Андрей Левицкий - Эромагия

И осеклась, едва взглянув на превращенца. Тот, оказывается, успел отрастить здоровенное правое ухо, похожее на лист лопуха, свернутый воронкой, и непрерывно вращал им из стороны в сторону, слегка перекосившись на один бок под весом громадины.

Тут и Тремлоу наконец-то отвлекся от стального яйца.

— Где? — осведомился воин.

— А вон… — Оборотень показал.

Анита только и успела приметить, как в придорожных зарослях, куда был направлен палец метаморфа, качнулись кусты, — а Шон уже, пригнувшись, прыгнул туда. Взметнулись ветви, закружились хороводом оборванные листья… Аназия взмыла над дорогой, ловко вошла в штопор и, причинив подлеску гораздо меньшие разрушения, ввинтилась в густую зелень. Ветви зашевелились, дважды возник и пропал украшенный бантом блондинистый хвост… затем донеслись удары по мягкому и приглушенные стоны. Шонтрайль де Тремлоу выдвинулся из кустов — в руках его болтался ухваченный за шиворот Пампукка, а над головой гордо реяла Аназия.

— Будет знать, как отвлекать на самом интересном месте, — провозгласила метла, взмахивая окончательно растрепавшимся бантом. — Ну, давайте его по-быстрому прикончим и расколдуем меня наконец!

Гном пискнул. Шон задумчиво пошевелил рукой, словно взвешивая пленника, и объявил:

— Прикончить еще успеем. Пампукка, ты зачем за нами шел?

— Ну, я это… любопытный я. — Карлик сучил ногами и тряс куцей бороденкой. — Отпустите, что вам от меня надо? Я просто по дороге шел, а вас увидал и в кустах спрятался!

— Следил за нами с самого начала, — прокомментировал оборотень, втягивая лопухообразное ухо в голову.

— Шонтрайль, убейте его наконец, — потребовала Аназия. — Убейте, и займемся делом! Из-за этих разговоров задерживается контръизвратительное заклинание!

— Не надо меня убивать… я хороший… я всем помогаю, — загнусил Пампукка, косясь на замершего у дороги понурого ослика, груженного трофеями. — Лучше отпустите меня, я вам точно говорю.

Шон проследил взгляд пленника и вдруг сказал:

— А я вспомнил!

— Что? — спросила Анита.

— Вспомнил, где видел такое яйцо! Гномы подобной штукой городскую стену разнесли. Вот тогда меня контузило этим… камнем по башке контузило. Это яйцо прикатили под стену, оно разлетелось на куски, башню обвалило, все порушило! Вот эти бороздки на нем специально сделаны, точно. Вот по ним яйцо как раз и разлома…

— Феминистки! — объявила Беринда.

Верховная ведьма, как всегда, не особо прислушивалась к разговору и потому первой заметила приближающихся на бреющем полете представительниц конкурирующей организации. Скорость они держали очень неплохую и вот-вот должны были настичь путников.

— Всыплем им? — предложила Анита.

К ее удивлению, Беринда покачала головой.

— Лучше отбежим подальше. Если я верно поняла тебя, Шонтрайль, мы просто обязаны отдать яйцо Лавандии.

Рыцарь кивнул. Оборотень бросился в кусты, из которых только что извлекли Пампукку. Анита помчалась следом, Беринда задержалась на секунду, чтобы сказать Шону:

— Золото!

Рыцарь разжал кулак — Пампукка шлепнулся на дорогу, взметнув облачко пыли. Подхватив мешок с гномьим выкупом, рыцарь поспешил за ведьмами. Гном оглянулся в сторону приближающихся феминисток и на четвереньках покинул открытое место. А сестрица Лавандия, приземлившаяся первой, успела наподдать ему сапогом, что лишь помогло коротышке исполнить задуманное.

Ведьмы опускались, шурша темными накидками, которые при посадке вздувались пузырями, поднимали дорожную пыль. Анита не стала убегать далеко и сквозь густое сплетение веток наблюдала за дорогой. Хотя в облаке пыли, поднятом феминистками, трудно было что-либо разглядеть, зато голос сестрицы Лавандии был слышен отчетливо.

— Ну вот что, гоняться по кустам за Бериндой я не стану. К тому же старуха — мастерица на всякие пакости. А вот это, в мешке, похоже, и есть Сердце Мира!

— Точно, сестрица, — подтвердил другой голос. — Дергается, стучит… Оно самое и есть.

— Ох, красивенькое!

— И твердое какое!

— И камешки! Так и блестят, а?

Ведьмы столпились вокруг яйца, с которого сдернули мешок.

— Тогда хватаем его — и в Лайл-Магель. Опередим старую дуру! — решила Лавандия. — Кто вернул Сердце Мира, тому и повелевать в обители. За мной, мужественные сестрицы!

Пыль, начавшая уже оседать, взметнулась над дорогой снова. Из грязно-желтого облака веером взмыли феминистки верхом на метлах. Лавандия, переваливаясь и вихляя на лету, волокла тяжелое металлическое яйцо, и агаты тускло поблескивали на виражах…

Беглецы поднялись из кустов, провожая взглядами удаляющийся косяк летучих феминисток.

— Судя по тому, как волновался Пампукка, — задумчиво произнес оборотень прежним писклявым голоском, — уже совсем скоро…

Договорить метаморф не успел — округу сотряс мощный грохот, и клин феминисток разметало по небосклону. В воздухе закружились хлопья сажи и какие-то неопрятные лохмотья: некоторые, потрескивая, тлели и роняли крошечные искры. Прямо к ногам Беринды, которая выбралась из зарослей на дорогу и теперь вытаскивала из одежды застрявшие колючки, спикировала остроконечная шляпа, украшенная медной пряжкой. Пряжка оказалась покорежена, а поля шляпы — обуглены. От них поднималась, извиваясь, тонкая струйка лилового дымка.

— Ну что же, — сказала верховная ведьма, — думаю, проблема феминизма на некоторое время перестанет нас беспокоить. На довольно долгое время. Продолжительное. А Сердце Мира… Ладно, как-нибудь обойдемся. В конце концов, я принесу в Лайл-Магель выкуп.

— Так я говорю, — снова завел метаморф, — что Пампукка волновался, потому что ждал взрыва этого. Он за нами следил из кустов, чтобы, когда его яйцо бабахнет, золото подобрать… И раз он не стерпел, к самой дороге вылез, значит, ждал, что вот-вот оно бумкнет.

— Точно, — подтвердил Шон. — Гляди — и от превращенцев есть какая-то польза. А я теперь вспомнил, как гномы из войска его светлости Мортендаля такую штуковину называли. Бам-бам… или бом-бом? А, бом-бам, вот как! Никакие, говорят, стены не смогут противиться нашим бом-бам…

— Хватит! — взвизгнула вдруг Аназия. — Расколдовывайте меня поскорей! Сил моих больше нет терпеть!

— Ну, ладно. — Беринда пожала плечами. — Только не ори. Шонтрайль, собери дров, Анита, найди воду, нам нужно наполнить котелок. Сейчас займемся.

Беринда прочла заклинание, аккуратно выписанное Анитой из «Извратительных трансмутаций», буркнула: «Ерунда какая, и так все прекрасно знаю! Нам все известно!» — потом прочла еще раз, сдвинула набок потрепанную шляпу и почесала седую макушку. Затем прочла еще трижды, закатила глаза, шевеля губами, повторила про себя и наконец сунула бумагу молодой ведьме со словами: