Дмитрий Гришанин - Прятки среди огней

– Да щас! – взревел я.

И получил болтом в грудь. К счастью толстая роговая пластина нагрудника легко выдержала, на ней не осталось даже царапины.

– В кого палишь, дура! – рявкнул в сторону «гнезда». – Да, чтоб тебя черти съели!..

Вторую фразу добавил из-за прилетевшей в живот винтовочной пули. Млять! Это было гораздо больнее! И на роговом щитке остался заметный скол.

«Я съем!»

«Нет я!»

«Погонщик мне велел!»

Не правильно истолковавшие мои слова твари, с какого-то фига возомнив себя чертями, наперегонки рванули «есть» мою обидчицу.

– А ну стоять! – без особой надежды рявкнул им вслед.

Из двух десятков слепунов трое самых исполнительных остановились. О чем тут же пожалели. Подскочив, двоим я разворотил острыми когтями глотки, третьего пришпилил к полу шипом хвоста.

Увидев такое дело, остальные твари, выказывая свою преданность жестокому погонщику, рванули на штурм «гнезда» с удвоенным рвением.

Снова оказавшаяся в осаде Слеза сосредоточилась на отстреле штурмующих.

Я же, во избежание повторения непоняток со стрельбой, задержался в отдалении и, проведя левой лапой по лицу, крикнул подруге хоть и хриплым, но уже человеческим голосом:

– Слеза! Ау! Это я, Рихтовщик! Просто, Дар активировал…

– Да уж поняла я! – откликнулась подруга.

– Че ж стреляла, раз поняла?!

– Так не видно ж нифига было! Приняла тебя за… Ой, мля! Отвали, сука!.. РИХТОВЩИИИК!!!

По отчаянному крику девушки догадавшись, что слепуны таки добрались до «гнезда», и рванул на выручку.

Для почти трехметрового монстра, в которого я превратился, раскидать полтора десятка низкоуровневых тварей оказалось сущим пустяком. Да не просто раскидать, а распороть в процессе всем бока и глотки, или пронзить насквозь хвостовым шипом. Боюсь даже представить в какую жуть превратится моя темная сторона на тридцать первом уровне – начальной стадии развития кусача.

– Уф! Спасибо! – высунулась из укрытия Слеза, баюкая левую руку, разодранный рукав на которой быстро краснел от крови. – Офигеть! Вблизи ты вообще лютый монстр. И долго ты еще таким красавчиком будешь?

– До окончания действия Дара осталось около пятнадцати минут, – прохрипел я, раздирая когтями споровик только что еще бьющегося в агонии слепуна. – За это время нам надо вычистить все споровые мешки убитых тварей и сбежать отсюда обратно в тоннель.

– Понятно. Пока ты в личине этого монстра, окружающие слепуны, типа, тебя боятся и не смеют сунуться к нам.

Разговаривая со мной, Слеза раздобыла в мешке бинт и быстро обмотала им раненую руку, прямо поверх камуфляжа

– Типа того.

– Тогда помоги мне спуститься.

Она нацепила на себя оба рюкзака и оружие и, опершись ногами на подставленные мною ладони, как на ступени, медленно съехала вниз – ну а я, соответственно, при этом нагнулся.

Прежде чем приступить к потрошению, Слеза запалила от затухающего второго наш запасной третий факел, при ярком свете которого мы и занялись в четыре руки потрошением споровиков тварей.

Работать пришлось практически не разгибаясь. Даже с моей звериной силой справиться с поставленной задачей оказалось не просто. Половина убитых слепунов очень удобно лежала в куче у стены, с ними мы управились быстро, всего за четыре минуты, за остальными, трупы которых были неравномерно раскиданы по площадке радиусом примерно в тридцать метров, пришлось побегать, и потратить на это вдвое больше времени.

Всего мы насчитали сто сорок шесть мертвых тварей, в том числе пять погонщиков, ликвидированных с помощью активации «Легче пуха». Собрать со всех удалось две белых и семь черных звезд, и триста четырнадцать споранов.

Все трофеи Слеза, в процессе сборки, аккуратно складывала в добытый из моего рюкзака пакет – мне из-за длинных, как ножи, когтей заниматься этим было несподручно. И когда мы закончили потрошить последний споровик, пакет изрядно прибавил в объеме.

Спрятав мешок с трофеями в рюкзак, мы подхватили каждый свою поклажу и оружие, и рванули в старый добрый Сорок Шестой тоннель, благо находился он неподалеку – всего в сотне метров.

Нырнув в тоннель – кстати, с моим почти трехметровым ростом именно так и было – мы успели забежать вглубь тоннеля примерно на пару сотен метров, и действие «Чужой лапы» ожидаемо прекратилось. Меня на бегу скрутило болезненной судорогой отката, и я, споткнувшись, до капли выжитым лимоном покатился на пол.

Млять! Как же мне стало хреново! Кости в теле ломило и выкручивало. Мышцы, выйдя из повиновения, то самопроизвольно сокращались, то застывали, сведенные судорогой. Я бился на полу в припадке жестокого отходняка и, позабыв о конспирации, орал в голос. К счастью, мгновенно сориентировавшаяся подружка рухнула возле меня на колени и вовремя зажала ладонью мой рот, отчего, вместо отчаянного крика, по тоннелю разносилось лишь негромкое мычанье.

Когда, наконец, отпустило, и снова стал хозяином своего тела, я ощутил себя натуральным дистрофаном. Руки и ноги дрожью реагировали на малейшее усилие. С помощью Слезы я кое-как, с грехом и матом пополам, поднялся на ноги и тут же, чтоб не упасть, вынужден был облокотиться спиной о стену.

– Так понимаю, идти дальше не можешь, – покачала головой подруга.

– Мл… кха-кха-кха! – даже выругаться нормально не получилось, из-за вдруг скрутившего приступа свирепого кашля.

– М-да, совсем ты себя загнал, бедняга, – посочувствовала Слеза и, отцепив от пояса фляжку, приставила к моим губам, заставив выпить до дна.

Живец малехо меня взбодрил. А после того, как мне были скормлены все стратегические запасы шоколада из заначки Слезы, и следом было велено разгрызть и сжевать все леденцы из собственной нычки, я худо-бедно ожил, предательская дрожь в ногах и руках исчезла, и, наконец, почувствовал себя нормальным человеком.

Из одежды на мне практически ничего не осталось: обрывок майки на вороте, забрызганные кровью трусы, с дырой на месте бывшего хвоста, и чудом уцелевшая кобура, болтающаяся на безбожно растянутых ремнях. Стащив последнюю, отправил в рюкзак к стечкину, подобранному Слезой во время потрошения споровиков тварей, взамен оттуда, с самого дна, вытащил подарок Селедки – длинный теплый плащ – и с удовольствием в него закутался.

Увы, я снова не рассчитал с обувью. Развалившиеся в клочья ботинки остались в пещере, и теперь я снова остался босиком.

– На вот, одень. Какая-никакая, но обувка, – Слеза протянула добытые из своего рюкзака шерстяные носки.

Я не стал выпендриваться и тут же с радостью их натянул. Конечно, размерчик оказался изрядно мне маловат, и пятки практически высовывались наружу. Но идти по ледяной земле подземелья даже в таких носках было куда как теплее, чем босиком.