Полина Громова - Владыки Безмирья

— А по-моему, ты гораздо сильнее их вместе взятых, — честно сказал я.

Киф хмыкнул, повернулся ко мне.

— Да нет же! Ты не понял. Если придется сражаться… — Он вдруг осекся и покраснел. Дошло, наконец.

— Если придется сражаться, мы их уделаем, — сказал я. Это не было пустым хвастовством, и не имели значения ни численный перевес, ни таланты каждого из нас, даже способности Селейны. Дело было в том, что у нас все было еще впереди. Мы были в самом начале Безмирья, и оно улыбалось нам.

Киф усмехнулся.

— А ты, пожалуй, прав, — сказал он.

За дверью послышался тихий шорох — этакое шлепанье-цоканье по полу. Затем кто-то поскребся в дверь, подцепил ее, она отворилась, и в комнату вошел Флипп. Я не знал, Рида призвала его или он сам теперь умел появляться, но я был рад его видеть, только надеялся, что он не помешает никому в гостинице.

— О, привет, приятель! — сказал Киф. Флипп вальяжно прошествовал к нам, помахивя кудлатым хвостом, ткнулся мне в бок, потом в бедро Кифа. Тот потрепал его загривок. Флипп лизнул руку Кифа и, потоптавшись, улегся под окном. Он был теперь настолько крупным, что напоминал уже не комок, а копну шерсти. Недолго думая, Киф откинулся и улегся на его. Флипп этого, кажется, даже не заметил.

— Киф, я давно хотел тебя спросить. Искатель приключений и безмирник — это ведь не одно и то же, да? Вы с Боггетом так старательно избегаете этой темы.

— Ничего мы не избегаем! Просто к слову не приходилось.

Я ему не поверил.

— Боггет что-то недоговаривает. И ты тоже. Киф, в чем дело?

Он повернулся, продемонстрировав невинное выражение лица. Но я был настойчив. Киф не выдержал моего взгляда, отвернулся. Однако сдаваться он не собирался.

— Ничего такого, Сэм.

Я вздохнул.

— Если тебе так трудно рассказать об этом, давай я сделаю это сам. Я расскажу, о чем догадываюсь. Если я окажусь в чем-то неправ, просто поправь меня. Договорились?

Он промолчал. Это была маленькая победа.

— Итак, по-моему, быть искателем приключений и быть безмирником — не одно и то же. Любой может превратиться в искателя приключений, а потом ему может это надоесть, и он вернется к своей обычной жизни. И наоборот. Так?

Киф кивнул.

— А еще не имеет значения, родился ты в этом мире или попал сюда из какого-то другого. Ты сам решаешь, кем ты будешь: человеком, который осядет где-нибудь, постарается освоиться и начнет вести размеренный образ жизни, или тем, кто выберет путь авантюриста.

— Теоретически да. Но те, кто родились здесь, как правило, все-таки остаются местными. А те, кто попадает в Безмирье, обычно превращаются в странников и искателей приключений.

— Но это же просто тенденция. Это не закон.

Он опять кивнул. Но на этот раз кивок был неуверенный.

— Знаешь, я никогда раньше не думал об этом, — признался он.

— Позволь, я продолжу. Получается, от самого факта попадания в Безмирье ничего не зависит. Более того: ничего не зависит и от того, какую судьбу ты здесь выберешь. Боггет говорил нам, что этот мир принимает нас за своего рода игроков, и поэтому все, что здесь происходит, может приносить нам пользу. Он рассказывал, что иногда у тех, кто попадает в Безмирье, появляются магические способности или улучшаются магические и физические навыки, которые были прежде. Но это не значит, что мы Безмирью нравимся или мы для него что-то значим. Безмирье готово уничтожить нас при первой же возможности. Но еще Боггет говорил, что иногда для тех, кто попадает сюда, начинается другая жизнь. Он говорил о вознаграждениях за выполненные задания и о том, что эти задания будут соответствовать нашему уровню. То есть, нам следует думать, что в Безмирье мы не столкнемся ни с чем, что будет для нас непреодолимой трудностью, потому что сам мир устроен так. Мы должны считать, что здесь мы сумеем справиться со всем, пусть и не с первого раза. Но разве в любом другом мире иначе? Ведь даже если ты ошибаешься и умираешь, это всего лишь теряет значение… Киф, этот мир, в сущности, ничем не отличается от любого другого.

Он нахмурился.

— Я понимаю, почему ты так говоришь, Сэм. Тебе легко так говорить. Твой родной мир очень похож на то, что ты видишь сейчас вокруг: примерно тот же уровень развития технологий, сходное социальное устройство… Но не все Безмирье такое. Есть совершенно иные места. Здесь есть то, что невозможно даже представить, — Дрейфующие Горы, Поднебесья, Бездна…

— Киф, я говорю не о форме, а о сути.

— О сути? — он на мгновение задумался. — Хорошо… Магию можно назвать сутью мира? То есть, ее можно отнести к характеристикам, которые определяют суть мира?

Я пожал плечами.

— Магические законы входят в число законов природы. Так что, пожалуй, да.

Киф победно улыбнулся.

— Есть миры, где магии не существует.

— Откуда ты знаешь? Ты бывал в них?

— Я — нет. Но Боггет пришел из такого мира.

— С чего ты взял?

— У него нулевая предрасположенность к магии. Он может пользоваться только заемной магией — чьей-то чужой, заключенной в предмет, например.

Поверить Кифу было трудно.

— Я много раз видел, как Боггет проявлял особые способности, — сказал я и услышал, как неуверенно звучит мой голос. — Он же владеет ведьмачьей силой. В нашем мире ее отделяют от высокой магии, но это все-таки магия.

— Нет, — твердо сказал Киф. — Все, что ты видел, — комбинация иных навыков, немагических.

Я хотел возразить ему: на память приходил наш опыт общения с болотными эльфами, когда, чтобы вывести Селейну из ее особого состояния, пришлось усыпить ее ведьмачьей колыбельной. Что это было, если не использование магических способностей?.. Но стоило мне только подумать об этом, как я вспомнил: а ведь без помощи Тима Боггет не мог ее усыпить, ему не хватало сил. Да и раньше он никогда не демонстрировал это свое умение.

— Значит, он пришел сюда из мира, где нет магии?.. — вслух удивился я.

— Скажем так: из мира, где магии нет, но где всем очень хочется, чтобы она была, — ответил Киф. — Именно поэтому ему удается пользоваться заемной магией. Нужно верить, что это возможно, или хотя бы очень хотеть, чтобы это было возможно, иначе ничего не получится, — он закинул руки за голову, удобнее устроился на Флиппе. — Спроси его сам как-нибудь. Если он будет в настроении, то расскажет тебе о своем родном мире.

«Да я уже спрашивал его однажды», — подумал я. Но тогда Боггет не стал говорить на эту тему. Может, что-то изменилось и мне следует попробовать еще раз? Посмотрим.

— А ты, Киф? Из какого мира ты пришел?

Он вдруг стал серьезнее.

— Я не знаю, Сэм. Я ничего не помню до того, как оказался в Безмирье. Может, меня и не существовало вовсе. Но мне приходилось пару раз погибать, и возрождался я всегда здесь же, так что, наверное, я одно из местных существ.