Алексей Калинин - Палач

– Вот тут моя ненаглядная и работает, – обвел рукой кабинет Михаил. – Выпить не предлагаю, потому что не знаю, где спирт хранится.

– А нам и не надо, – ответил Дрон. – Кирилл в завязке, а я не буду каплей нос мазать.

– А вот я бы не отказался, – подал голос Скиф. – Слишком много в последнее время случилось...

– Да уж, жизнь у вас насыщенная, – хмыкнул Михаил.

После его слов дверь открылась и на пороге показалась ухоженная женщина в белоснежном халате. Она недовольно покосилась на мужа, посмотрела на нас. Ясные голубые глаза блеснули металлом.

– Привет, ты чего здесь? – она подставила щеку вскочившему мужу для поцелуя.

– Да вот... Человек за девчонку во дворе заступился, а псих его ранил... – чуть виновато произнес Михаил и показал на меня.

– Здрасте, – сказали мы хором.

Марина в ответ кивнула, мельком взглянула на мою перевязанную ногу. Почему-то у меня появилось желание задвинуть её под себя, спрятать куда подальше.

– Тогда его в больницу надо. Сюда-то зачем?

– Он это... он не может в больницу. Марин, ты его заштопаешь?

– Миш, ты в своём уме? Да меня же могут посадить за это.

– Прошу прощения, уважаемая Марина Георгиевна, – включил свою харизму Дрон. – Мы вовсе не хотели вламываться в вашу клинику и нарушать покой. Мы понимаем, что у вас тут должны лечиться только животные, и что для людей есть отдельное место для лечения. Но у нас не та ситуация. К сожалению, мы не можем обратиться туда, потому что перешли дорогу власть держащим. И... Нас просто не выпустят из больницы... Помогите нам, пожалуйста. Если не сможете сделать сами, то предоставьте хотя бы на полчасика операционную – я все сделаю сам.

Пока Дрон говорил, главврач пристально смотрела на меня. Голубые глаза становились все больше. Похоже, что она меня узнала. Зря только Дрон распинался.

– Он... Он... – Марина Георгиевна пыталась сказать что-то, глядя на меня, но противное слово как будто застряло в горле и не могло выбраться наружу.

Михаил встал между нами и взял её за плечи:

– Марин, он не Палач. Его оболгали и теперь на этого парня ведётся охота. Он не такой. Я сам видел, как он заступился за незнакомую девочку с нашего двора. Они все пожертвовали жизнями, не задумываясь о последствиях. Марин, ему надо помочь.

Женщина вздохнула. Она сняла руки мужа с плеч и снова взглянула на меня.

– Я не знаю...

– Марин, я видел, – с нажимом проговорил Михаил. – Мужики просто сидели на скамейке, ели, никого не трогали и тут на них напал карлик. Мало того, что на них напал, он ещё Серегу Квартова подстрелил и бабку с соседнего подъезда. С Серегой и бабкой все нормально, не пугайся. А потом карлик ствол к голове девчонки приставил и велел ему подняться. Будь Кирилл Палачом, так наплевал бы на чужую жизнь, а он поднялся. Не струсил...

Марина прикусила губу и опустила голову. Муж стоял и выжидательно смотрел на неё. Наконец, она тряхнула чёрными волосами.

– Хорошо, подождите меня здесь, а вы... – она кивнула на дверь. – Идите за мной.

– Если будет рычать, то дайте ему резиновую косточку и почешите за ухом, – раздался в спину ехидный голос Дрона.

Конечно, как же он удержится от комментария...

Я прошёл за главврачом в операционную, где протирала металлический стол ещё одна женщина.

– Галь, выйди пока. Если что – я тебя позову, – кивнула главврач.

– Хорошо, Марина Георгиевна. Я тогда пойду поужинать, – сказала Галина.

– Да-да, приятного аппетита, – Марина Георгиевна дождалась, пока закроется дверь и показала на стол. – Садитесь и показывайте рану.

Я примостился на краешке металлического стола и начал развязывать оторванный рукав куртки. К этому времени узел успел напитаться кровью и стал тверже камня. Я с трудом растянул в стороны мокрые концы рукава. Рана тут же откликнулась выплеском крови на освобождение.

Пришлось стиснуть зубы, когда отдирал присохшую ткань.

– Тут… мда, надо прививку от столбняка сделать. Точно не хотите обратиться в нормальную клинику?

– Марина Георгиевна, точно не хочу, – сжал я челюсти, когда она несколькими движениями распорола джинсы скальпелем и обнажила рану. При этом задела кожу, вызвав судорогу.

– Я сейчас… Я сейчас извлеку пулю, сделаю первичную хирургическую обработку. Это довольно-таки болезненное мероприятие, поэтому могу предложить местную анестезию. Вам же быстро нужно?

– Да, у меня не так много времени в запасе, – кивнул я.

– Тогда используем инфильтрационный метод, – женщина извлекла из стеклянного шкафа какие-то пузырьки, шприцы, иглы.

– А это очень неприятно? Мне готовиться пугать тех, кто в коридоре?

– Нет, если сможете, то постарайтесь расслабиться и подумать о хорошем. Вряд ли это получится, но всё же попытайтесь.

Возле ноги появились тампоны, щипчики, зажимы и прочие весело поблескивающие металлические прибамбасы, призванные дарить животным здоровье. Я наблюдал за этим всем со спокойствием питона. Уже не в первый раз меня латали, так что вряд ли что могло пойти не так.

В кожу возле раны было сделано около шести уколов. Приятный холодок бросился на борьбу с огненным жжением дырки в ноге. Я отвернулся, чтобы не смущать женщину своим наблюдением. Сам не люблю, когда над душой стоят, поэтому и её решил не нервировать.

Взгляд уперся в плакат, на котором был изображено строение пса. Пронумерованные внутренности, разъяснение нумерации внизу. Морда пса была глуповато-счастливая, как будто ему тоже сделали местную амнезию всего тела.

Неожиданно собачья морда повернулась ко мне, и пес дружелюбно подмигнул. Я поморгал, и морда встала на место. Показалось?

Или это не плакат на стене, а экран какого-то монитора. Я покашлял, но картинка больше не дергалась. Я взглянул на Марину Георгиевну.

Врач методично копошилась в моей ране, не отвлекаясь на внешние раздражители. Боли не чувствовалось. Похоже, что анестезия взяла своё и все рецепторы блокировались.

Я украдкой покосился на плакат. Едва не вздрогнул – пес начал обрастать шерстью. Вот честное слово – он всё с той же глуповатой мордой смотрел в стену, а из его прозрачного тела лезла шерсть. Моргание уже не помогло. Морда повернулась ко мне, а из пасти вывалилась алая ленточка языка.

– Бе-ги! – протявкал пес.

– Что? – встрепенулся в ответ.

– Что «что»? – недовольно проговорила Марина Георгиевна. – Больно сделала?

– Да нет, ваш пес… – я показал на картинку, которая снова стала схематическим изображением внутренних органов собаки.

– Заинтересовал плакат? Или что-то знакомое увидели?

– Да нет, показалось.

Марина Георгиевна чуть скривила губы в улыбке. Она наполнила шприц прозрачной жидкостью и сделала ещё один укол. На этот раз я даже не почувствовал боли от проникновения иглы. Как будто легонько толкнула пальцем онемевшую от долгого сидения ногу.