Дмитрий DM - Зеленые буковки, или конюх Аким против

Возникли зеленые буковки.

«Прокачать силу бойца?»

— Да уж уважь, как-нибудь, — со вздохом сказал Аким и, опустив руку, помял озябшую на овражном сквозняке елду, — замерз касатик. Ладно, буду биться без портов. Потом себе раздобуду или шкуру с медведя сниму и справлю себе штаны меховые. Не с содомитов-дровосеков их снимать, такую срамоту и за деньги не нужно.

«Вы получили к оружию навык убийцы «Смертельная рукоблудка»

Убрав руку от срамного места, Аким почувствовал, как она налилась силой.

— Мать честная! Да вы что глумитесь надо мною?

Пока он получал новые волшебные умения от чудного барина, медведи, подтравливаемые дровосеками, начали один за другим спускаться в овраг. Первый медведь, не такой большой как остальные, изловчился и прыгнул на Акима, но тот выставил вперед рогатину и медведь угодил шеей прямиком у излучину ответвлений. Косолапый заревел и, махая когтистыми лапами стал напирать на Акима. Конюх никогда не ходил на медведя и не знал, как управляться рогатиной, поэтому с силой упираясь и сдерживая медведя давил на него в ответ. Но мочи не хватило, он не выдержал и опустил конец рогатины в землю.

«Да что же с тобой, окаянной, делать-то? Эх, барин, подсунул балалайку кривоногую….»

Он перехватил древко рогатины рукой и задел струны.

Вау-у-у ви-у-у-у зззззз.

Медведь замотал головой перестав тянуть свои лапы к Акиму.

— Ага, Михаил Потапыч! Не нравится!

Аким начал бренчать на струнах. Медведь еще сильнее замотал головой, наконец, она открутилась и упала. Из огромной туши без головы хлынула потоком кровь.

— Ах, хороша балалаечка! Не смотри что крива и неприглядна, а силушка какая скрыта в ней!

Но не успел он порадоваться, как в ухо ему кто-то горячо и вонюче задышал. Свою пасть к нему приблизил огромнейший медведь, как раз замахивающийся лапой, намереваясь оттяпать конюху голову.

«Навыки убийцы прокачаны 70 процентов».

Аким отскочил, буковки перед глазами понеслись со страшной скоростью, показывая, с какой силой надо оттолкнуться и под каким углом прыгнуть, чтобы увернуться от лапы хищника. Конюх прыгнул, как посоветовала система и тут же попал в здоровенную кучу медвежьего дерьма.

«Shit happens», — радостно мигая, оповестила система.

Но конюх не обратил внимания на мелкую неприятность, прыгнул на медведя, не забывая хорошенько порукоблудить на ходу. Елда разгорячилась, и рука налилась силой. Засунул ему в прыжке руку в открытую пасть и одним махом вырвал ему сердце. Медведь рухнул как подкошенный.

— Что, Михал Потапыч, пообедать не довелось? — радостно вскричал Аким. — Да тут шесть аршинов Потапыча получится, вот это шкуру я себе возьму.

Но тут разнесся новый медвежий рев и в овраг скатилась целая куча медведей. Пять здоровенных бурых зверюг окружили конюха, собираясь его задрать. Одного он ударил тупым концом гитарной рогатины, хотел отходить его кулаком, но елда опала и рука потеряла силу. Времени рукоблудить не осталось. Он перегруппировался и тут же захватил в разветвление другого.

Трынь, трынь, брынь….

Голова медведя долой. Но тут вышел самый огромный зверь, наверное, самого старосты. Аким уже привычно ухватил его рогатиной и начал наяривать на струнах. Но медведь не поддавался. Вертел головой, рычал и через силу пытался отхватить лапой голову Акима.

— Да чтоб тебя лихоманка, — горячился конюх теряя силы и терпение, — а ну..., — он потянул за рычажок.

Вау, вауууу, ваууу выыыыы.

Гитарная рогатина издала воющий звук, Аким перехватил ее повыше, изогнулся всем телом назад и, бегая пальцами по струнам, потянул рычажок.

Виууууу виууууу виуууууууууууууу… - надрывалась рогатина, и голова медведя взорвалась, обдав все кровью и мозгами. Система сообщила, что “ Первый уровень игры на гитаре - Кирк Хэммет - освоен. Гитарой убито 1/1 врагов. До уровня Ричи Блэкмор надо убить гитарой еще 5 врагов”

Сзади подобрался еще один косолапый, но Аким закинул рогатину за голову, на шею и, не останавливаясь, стал перебирать струны, не забывая тянуть за рычажок.

Вауууууу вауууу виииууууу вииииууууууу…, - и буковки сообщили, что “Убито 1/5 врагов с помощью гитары”

Медведь, жалобно ревя, отбежал. Подоспел еще один медведь, поменьше, сбил конюха с ног. Но Аким не растерялся, увернулся от лапы, слегка порукоблудил, схватил медвежью мошонку и одним рывком оторвал ее вместе с содержимым. Оставшиеся два медведя, обиженно порыкивая, рванули наверх из оврага и скрылись из виду. Презрительно сплюнув в сторону медвежьих туш, Аким пошел в сторону близлежащего ручья отмываться от медвежьей крови и потрохов. Он оторвал от рубахи ленту ткани и привязав гитарную рогатину за концы закинул ее за спину. Вылезая из оврага, он увидел дровосеков. Они понуро стояли кучкой.

— Прости нас добрый молодец. Сжалься над нами ты теперь наш властелин. Не будем мы больше в Черного властелина верить. Хочешь, приказывай нам. Все исполним.

Аким посмотрел на дровосеков.

— Вот что. Пусть отныне ваше село зовётся не Содомитовка, а….., — он презрительно сплюнул и перекрестился, — а что-нибудь веселое, Радужное, что ли, пусть зовется. И еще штаны мне знатные из хорошей медвежьей шкуры справьте. Да дыры потаенные не забудьте для пальца и руки оставить. Я завтра пойду читера старца Иннокентия сыщу, — и он скосил глаза, вызывая карту.

Бой с медведями хоть и принес победу, но отнял много сил. Аким чувствовал себя уставшим, настолько, что отмел все предубеждения и воспользовался приглашением дровосеков отдохнуть, пока они будут собирать его в дорогу и сошьют штаны из медвежьей шкуры. В селе, которое с его легкой руки переименовали в Радужное, он пошел прямо в большой дом старосты. Митрий Палентемоныч на время съехал к Васятке и Петруньке, а прислуживать Акиму поручил своему полюбовнику Стипаньке. Тот, как только увидел нового жильца, взвизгнув, схватил рушник, ведро с водой и встретил Акима, как настоящего барина. Конюх слегка помылся, чуть перекусил и с размаху упал на широкую кровать с мягкой периной и большой кучей пуховых подушек. Жить барином-сударином, хоть и в дровосечной деревне, кузнецу понравилось. Снова в его размышления закралась мысль, что не так уж и плохо быть дровосеком. Но он тут же отмел срамные мысли и повернулся на бок, а через минуту утопая в мягких перинах, перед тем как уснуть крепким оздоравливающим сном, Аким успел подумать:

«Как же хорошо я деревню назвал — Радужное, хороша теперь жизнь тут пойдет радостная, привольная».

Четвертый сон Акима

Лохматый барин хохотал, будто его щекотали.