Дмитрий DM - Зеленые буковки, или конюх Аким против

«Ну, грех не…. Как там? Прокачать такие портки. Качай на полную!»

Перед глазами быстро прошла красная линия.

Блямк!

Перед ним появился полупрозрачный подрагивающий образ чудного барина. Волосы коротко подстрижены, маленькие глаза хитро прищурены, а в зубах огромная, как хорошая чурка, дымящаяся цигарка. Лицо линиями зелеными, коричневыми, черными раскрашено, вот как пятерней кто размазал. Он стоял перед ним полуоголенный, скрестив могучие руки на груди. Его тело все бугрилось от мышц, словно у ломового жеребца.

«Мать твою! Вот силушка!», — опешил Аким, — «ты кем же будешь богатырь?»

«Я фаш, есть помофшник, научить, как польсафаться, бластер штфаны».

Он ухватил крючком из пальцев большую цигарку и выпустил струю дыма.

«Немец что ли какой?», — подумал Аким.

«Афстриец, а сейчас американец. Ди-ги, ди-ги, ду…. Хэлоу! Как поживаете?»

«Нормально мы тут живем! В Бога православного веруем и царя батюшку почище отца родного почитаем, богатств матушки России никому не отдадим», — ответил Аким, — «а тебе полно языком молоть, знаем мы вас, чуть зазеваешься и потом нет землицы нашей, русской…. Ну раз пришел, давай учи раз американа такая».

Американец воткнул обратно свою большую цигарку.

«Чтобы актифировать систему прицелфания штаноф необходимо употребить русский водка или другой крепкий алкогол».

«Вот это я уважаю американа! Это по-нашему», — добродушно подумал Аким.

Он взял со стола стакан с самогоном и влил одним махом в рот. Тряхнул от удовольствия головой. И с удивлением увидел в зеркало как стеклянные глаза на медвежьей морде засветились красным светом.

«Активирована система нейрокалиматорного прицеливания»

В правом глазу у Акима появились три черточки в углах глаза.

«Выберите цель»

« А ну!», — подумал конюх, — «горшок глиняный на лавке у входа».

Красные черточки, вращаясь по окружности, мгновенно сошлись в небольшой красный треугольник. Тот расположился точно по центру горшка.

Система сообщила.

«Цель захвачена».

«И что дальше американа?», — спросил Аким.

«Тебфе мой друг, нужно создать систему стрельбы энергетическим лучами».

«Ты американа, по-русски скажи! По-человечьи, а не по-вашему….», — огрызнулся Аким.

«Чтобфы создать систему зарядов, нужно выпустить из себя самое сильное пережифание, злость, разочарофание, то, что фас гнетет фсю жизнь».

Аким почесал затылок.

«Нууу….. Было дело один раз. Я уже не малец был, парень молодой, девками интересовался, ох и охоч был до них. И вот раз на пруду девки голышом купались. И была среди них Дуняшка, дочь нашего мельника Парамона Феофаныча. Девка хороша слов нет. Кожа белая, как мука, титьки и телеса вот прямо тесто белое пшеничное.

Аким почувствовал, как елда напряглась и скользнула в раскрытую пасть медвежьей морды.

«Ладно потом разберемся….», — подумал он, — «ну вот, я значит засел за камышами смотрю и так Дуняшку захотел, что мочи больше нет. А она как на грех ко мне идет. Подхватила сарафан, значит потаиться хочет, переодеться, красу свою девичью уберечь от глаз чужих. А не поняла, что прямехонько ко мне в руки. Не удержался я, есть грех любодейский, накинулся на нее с замыслом снасильничать. А то глядишь, потом Парамон Феофаныч и в женки ее мне потом отдаст. А она дуреха, крики подняла…. Так меня со спущенными портками и схватил ее батька со своими сыновьями. Ох и отходили оне меня дюже сильно. Едва ноги унес и жизнь сохранил. Но ведь я же не нарочно! Я же просто с желанием своим справится, не мог! Вот что ей убыло бы что ли?»

Аким грустно вздохнул.

«Вот, барин американо, и засела во мне печаль неутоленная с тех пор….»

Перед его глазами пробежала красная полоска.

«Система энергетических лучей готова к бою».

Чудной американский барин печально понимающе кивнул головой.

«Скажи «харасмент» друг мой».

— Харасмент! — крикнул Аким.

Из елды, со скоростью молнии вылетел яркий, как солнце короткий луч и вдребезги разнес глинный горшок.

Конюх потерял дар речи от удивления.

«Вот же сила Господня, так я теперь могу и Царьград для царя-батюшки освободить от басурман!»

Он навел красный треугольник на пуховую подушку.

— Харасмент!

Выстрел и только перья по все избе полетели. Тут же прицелился и решил разнести сундук в углу, но прицел размылся и пропал.

— Это что еще такое?! — завопил Аким.

«Алкоголь в крови 0%»

— А понял!

Конюх опрокинул еще стакан самогона.

Снова появились красные черточки и соединились в красный треугольник, который навелся на сундук.

— Харасмент!

Но из елды плюхнулся на пол слабый заряд и прожег небольшую дырку в полу.

— Да чтоб тебя! Чего ваша американская чудо машина не работает.

«Необходимо снова зарядить», — невозмутимо сказал американский барин, затянулся большой цигаркой и выпустил струю дыма.

Аким снова подумал о Дуняшке и о барыне Лизавете Борисовне и такая обида его захлестнула, что выстрел после слова «харасмент» ахнул, как гром небесный. Луч разнес не только сундук, но и разбил половину стены за ним. С улицы раздался визг и вопли испуганных дровосеков. Забежал перепуганный Степанька. По избе летали перья из подушки, всюду черепки от горшков, щепки от сундука и по краю огромной дыры в стене дымился обугленный край.

— Да что же вы, батюшка, такое творите?! — испуганно закричал он.

Аким виновато засунул пальцем елду обратно в медвежью пасть.

Над чудным американским барином появилась надпись «Свернуть помощника?».

«Ты мне, американо, вот что скажи?», — с досадой спросил Аким, — «ну почему мне все время, чтобы чего-то достичь надо то палец в жопу совать, то в лоб себя бить, то глаза косить, то чтобы силушку руке дать надо рукоблудить, то из елды громом и молнией стрелять? Ну, вот за что мне такое?»

«Загадочная душа твоя, Аким».

Американец развел руками и исчез.

Аким уложил провизию в котомку и закинул за плечи. Сразу же появилось сообщение перед глазами.

«Увеличить объем котомки? 100 очков».

Конюх почесал затылок.

«Господь с тобою, давай раздай котомочку, авось пригодится», — кивнул он.

Сопровождаемый дровосеком Степанькой Аким вышел на улицу, поправил не плече увесистую котомку с едой, перекинул на плечо гитарную рогатину. Повернулся к нареченной им деревне Радужное, широко перекрестился, сделал три глубоких поклона, а потом сначала скосил глаза на нос, потом стукнул себя изо всех по лбу, закрыл глаз рукой, сунул палец другой руки себе в жопу и исчез, оставив таращащегося в ночную тьму дровосека Степаньку.

Конюх бежал почти до рассвета, пока система не предупредила его, что надо отдохнуть и ввести в организм животные белки. Аким давно уже догадался, что никакие это не белки, а так глупые баре называют еду. Усевшись под деревом на обочине дороги и прислонив у дерева свою гитарную рогатину, конюх раскрыл котомку, собранную ему в Радужном и начал выкладывать на чистую тряпицу еду. Внезапно возле ноги у него замяукал котенок. Он терся об его ногу, обвиваясь веревкой — выпрашивал еду.