Евгений Прядеев - Водяной. 2 уровень

Медсестра нервничала и отвечала мне, что завтра или послезавтра придет Дарья Константиновна и все зависит от ее решения, потому что «она сейчас среди врачей главная». Я решил немножечко усилить нажим и стал требовать зарплату за очередной месяц, мотивируя это тем, что раз не арестован, то это значит, что мне положены деньги.

Зачем? А я хочу, как обычно, вызвать «жрицу любви» и устроить оргию. Кстати, а где все-таки господин Назаров, который всегда являлся активным участником подобных шабашей… Как отсутствует? Так давайте вызовем его, я в одиночку такими вещами отвык заниматься…

В общем, тетя-кремень сдалась! Едва не швырнув в меня уткой, она хлопнула дверью, замок щелкнул, и я остался один. Устроившись на подушках поудобнее, взял томик «Таинственного острова», подумал, что побег в лучших традициях голливудских боевиков делать глупо, а без провокаций дождаться ясности не получается.

Правды ради, скорее всего, моя история в «Берлоге» завершена. В ближайшие пару часов появится пара санитаров, мне вернут мои вещи и трудовую книжку, а затем вежливо, но настойчиво укажут на дверь. И пока этот вариант меня устраивал. Тем более, если он к тому же устраивает всех окружающих.

Раскевич смылся, Володя, как обычно, на своей волне, я никому не нужен и неинтересен. Найду Кнопку и приглашу ее на свидание, а потом найду нормальную работу, далекую от государственных разборок и постоянных угроз.

Я не супергерой и никогда не собирался им стать. Особенно в ситуации, когда это никому, кроме меня, не нужно. Однако новый посетитель моей обители заставил меня резко изменить мнение о происходящем. Видимо, еще помучаемся…

На пороге комнаты стоял господин Рожков, собственной персоной! Сам! Лично!

Признаюсь честно, при виде этого человека на пороге я напрягся. Во-первых, я никогда не любил безопасников. А во-вторых, конкретно с данным товарищем у нас как-то сразу отношения не сложились. Вдруг отомстить решил или поизгаляться над инвалидом.

Но Рожков явно оказался мудрее или, может быть, хитрее, чем я про него подумал.

- Максим Александрович, здравствуйте! – на лице безопасника была такая искренняя улыбка, что я непроизвольно несколько раз моргнул, проверяя, не снится ли мне все это. – Как ваше здоровье? Не надо ли чего-то?

- Здравствуйте, уважаемый, – привстал я на кровати. – Извините, но в упор не помню вашего имени-отчества. Возможно, последствия травмы…

- Все может быть, – дипломатично заметил Рожков. Хотя сдается мне, он прекрасно помнил, что никогда не называл мне своих данных. Просто не стал акцентировать на этом внимания. – А так вообще очень легко запомнить, я как Пушкин – Александр Сергеевич.

- Ну надо же, – в притворном восторге покачал я головой. – Такой человек и такое имя.

- Максим Александрович, – теперь уже напрягся Рожков. – Ну зачем вы так? Я же пришел с вами нормально поговорить, продуктивно, так сказать. К чему все эти ваши ерничанья, переходящие в откровенное хамство? Вы же переговорщик, и, как мне говорили, неплохой.

- Ну и что? – уставился я на него немигающим взглядом. – Допустим, я умею разговаривать, неплохо разбираюсь в психологии, знаю много умных и красивых слов… И что?

- Ну как что? – Рожков явно не понимал, к чему я виду и судорожно пытался подобрать необходимые слова. – Вы должны уметь находить общий язык с любым человеком, строить диалог таким образом, чтобы это было конструктивно и в позитивном ключе.

- Уууу, – протянул я. – Александр Сергеевич, спешу вас расстроить. У вас дилетантские представления о моей бывшей профессии. Я ничего этого не должен. Причем не в том плане, что я вообще никому ничего не должен, а в плане того, что моя специальность не предполагает повального угождения всем окружающим.

- Вы открываете для меня новые горизонты, – к Рожкову вернулась видимость самообладания. – А в чем тогда суть работы переговорщика?

- В построении разговора, – улыбнулся я немного самодовольно. – Причем таким образом, как мне самому этого хочется. Или как это нужно для создания ситуации, выгодной мне или моим заказчикам. Обратите внимание, мне понадобилось совсем немного усилий, чтобы вы уже забыли план беседы, с которым пришли ко мне и играете теперь, скажем так, на моем поле. Я умею выводить людей из себя, провоцировать их на эмоции, и как раз это сейчас является самым важным. Разгневанный человек говорит то, что думает, шелуха слетает, и остается только искренность.

- Неожиданно, – выдохнул Рожков совсем обескураженно.

- Вы пришли ко мне, рассчитывая сподвигнуть на какое-то действие, очень вам нужное, – продолжал тем временем я. – Не буду отказываться сразу, но давайте расставим все точки над гласными буквами. Вам нужна моя помощь, поэтому условия диктовать буду я, а не наоборот. И мне плевать на интересы государственной безопасности, которыми вы прикрываетесь.

- Рассчитываете на помощь чижиков? – внезапно оскалился Рожков. Вот и показалось его истинное лицо из-под маски. – Ваш друг Володя смылся, даже не поинтересовавшись вашей судьбой, как только представилась такая возможность, поэтому с этой стороны помощи можете не ждать.

- Александр Сергеевич, – протянул я с ленцой. – Я взрослый мальчик и уже давным-давно ни от кого ничего не жду. Просто голый расчет и такая нелюбимая вами психология. Проект «Берлога» внезапно стал приносить деньги, очень много денег, а вам выпала счастливая возможность стать куратором всего этого Эльдорадо. Но для стабильного обогащения вам нужен Чуй, а он, судя по всему, не хочет идти на контакт ни с кем, кроме меня. Будь иначе – вы бы вряд ли снизошли до личной беседы со мной.

- С чего вы взяли? – по поведению Рожкова было видно, что я прав, но безопасник никак не мог понять, где именно он прокололся.

- С того, что у вас слишком большое чувство собственной важности, Александр Сергеевич, – пояснил я собеседнику. – После нашего конфликта при первой встрече вы никогда бы не пришли ко мне с улыбкой, если бы только очень и очень сильно нуждались в моих услугах. Хотя нет, в камеру, может быть, и пришли. Почтение там засвидетельствовать, приговор о расстреле зачитать. Я же не в камере, правда?

- Нет, – буркнул Рожков, больше даже не пытаясь показаться добрым и вежливым. – Но это не значит, что вы не попадете туда, если откажетесь нам помогать.

- Вот, – торжествующе поднял я палец. – Я же говорил, что нам нужно договориться. И нет, в камеру я не хочу. Да и вам от этого большого профита не будет, максимум пенсионная должность в каком-нибудь Мухосранске недалеко от Полярного круга. Вам со мной дружить надо, и тогда всем будет хорошо. Поэтому вы мне рассказываете, куда подевались Дарья и Володя, а также гарантируете выплату всех причитающихся мне денег в двукратном объеме. Я готов помогать вам только на таких условиях. А еще дадите мне возможность поучаствовать в задержании Раскевича с племянником.