Дмитрий Гришанин - Угрюмые твари

– Не свисти, я забрал только свое, – проворчал я.

– Да неужели, – хмыкнул Скальпель. – А мы разве не договорились, что все это ТВОЕ стало МОИМ в оплату за экстренное воскрешение.

– Договорились, – кивнул я. – Но потом мы повстречали тенеловов, которые аннулировали наш договор.

– Ишь ты как запел, – ощерился Скальпель. – Так давай по новой договариваться. Иначе, знаешь, что я сейчас сделаю. Сперва тебя вырублю, чтоб под ногами не путался. Затем, встану, подойду к твоей спящей подружке, достану нож и изуродую ее кукольное личико такими безобразными шрамами, что ты смотреть на нее без дрожи не сможешь. И сделаю так, чтоб шрамы эти держались на лице твоей женщины еще, как минимум, десять возрождений – уж поверь, я это умею… Так че, будем договариваться?

А что я мог на такое ответить?

– Будем, – понурив голову, пробурчал я.

– Че-че, не расслышал?

– Будем!

– Другое дело… Ну че сидим, Рихтовщик? Гони взад все украденные трофеи.

– Все здесь, – пихнул ногой Скальпелю рюкзак, заранее уложенный Слезой на случай экстренного бегства.

Сунув в рюкзак голову, Скальпель зашуршал пакетом со звездами и споранами. Затем вытащил и со всех сторон на солнце осмотрел моток янтаря. Расширив пальцами разрез, заглянул внутрь и, ожидаемо, возмутился.

– Твою мать, Рихтовщик! Ты, сука, в игры что ли со мной вздумал играть! Где гребаный жемчуг?!

Стоящий между нами стол полетел в сторону, сметенный рукой взбесившегося Скальпеля. Я даже шевельнуться не успел, а опасный тип уже нависал надо мной, и бритвенной остроты лезвие в его руке холодило кожу над сонной артерией.

– Лучше по-хорошему отдай, – прошипел он мне в ухо, размахивая перед глазами рукой с дымящей сигарой.

– И ты нас сразу кончишь, – пробормотал, старясь не шевелить кадыком.

– Да нахрен ты мне не нужен. Заберу свое, и мы с Блохой сразу свалим. А ты делай тут со своей девкой, че хочешь.

– Мне нужны гарантии.

– Какие еще, нахрен, гарантии! Гони жемчуг, не то глотку перережу. Потом девку твою изуродую! И если она, где зарыли, не покажет, спалю тут все к чертям. Чтоб потом оазис этот долбанный поглотила чернота, и ты тоже до жемчуга уже не добрался!

– Жемчуг у меня в инвентаре, – хмыкнул я. – И просто так, за одни беспонтовые обещания, я тебе его не отдам. Мне нужны гарантии.

– Ммм! Сука! – страшно взвыл Скальпель и, сунув в зубы сигару, так сильно затянулся, что она затрещала, как поленья в камине.

Закрыв глаза, я мысленно простился с жизнь, уверенный, что через мгновенье мне точно вскроют горло.

Но прошла секунда, другая, пять секунд… а я все еще оставался жив.

Обуздавший вспышку ярости Скальпель отошел и сел на свое место.

Услыхав скрип складной табуретки, открыл глаза и сквозь клубы табачного дыма увидел совершено спокойное лицо, с сигарой в зубах, за считанные секунды уменьшившейся вдвое.

– Рихтовщик, признайся, ведь ты блефуешь, – устало проворчал Скальпель, вынимая изо рта сигару и стряхивая на землю внушительную шапку пепла. – Ну откуда у тебя столько ячеек?

– От верблюда, мля, – прошипел в ответ, стирая рукавом кровь из оставленной на шее царапины.

– Хрен с тобой, допустим. Говори, какие хочешь гарантии.

– Для начала, пускай Блоха перестанет в меня из автомата целить. Очень неуютно себя под стволом чувствую.

– Блоха, опусти автомат!

– Но шеф!

– Блоха, твою мать! Ты еще мне будешь мозг выносить!.. Никуда он отсюда от нас не денется. На, вот, лучше, шоколадку пожуй, – Скальпель подобрал свалившуюся во время вспышки гнева на землю не распакованную плитку и протянул напарнику.

Автоматчик приблизился, на ходу забрасывая оружие за спину, принял угощение и, отступив мне за спину, зашуршал оберткой.

– Я твое условие выполнил, – улыбнулся Скальпель. – Теперь твой ход. Докажи, что не блефуешь. Достань из инвентаря хоть одну жемчужину.

– Да запросто, – выдал лыбу в ответ и едва слышно добавил: – Круши.

– Че сказал?

Мышцы уже распирало от спровоцированного активацией Дара десятикратного увеличения силы, оставаться на месте и делать вид, что ничего не происходит в таком состоянии было чертовски сложно. Но я старательно сдерживал атакующий порыв, понимая, что даже с десятикратным усилением в рукопашной схватке против высокоуровневого Скальпеля у меня нет шансов. Расчет был лишь на смертоносный бонус «Сокрушителя преград».

– Смотри, говорю, – на моей ладони появилась извлеченная из ячейки жемчужина.

– Ишь ты, не обманул, – хмыкнул Скальпель.

Его рука стрелой метнулась к жемчужине, но я не собирался ни отводить, ни прятать, ни сжимать ладонь. Напротив, я дернул растопыренную пятерню навстречу его руке, сопровождая движение единственным словом:

– Умри!

По тому, как тут же самому резко поплохело, понял убойный бонус боевого Дара сработал на все сто.

Всего мгновенье назад бывшая полной шкала Здоровья рванула к нулю с крейсерской скоростью.

– Твою мать! – взвыл сзади Блоха.

– Умри! – немеющими губами повторно взвел капкан смертельного удара.

Почувствовал, как твердое, как камень, ребро ладони Блохи сверху врезается мне в основание шеи, круша позвонки верха спины и шеи, и улыбнулся, без сожаления ныряя в смертельную черноту.

Глава 39, в которой наблюдаю трагическую концовку, выбираю стаб и попадаю в кладовку

Через зеркало в кисляке я наблюдал:

Как считанных сантиметров не хватило руке Скальпеля, и почти достигшая рта белая жемчужина, выскользнув из омертвевших пальцев, улетела куда-то на землю;

Как зашатался приложивший меня Блоха, и подрубленным деревом рухнул на землю за моей спиной;

Как моя скособоченная после удара голова неотвратимо потянула тело влево и, сорвавшись с табуретки, я мешком рухнул наземь;

Как продержавшийся на пару секунд дольше Скальпель вместе с табуреткой завалился на спину;

Как открылись глаза у очнувшейся после сна Слезы;

И как она отчаянно закричала, увидев три наших почерневших трупа, рассыпающиеся на земле угольным прахом…

Клубы вонючего тумана накрыли зеркало, прерывая неожиданно длинную посмертную демонстрацию. И я тут же закашлялся, от накатившей волны зловонья.

– Поздравляю, Рихтовщик, ты с честью выдержал испытание, – раздался за спиной знакомый насмешливый голос.

– Какое… кх-кх… еще… кх-кх… нахрен, испытание? – прошипел я кое-как, зажимая пальцами нос и пытаясь одновременно ртом и дышать, и откашливаться, и говорить.

– Понятно. В уровнях растешь, но привычки свои безалаберные не меняешь, – усмехнулся Хранитель. – Уведомления последние прочти, лентяй. Потом продолжим разговор.

– Че сразу лентяй-то, – раздраженно проворчал я.