Андрей Левицкий - Эромагия

— Хей-хей!

Гоблины маршировали где-то неподалеку, и вскоре Шон разглядел красноватые отблески факелов. Тоннель, которым они с Бериндой пришли сюда, обрывался в паре шагов, ну а то, что находилось дальше, даже факелы людоедов, пусть и более яркие, чем огонек Беринды, не могли осветить.

— Надоело жрать людей! Хей-хей!

— Хей-хей!

— Гномы вкусней! Калорийней! Хей!..

— Кал… чего? — переспросил гоблин. — Это здесь при чем? У людей, знаешь, тоже есть…

Раздался звук затрещины.

— Кто не понял — дуралей! — пояснил Пуч-Куч. — Не мешай мне, идиот! Гномы будут нам вкусней! И жирнее, и постней! Хей-хей!

— Что, и то, и то? — удивился кто-то. — Хей-хей!

— Гномы мелкие, их больше на обед надо. Хотя, с другой стороны, они и не такие опасные, как эти чудовища сверху… — рассудительно произнес другой гоблин. И торопливо добавил: — Хей-хей!

— Хей-хей! — подхватили остальные.

Вскоре свет факелов озарил Шона со старухой. Передовой гоблин, не переставая маршировать, мгновение смотрел на них, потом моргнул и пропел:

— Снова видим мы людей!.. Хей-хей…

— Хей-хей! — откликнулись остальные.

— Даем деру поскорей! Хей-хей!

— Хей-хей!!!

Раздался грохот: кое-кто из них столкнулись и упали, и очень быстро в туннеле стало темно и пусто, только вдалеке маячили красные отблески.

— Очень хорошо, — быстро произнесла Беринда. — Мы побежим за ними следом, гоблины выведут нас прямиком к гномьим поселениям в каком-нибудь укромном местечке. Они-то наверняка дорогу знают. А как дойдем к обжитым владениям мелких ворюг… Там мы этих гоблинов снова поколотим как следует… для тренировки. А потом…

Голос ведьмы приобрел зловещие нотки.

— А потом займемся гномами… Вперед!

Изобличенный оборотень сжался и начал быстро преображаться в маленькую фигурку, отдаленно напоминающую ребенка. Малыш получился толстый и неприятный, да и вообще копия вышла явно неудачная — похоже, для полноценного подражания оборотню нужно было иметь перед глазами образец.

— Тетеньки, не обижайте меня, — загнусил карапуз. — Лучше бы подали сироте убогому на пропитание да на проживание…

— Вот я тебе сейчас палкой по башке подам… Ты нас гоблинам продал, убогий, — напомнила Анита.

Но вообще-то злость уже прошла, и теперь ведьма тщетно пыталась пробудить в себе злость на забавное существо. Было в поведении оборотня нечто неуловимо обаятельное — Анита хмурилась, кусала губы, морщила лоб… нет, рассердиться не получалось.

Ребенок осел, оплавился и снова поднялся: теперь он стал похож на молодую ведьму. Аните открывшаяся перед ней картина совершенно не понравилась — она была уверена, что у нее бюст побольше, чем изобразил превращенец. Тот по скептическому взгляду прототипа догадался о неудаче нового образа и, бормоча: «Не виноватая я, меня гоблины заставляли…», поспешно стал раздуваться, вырастая на глазах. Теперь это был плечистый блондин, отдаленно напоминающий Шона. И совершенно голый. Если на Анитину грудь метаморф поскупился, то мужские достоинства нового облика он изобразил более чем щедро. Правда, когда оборотень заговорил, голос его оказался высоковат для столь внушительного сложения.

— Дамочки, возьмите с собою, — предложил блондин, подбоченясь. — Понимание мы такое имеем, что вы отправляетесь в места злачные и для субтильных барышень небезопасные. Присутствие надежного друга может оказаться полезным! Не говоря уж о всевозможных выгодах… выгодах дружбы со столь представительным лицом, как я.

Анита слегка покраснела, а Аназия подалась вперед, разглядывая выгоды дружбы. Желтые прутики задрожали, затрепетали концы алого банта. Ведьма-лаборантка пролепетала:

— С научной точки зрения меня весьма занимает вопрос, каким образом метаморфу удается изменять объемы тела… Мне казалось, что масса его является константой…

Вместо ответа Анита ткнула верзилу в грудь кулаком. Как и следовало ожидать, выпуклые рельефные мышцы прогнулись, превращенец скукожился и как-то осел внутрь себя.

— Воздухом надулся, — пояснила Анита.

— Ага, экспериментально подтверждено, — согласилась Аназия, подлетая поближе.

Метле явно хотелось провести независимую экспертизу, и она нацелилась было потыкать оборотня, который спешно восстанавливал поврежденные формы. Заметив намерения Аназии, он вновь сдулся и загнусил:

— Ладно, ладно, хватит экспериментов! Сдаюсь, каюсь, вверяю себя вашему милосердию! Правда ведь, если с собой возьмете, большая польза для вас может выйти! Только не губите!

Честно говоря, у Аниты злость на коварного обманщика уже прошла окончательно и убивать его не хотелось. Похоже, в самом деле сам по себе, без гоблинов, оборотень был безопасен… Но как его стеречь?

— Мы подумаем, — объявила ведьма.

— А может, в самом деле с собой прихватим? — спросила Аназия. — Он, пожалуй, мне мог бы… пригодиться… В научных, разумеется, целях! Для проведения тщательных опытов!

— А как мы его будем с собой тащить? — поинтересовалась Анита. — Он же в любую щелку просочиться может.

Аназия задумчиво потыкала оборотня кончиком палки — словно носком туфли.

— Нет, не думаю, — наконец решила лаборантка, — некоторые органы не трансформируются. Внутренние, я хочу сказать, органы. Изменяет он только внешние покровы, так в энциклопудии написано. Так что если посадить его в мешок… Ну, ты согласна? Возьмем его? Возьмем?

Анита в общем-то не возражала… но и соглашаться как-то не хотелось. Ведьма снова попыталась рассердиться на притворщика, вспомнила Беринду в мешке, танцы гоблинов — напрасно, злость безвозвратно ушла. К тому же метаморф снова попытался изобразить ребенка, и его желтоватые, словно у филина, выпученные глаза глядели очень умильно. Трудно сердиться на того, кто так смотрит. Потом метаморф перевел взгляд на Аназию и принялся торопливо раздуваться, преображаясь в рослого блондина.

— Давай, давай возьмем его! — настаивала Аназия.

Молодая ведьма хмыкнула.

— Он тебе нравится? Ну и зря, это же видимость одна. Я вот его сейчас ткну разок, так опять сдуется. Вот если Шона так ткнуть, так небось сама отлетишь. А это чучело… как каучуковая ведьма.

— Что такое каучуковая ведьма? — заинтересовалась метла.

— А, да это Шон мне рассказал, когда мы еще на пляже… — пояснила Анита. — Это, оказывается, у гендерных колдунов мода такая пошла. Ну, они же живую женщину, хоть ведьму, хоть обычную, себе раздобыть никак не могут, так стали каучуковых делать. Ну там воск, еще сок какой-то древесный, который загустевает… В общем, такая ведьма — она компактная, сдувается-надувается, в карман помещается, можно ее везде с собой таскать, ну или надуть и дома можно поставить в углу. Зачем, мол, живая женщина? Она — капризная дура, а эта молчит, делает все что надо, вернее, то, что с ней делают…