Андрей Левицкий - Эромагия

— Лампероном звать, значит? — нарушила молчание Беринда. — Сокрушительным?

Гномы молчали.

— Пампукка, я к тебе обращаюсь! — снова позвала ведьма.

Коротышка сжался, втянув голову в плечи, но, оглянувшись на суровых стариков, расхрабрился и заявил:

— Господа старейшины! Велите прогнать эту ведьму! Приход ведьмы — к несчастью!

— Во-первых, — Беринда, подбоченившись, оглядела собрание, — мне интересно, кому это здесь можно «велеть прогнать»? А во-вторых, мой приход в самом деле обернется несчастьем, если вы не вернете мое добро, похищенное вот этим Пампуккой. Я имею в виду — сопроводив возврат соответствующими извинениями и компенсациями.

Шон, припомнив дворцовый этикет, решил дополнить выступление ведьмы:

— Позвольте представить вам, господа старейшины, верховную ведьму, повелительницу Лайл-Магеля, магистра волшебства величайшую Беринду. Учитывая обстоятельства, прочие титулы величайшей я опускаю.

— Спасибо, Шонтрайль, — кивнула Беринда. — Итак, к делу!

Гномы молчали. Подземные жители — народ неторопливый, нескорый на решения. К старейшинам это относится вдвойне. Сейчас они косились друг на друга, никто не решался ответить первым. Пампукка, вновь смутившись и сопя носом, зыркал глазенками на стариков в поисках поддержки.

— К делу! — повторила Беринда. — Ваш прощелыга, вот этот самый Пампукка, продал мне… э… некий предмет, условно именуемый Сердцем Мира. Я честно уплатила запрошенную сумму. Затем Сердце Мира было предательски похищено. Я отправилась за вором по горячим следам, и, как видите, горячие следы привели меня сюда.

Пампукка машинально глянул на свои малиновые сапоги и переступил с ноги на ногу. Беринда, хищно оскалившись, продолжала:

— Теперь я требую возврата моего имущества! Честно приобретенного имущества! Не то я приму собственные меры. Я так понимаю, что Сердце Мира — здесь, в этом мешке?

Старуха засучила рукава и выставила ладони перед собой. С растопыренных пальцев сыпались искры, и воздух вокруг колебался, потревоженный волнами магических эманаций. Стало тихо, затем по залу прошла волна скрипов и шорохов — гномы привставали и переглядывались. Наконец самый пожилой — сутулый морщинистый старец — прокашлялся и хрипло объявил:

— Почтенная ведьма, ваша просьба будет должным образом рассмотрена на следующем заседании совета. А нынче мы обсуждаем очень важное дело. Нашему Королевству-под-Горой грозит смертельная опасность, и мы должны принять решение. Прошу вас покинуть собрание. Как только мы покончим с грозящей бедой, первым же делом рассмотрим высказанную вами просьбу…

— Э, старичок… — почти ласково перебила Беринда. — Я пришла не с просьбой, слышишь? Я тре-бу-ю. Сечешь, древний? А не то я здесь все разнесу!!! — вдруг грозно взревела она.

— Ведьма! — Старый карлик нахмурился. — Здесь нельзя применять магию! Только попробуй — и стены обрушатся на нечестивца.

— Да, — снова осмелел Пампукка. — Все рухнет, если повредишь несущую конструкцию. Мы в Столпе, не забывай!

— Не конструкция, а священные стены обрушатся. Чтобы покарать, — поправил Пампукку старик.

— Вот я и говорю, только повреди священную конструкцию и…

— Ничего, — заявил Шон, выдвигаясь вперед и сжимая свои внушительные кулаки. — Мы и без магии вполне сумеем договориться, я совершенно уверен.

Гномы угрожающе поднялись с мест — вид одного человека, даже очень крупного, коротышек не пугал. Дальноход Добродушный бочком попятился к выходу из зала.

— Вот что, — прохрипел старший гном. — Ты это брось, наземник, мы тебе здесь не наверху. И оглянуться не успеешь, как… И никто не узнает, потому что свидетелей нет.

Тут в коридоре за спиной пришельцев раздались шаги, и на пороге возникла Анита с метлой и оборотнем в образе моряка. Чернобородый гном, заглянувший следом, протянул: «Ой-йой…» Он очень быстро трезвел, и этот процесс зримо отражался на его лице — щеки становились все белее и белее, а глаза открывались все шире и шире.

Беринда, хотя и продолжала искрить, не решалась применить магию в этом здании, непонятно каким чудом сохраняющем вертикальное положение. Гномы тоже не спешили приводить угрозу в исполнение. Искры верховной ведьмы и кулаки Шона выглядели вполне убедительно — к тому же непонятно было, чью сторону примут молодые гномы, явившиеся как-никак вслед за Анитой. А уж ее метла и шляпа не оставляли сомнений, кем является эта молодая особа.

И тут вперед выступил метаморф. В другой ситуации его сипение могли просто не расслышать, но теперь в зале установилась полная тишина.

— Что я слышу, гномы?! — воззвал моряк. — Или за годы, что я плавал по морям и океанам, настолько изменился славный народ? Гномов покинуло достоинство? И честь? И чувство справедливости? Где, спрашиваю я, эта самая справедливость? — Он ненадолго смолк. — Вот эта наша гномичья… гномская… гномовская — где она?!

Моряк наступал на неровную шеренгу старейшин, а те пятились, пряча глаза.

— Вот этот недостойный карлик, — толстый палец метаморфа указал на Пампукку, и тот отпрянул, — потырил из Лайл-Магеля Сердце Мира, которое сам же и загнал величайшей Беринде. Не по понятиям этак-то… И вы, вместо того чтобы покарать преступника и вернуть похищенное, грозите величайшей? И где? Где, я спрашиваю, творите неправду? В самом Столпе! Под священными сводами! Которые обрушатся на воров и клятвопреступников, если ведьма повредит несущую конструкцию? А?

Гномы переглядывались и шевелили бровями. Анита тем временем, прошагав через зал к Шону, постучала его костяшками пальцев по плечу.

— Привет! — сказала она.

— Как дела? — спросил рыцарь, не оборачиваясь. — Ты извини, я тут слегка занят, подожди немного, я позже покажу, как рад тебя видеть, вернее, слышать.

Аназия фыркнула и, подлетев к метаморфу, закачалась у него за спиной.

— Но мы не можем вернуть… — наконец выдавил из себя дряхлый предводитель гномов. — Пампукка сулит нам, что при помощи этого… э… как ты назвал? Сердце Мира? В общем, при помощи этой хреновины он избавит нас от Червя Пениалиса.

— Та-ак… — протянул метаморф. — А может, хоть кто-нибудь объяснит мне наконец, какая связь между Пениалисом и Сердцем Мира? С чего бы это вы все, мудрые старцы, поверили Пампукке Хвастуну?

— О! — Пампукка приосанился. — Ты мое имя знаешь? За морями гремит слава о Пампукке?

— Нет, не гремит, — отрезал моряк, — а скорее смердит. И не за морями, а здесь, в Адигене. Я как с корабля сошел на берег, так сразу спрашиваю у первого встречного: «А чем это воняет у вас так мерзко?» И мне первый встречный в ответ: «Это Пампукка Хвастун, он обгадился с перепугу, что ведьмы из Лайл-Магеля явятся за ним в Подземный Чертог». Хватит болтовни, выкладывай, что ты знаешь о Сердце Мира?