Дмитрий Гришанин - Прятки среди огней

Перетерпев первые самые тяжкие секунды болезненной беспомощности начавшегося отката, я хоть и с кряхтением, но самостоятельно смог подняться на ноги.

Заагренные Даром твари продолжали стекаться к «гнезду» со всех сторон, и челюсти забравшихся на гору трупов слепунов щелкали уже в опасной близости от арбалетного лука и винтовочного ствола укрывающейся в «гнезде» лакомой приманки.

Осознавшая, наконец, грозящую ей опасность Слеза больше не валила тварей на пятаке под своим «гнездом», а отстреливала набегающих слепунов на расстоянии.

Из-за еще не восстановившейся до конца координации движений я не мог ей помочь Шпорой, но валить пробегающих мимо слепунов из пистолета сил уже вполне хватало. И в унисон с подружкой, я тоже начал отстрел.

Успел разрядить примерно полмагазина и положить семерых слепунов, когда действие Дара Слезы вдруг закончилось. К счастью мышцы к тому времени уже худо-бедно восстановились, и от внезапной атаки секунду назад абсолютно равнодушной ко мне тварюшки я успел увернуться.

Шпора вспорола загривок промахнувшегося агрессора. Стечкин выплюнул маслину в следующую оскалившуюся на меня пасть. Еще одну тварь успел обезглавить обратным движением Шпоры.

А потом на меня набросилась вся скопившаяся на освещенном факелами пространстве толпа слепунов.

– Круши! – выдохнул я.

И вступил с тварями в отчаянный бой.

Глава 27, в которой об меня обламывают зубы, но я остаюсь без штанов

Разумеется, Слеза продолжала отстрел тварей, но под рукой у нее не было пулемета, а одиночными выстрелами из винтовки и арбалета по бесноватой толпе много не навоюешь. Помощь подружки, увы, была каплей в море. Оставалось уповать лишь на собственные силы. У меня было всего пятнадцать секунд действия Дара, для самостоятельного решения алчущей моей крови проблемы под сотню рыл.

Прибегнув к уже не раз опробованной тактике, я взвился в высоком и длинном прыжке, выскочив из-под накатывающейся со всех сторон клыкасто-когтистой лавины. На пустом месте за спиной образовалась куча мала из сцепившихся когтями и челюстями тварей, под ногами хрустнул хребет невезучего слепуна, и Шпора косой пронеслась по загривкам окружающих тварей, упокоив за один мах сразу шестерых, еще одного в недосягаемом для крутящегося диска отдалении отоварил точным выстрелом из стечкина в глаз. Пока потерявшие меня твари растерянно таращились друг на друга, шагая по трупам окружающих слепунов, успел выкосить окровавленным шипастым диском еще с добрый десяток тварей. Дальше меня ожидаемо заметили и пришлось уходить из окружения очередным стремительным прыжком…

За четверть минуты партию «смерть несущего кузнечика» удалось исполнить пять раз. Перебил три четверти тварей. На последней секунде дополнительной фразой-активатором скастовал оба прилагающихся к «Сокрушителю преград» смертельных удара. И двух первых добравшихся, таки, до моего тела тварюшек ожидал фатальный сюрприз. Но, увы, набежавших с округи слепунов оказалось слишком много, и всех перебить я не смог.

Действие Дара закончилось, и совершенно обессиленный, из-за наступившего отката, я рухнул на трупы поверженных врагов. Через секунду ощутил на шее чьи-то мощные клыки, попытался завалить шуструю тварь из пистолета, но не смог даже шевельнуть рукой.

Славная вышла охота! – пронеслась в голове прощальная мысль. Но терзающие шею челюсти вдруг разжались, и на голову рухнуло бьющееся в агонии тело.

Из-за хрипов и стонов умирающих тварей вокруг я не услышал хлопка винтовочного выстрела, но по характерному предсмертному толчку догадался, что терзающий меня урод словил горячий привет от моей подружки.

Но облегчение мое продлилось не долго. Сразу несколько челюстей впились в бока и конечности. Меня стали трясти и растягивать в разные стороны, как гуттаперчевую игрушку. Я взвыл от боли и инстинктивно задергался, пытаясь вырваться из захвата. Сковавшее тело оцепенение прошло, я снова мог двигаться, но сил, чтоб избавиться от десятка вцепившихся и терзающих с разных сторон тело тварей, мне не хватало.

Слеза продолжала сносить точными выстрелами моих обидчиков. Но на опустевшее место у «кормушки» тут же подрывался новый слепун. И я не успевал перевести дух, а в изжеванное убитой тварью место со свежим азартом втыкался зубищами очередной жадный до биомассы монстр.

Тут еще, как назло, истек запас горючести у ближайшего факела. И ярко моргнув напоследок, он погас. Затухающего огня второго не хватало для нормального освещения терзающей меня толпы, и убойность выстрелов подруги тут же просела в разы. Если раньше у меня еще теплилась надежда дотерпеть пытку до того, как Слеза перестреляет тварей вокруг меня, то теперь она с треском провалилась.

Меж тем из разодранных тварями ран уже вовсю хлестала кровь, я чувствовал горячие струи стекающие по телу и впитывающееся в лохмотья, бывшие всего полминуты назад добротным камуфляжем. Вместе с кровью уходили силы. Мои отчаянные рывки утрачивали былую силу и превращались в жалкие подергивания обреченного смертника.

Меня в прямом смысле пожирали заживо. От чудовищной боли одновременно в десяти местах перед глазами клубился кровавый туман. Не ведаю, каким чудом мне так долго удавалось переносить адские муки в сознании. Перед невидящим взором мелькнула сместившаяся с периферии в центр картинка со столбиками шкал, дружно пикирующих вниз, с неотвратимостью подбитого зениткой самолета. И среди общего панического обвала единственным островком стабильности оставалась крайняя справа шкала Духа Стикса, с непоколебимым значением в шестьдесят семь единиц.

Я до сих пор удивляюсь, как оглушенный болью мог смог осознать эту посланную проведением подсказку. Оказывается, у меня осталось достаточно маны для активации еще одного Дара – однозначно спасительного в сложившейся аховой ситуации.

– Левак! – прохрипел я едва слышно.

И мир вокруг резко изменился.

Многократно усилились звуки. Я услышал дружное раздраженное шипенье вокруг, когда вместо податливой плоти под зубами у тварей заскрежетали твердые, как гранит, роговые пластины брони высокоуровневого монстра. А в следующее мгновенья я буквально задохнулся от удушливой вони дружно обмочившихся слепунов, осознавших на КОГО осмелились раззявить свои поганые пасти.

Возмущенно чихнув, я отшвырнул с головы мертвую тушу, резко распрямился, параллельно пригвоздив костяным шипом хвоста к полу первого подвернувшегося слепуна. Второго отварил смачным плевком кислотной нити в жалобно попискивающую пасть.

«Погонщик! Сильный! Боюсь! Хочу в свиту!» – раздалась вокруг отчаянная многоголосица бывших мучителей.