представлявший Бричестерскую полицию.

— Видите ли, мы, конечно, делаем все возможное, чтобы держать преступность в прилегающих к докам кварталах под контролем, — сказал инспектор Блэквуд из Севернфордского отделения. — Но, конечно, время от времени случаются прискорбные инциденты — побои, ограбления… Однако… конечно, ничего подобного этому случаю… Однако вы можете быть уверены — мы найдем чудовище, совершившее это преступление.

Однако и по сей день они никого не нашли. Поначалу инспектор Блэквуд заподозрил, что это дело рук маньяка, но в округе не случалось похожих преступлений. Однако сама мысль о том, что севернфордские бандиты способны на такую жестокость, внушала инспектору отвращение. В конце концов, говорил он, только законченный и умелый садист способен целым куском снять с лица жертвы всю, абсолютно всю кожу.

— …Ну да, ну да, — обиженно протянул Барт. — А что в этом такого, а? Заклинания, это ж эстетично, разве нет?

И он отхлебнул пива и откинулся в кресле с таким лицом, какое бывает у ребенка, которому отказали в конфете. Да уж, сидевший напротив Наттолл знал, как его завести. Однако, несмотря на все расхождения, они оставались лучшими друзьями.

Барт оглядел публику лаунж-бара. Здесь собирались преимущественно студенты — все как один длинноволосые, принципиально плюющие на моду идеалисты-альтруисты, горячие поклонники андеграунда и фолка. Такие всегда готовы поддержать разговор на любую тему — и на условности и приличия им плевать. В «Виндзоре» была неплохая сцена, но, по правде говоря, репутация паба оставляла желать лучшего. Приглядевшись, Барт мог бы без труда разглядеть, как передают из рук в руки пакетики с анашой, тут же снимались развеселые девицы, поджидали своего часа праздные зеваки — эти высматривали, к кому бы подсесть за столик, чтобы напоили. А вот и клиенты отдела по борьбе с наркотиками — этих с каждым вечером, правда, становилось все меньше: местная группировка раскололась, а за разрывом отношений последовали не менее неприятные для обеих сторон действия. А в общем и в целом атмосфера была приятной и расслабленной — паб оказался идеальным местом отдыха для Барта и Наттолла, которые придерживались такого же образа жизни, как и остальные завсегдатаи.

Наттолл почел благоразумным завершить дискуссию, которая стала излишне напряженной — во всяком случае, со стороны Барта, — и миролюбиво сказал:

— Алан, ты меня, конечно, извини, я ничего плохого сказать не хочу. Просто, понимаешь, я думаю, что «Жареные пауки» — прогрессивная команда, зачем нам все эти трюки и выкрутасы…

Барт пристально посмотрел на собеседника:

— Рэй, вообще-то заклинания — они как раз здесь очень даже к месту. Они составляют неотъемлемую часть композиции — если так понятнее. Ты, конечно, можешь думать все, что угодно, но послушай пластинку пару раз внимательно, и ты поймешь: я — прав.

И кивнул на пустые стаканы:

— Еще по пиву?

Поднимаясь, он отбросил длинные каштановые вьющиеся волосы. И решительно направился к бару. Пользуясь его отсутствием, Наттолл взял со стола газету. Солнечные очки он поднял на лоб, и они почти сливались с его густыми черными волосами. Кожа у него была темно-оливковая и гладкая. Темные волосы в сочетании с черной кожаной курткой придавали ему вид мрачный и значительный. Весь облик Наттолла говорил о праздности и нежелании вникать в чужие проблемы — по крайней мере, так он выглядел. Толпы и религии не для меня — таков был его всегдашний лозунг. В то же время он с презрением высмеивал муравьиную приверженность к порядку, которую неизменно демонстрировало трусливое большинство. Ну а кроме того, он был достаточно богат, чтобы вести себя независимо. Хорошим зрением Наттолл не отличался и потому читал газету прищурившись. Тяжелые веки с густыми ресницами почти прикрывали темные глаза, а тонкие розовые губы сжались в презрительной гримасе. Сейчас он более всего походил на ворона, примеривающегося к добыче. И тем не менее, внешность и манера одеваться удивительно хорошо скрывали его подлинную сущность: Наттолл обладал замечательным чувством юмора — пожалуй, иногда его ирония граничила с насмешкой и сарказмом, но именно благодаря дружелюбному характеру Наттолл и составил большую часть своих знакомств.

Барт вернулся с пивом, Наттолл благосклонно кивнул — спасибо, мол, — не отрывая при этом глаз от статьи на первой странице. Барт вытащил из кармана книгу и принялся за чтение, то и дело откидывая с лица и глаз непослушные волосы. У него в отличие от Наттолла были другие взгляды на жизнь — он хотел заняться чем-нибудь важным и нужным: ну, например, сокрушить до основания нынешнее общество, которое и без того балансирует на грани ядерной катастрофы. Его бледный лоб был всегда наморщен от мысленных усилий — ум Барта беспрерывно занимали проблемы вселенского масштаба. Юношей он, кстати, не отличался подобной серьезностью. Однако не прошло и шести лет со времени окончания школы, как его внешность и характер изменились чуть более, чем полностью — словно нечто вдохнуло бурную жизнь в некогда бездушную машину. На бледном, как свечной воск, лице выделялись яркие-яркие голубые глаза и карминные губы. В сочетании с трупной белизной кожи все это производило на окружающих неизгладимое впечатление.

Наттолл поднял бокал с пивом и хорошо к нему приложился. Потом поднял глаза от газеты и проговорил:

— Ты представляешь? Твои «Жареные пауки» вызвали настоящую сенсацию в оккультных кругах.

— Ух ты! — так и подскочил на месте Барт.

— Давай-ка я тебе прочитаю, — тут его друг на некоторое время замолчал. — Вот, отсюда. «Несколько эзотерических обществ, а также ряд известных экспертов осудили пластинку, выпущенную бирмингемской группой „Жареные пауки“. В одной из композиций в тексте звучат несколько строк подлинного заклинания, которое, как заявил Томас Миллрайт, исследующий традиции черной магии, может быть потенциально опасным. В ответ на дальнейшие расспросы мистер Миллрайт пояснил, что речь идет о ритуале из древнего обряда, отправление которого чревато нешуточными рисками, и что скорее всего эти строчки взяты из редкой магической книги. К счастью, добавил он, часть строк заклинания опущена и не звучит в тексте песни целиком, так что, скорее всего, обычному слушателю ничего не грозит. Однако неофит, только приступающий к занятиям черной магией, вполне способен соблазниться этой сильной формулой — и в таком случае может разразиться беда». Что скажешь, Алан?