Дмитрий DM - Зеленые буковки, или конюх Аким против

Он достал из-под рясы небольшую котомочку. И вытащил из нее черный, скрюченный и сухой, как засохшая сопля сатаны маленький грибок.

— Ку-ка-реку-у, чик-чирик, дик-пик, жик-бжик! На-ко спробуй грибочка чудодейственного.

Аким с опаской положил гриб в рот. Пожевал.

— Оооо, фу черт! Гадость, какая горькая! — скривился он.

— Ничего, ничего, Акимушка, жуй. Така гадость тебе чакры откроет.

Аким прожевал гриб и проглотил. Ничего.

— Батюшка-старец ничего. Только вот в животе урчит и до ветру хочется.

Но тот словно не расслышал его. Аким решил повторить, наклонился к старцу-читеру, который стоял у его ног ростом с белку и смотрел на него десятью разноцветными глазами , а из пальцев его на ногах росли корни.

— Ничего-о-о-о, — протяжно проревел он голосом, словно кричал в печную трубу, — о-о-о-о ни-че-го-о-о-о…

Конюх протянул длинную веревочную руку и достал с соседней желтой в фиолетовую крапинку елки малиновую шишку.

— О-о-о-о, ни-че-го-о-о…., — снова проревел он в печную трубу, — шишка-а-а-а пахнет пирогам-и-и-и-и, а пи-и-и-ро-ги шишками-и-и.

Мимо пролетела ворона в красную и зеленую полоску, распростерши крылья, но крыльями не махала. А летела за счёт того, что из заду у нее огонь синий бил.

— Здравствуй мой возлюбленный Акимушка, — сказала ворона голосом Лизаветы Борисовны, — хи-хи-хи….

Аким сделал шаг и увидел пузырящийся желтый море-окиян, пузырьки, переливаясь радугой, поднимались в верх, а на каждом рожица веселая смеётся. А в окияне том рыб видимо-невидимо, всяких цветов разных. Многие были с титьками, как у русалок. Аким протянул веревочную руку.

— У-у-у-у, бес-тыд-ни-и-и-цы, — он протянул к ним палец похожий на елду и хотел титьки им пощекотать.

Они взвизгнули и со смехом уплыли от него. Море забурлило, запенилось….. И наконец, на двух конях с гривами розовыми из пучины моря-окияна выплыл ему на встречу лохматый барин Борька. За его спиной из-за далекого горизонта встали, как колоски пшеничные, парни дровосеки в лаковых черных, розовых, голубых, каштановых, бирюзовых картузах. Они сложили руки на груди и запели хором, словно ангелы на небесах.

Is this the real life-

Is this just fantasy-

Caught in a landslide-

No escape from reality-

Open your eyes

Look up to the skies and see-

I'm just a poor boy, I need no sympathy-

Because I'm easy come, easy go,

A little high, little low,

Anyway the wind blows, doesn't really matter to me,

To me…

Барин Борька сказал.

— Садись, Аким, на моих коней, поскачем со мною в град Московский да в Айти компанию, я тебе фирмваре поправлю, станешь настоящим олдфагом.

Аким вскочил на коня с бирюзовой гривой и лимонными боками, и поскакал.

— Э-э-э-э х-х-х-х-х хорошо-о-о-о как!

Конь волшебный понес Акима по небу звездному. Да так близко к ним, что руку протяни и соберешь пригоршню. Конюх даже подержал комету за хвост. Но та показала ему свои титьки, высынула язык и со смехом улетела взяв под руку шар с кольцом вокруг себя. Коняга заржал голосом могучим, встал на дыбы перед солнцем и скинул Акима. Тот полетел вниз.

Долго падал и упал в мягкий, как перина, стул. Барышни подбежали красивые, и давай его раздевать, щекотать и снурками в голову тыкать. Вся голова уже в этих снурках, а по ним идет, течет водица разная цветная. Подошел барин Борька, в блестящих как металлических портках и положил ему руку на голову.

— Освободись Аким! Освободись Аким! Убей в себе раба! Иди свободным!

Вышел из тела своего конюх, оглянулся на себя сидящего и пошел сквозь стены. Шагает, ногами версты отмеряет, дома перешагивает. А вокруг звезды на башнях кружат огни, горят, повозки чудные с колесами дутыми крутятся, из фонарей на повозках свет идет. Барышни полуголые среди цветных мерцающих огней извиваются, напитки из прозрачных бокалов пьют, музыка по ушам бьет, баре чудные смеются. Идет Аким среди толпы чудно одетой, руками расталкивает. Зашел Аким в комнату темную, а там стул один стоит, освещенный луной с лицом батюшки старца-читера Иннокентия. Сел на него конюх и свет погас. Темно. Темно. Темно.

Аким открыл глаза. Ночь, звездное небо, вокруг тишина, только рядом костер небольшой потрескивает. Конюх повернулся на спину и сел. У костерка сидел старец-читер Иннокентий.

— Есть вода? — спросил Аким, — горло, как геенна огненная пересохло.

Старец молча протянул деревянную баклагу с водой. Конюх припал к ее краю и стал жадно пить, словно готов был выпить целое море. Выпив последние капли, отложил баклагу.

— Что со мной было?

— Чакры твои открылись. Теперь читы можно вводить. Прокачаем тебя по полной.

Старец в очередной раз залез на столп. Воздел руки к звездному небу и сказал.

— IDDQD!

Аким повторил.

Тут же перед глазами появилось сообщение.

«Вы получили неуязвимость».

— ↑, ↑, ↓, ↓, ←, →, ←, →, B, A!

Аким без труда повторил.

«Вы получили дополнительные щиты и оружие»

— BIGDADDY!

«Вы получили седан оборудованный ракетометом»

— MOTHERLODE

«Вы получили 50000 игровой валюты»

— HESOYAM

«Вы получили 250000 долларов на восстановление здоровья»

— tgm

«Поздравляем, вы получили режим Бога!»

— noclip

«Вы получили возможность проходить сквозь любое препятствие»

— lambert —1.0001

Аким повторил.

«Вы получили освещение пространства без фонарика».

— Ну, вот ты получил самые великие читы, которые помогут тебе побороть любого твоего противника.

— А это тебе от меня бонус! Подарок, так сказать, особенный, — торжественно сказал старец-читер.

Он покряхтел, квох-х, квох-х, квох…. Поднатужился. Сунул руку под рясу и кинул Акиму какой-то комок. Конюх схватил на лету. В руке оказался плотный, очень вонючий комок дерьма.

— Фу-у, воняет как! — скривился конюх.

— Ты это брось. Это дермецо особливое, читерское. Может, конечно, и воняет, но зато исцеляет. Приложишь к месту болящему, и все недуги пройдут. Так что сейчас оно тебе воняет, а потом слаще булок с маком и повидлом благоухать будет. Привыкнешь!

Вдруг старец тревожно посмотрел вдаль со своего столба. Тут же быстро слез с него. И суетливо забегал взад вперед.

— Ах же мерзавцы выследили окаянные! — озабочено забормотал он, — ку-ка-реку-у, чик-чирик, дик-пик, жик-бжик!

Столб превратился в хибару. Из нее раздался женский смех, и приятный голос позвал старца.

— Да подожди ты! — крикнул он.

— Что случилось, батюшка старец-читер?

— Ах, бежать мне надо, фанатики и догматы выследили, идут сюда сжечь меня хотят. Бежать мне надобно, Акимушка! Чик чирик, дик пик, жик-бжик!

Перед Акимом стоял пухлощекий мужичок в цветастых штанах и красной рубахе.

— Видишь, огни в лесу мечутся: это фанатики и догматы идут, хотят меня пожечь. Ты иди, Акимушка. Прощевай, мил человек, может, еще свидимся. Чик чирик, дик пик, жик-бжик!

Хибара превратилась в небольшую котомку. Мужичок закинул ее за спину и быстрым шагом пошел прочь, оставив Акима одного.