Полина Громова - Владыки Безмирья

— Ненавижу таких, как вы, — говорила жрица. Голос ее сипел от переполнявшей ее злобы. — Думаете, вы герои? Вы жалкие твари, мусор, прах. Слабым тварям не место в этом мире! От таких следует избавляться!.. Что, страшно? Это очень, очень хорошо. Напоследок вы должны познать, что такое настоящий страх!

Рида справиться с магией Айны не могла. Я и Рейд — тоже. А ядовитый туман был все ближе…

Вдруг мелькнула серая тень, и по пространству перед нами полоснуло холодом — это на мгновение создало ледяное препятствие для стремительно растекающегося тумана. Но почти сразу же ледяной барьер треснул, рассыпался, и туман устремился дальше. Киф сиганул в сторону. Что бы это ни было за колдовство, оно не действовало на него… и еще на одного человека тоже! Поднявшись, с мечом наголо и злобной улыбкой на лице, сипло дыша, на Айну шел Боггет. Мечник Говард замахнулся снова. Боггет отбил длинный удар. Может быть, тот был нанесен и не в полную силу, но лес слева от инструктора вздрогнул, когда удар докатился до него.

Я не знал, на что Боггет рассчитывает вдвоем с Кифом против троих (Селейна по-прежнему бездействовала). Но мне стало до тошноты омерзительно от того, что я валяюсь на земле. Я снова попытался встать. Тело слушалось плохо, оно словно было выточено из дерева, из цельного куска тяжеленного мореного дуба, но я ворочался, задыхаясь, ломал этот магический паралич. «Вставай, вставай! — заставлял я себя — ВСТАВАЙ ЖЕ!..» И вдруг воздух рванул в мою грудь, словно его в нее кто-то вбил кулаком. Перед глазами заплясали разноцветные пятна. Кусок реальности исчез из моего сознания, а когда я снова отдавал отчет происходящему, я уже стоял на ногах. Рядом, хватаясь за мою руку, вставала Рида. С другой стороны, опираясь на свой меч, поднимался Рейд, а Боггет и Говард уже скрестили оружие… И сквозь лязг их мечей, сквозь рык Рейда и скулеж до смерти перепуганного маленького огра, сквозь звон в собственных ушах я услышал пение.

Это был очень красивый мужской голос, выводящий слова заклинания. Гул прекратился, вся тяжесть магии Айны исчезла, ядовитый туман рассеялся без следа. Голос, а вместе с ним и магическая сила, буквально пропитывали мое тело. Ушибы и ранки заживали, мне с каждой секундой становилось легче дышать. Я взглянул на своих друзей — с ними происходило то же самое, и они оглядывались друг на друга с тревожной радостью и легким недоумением. Пошатываясь, подошел Флипп. Он ткнулся головой мне в бок, и я сам зашатался. Говард и Боггет, словно ничего не замечая, снова сшиблись. Но вдруг инструктор отпрыгнул далеко назад от своего противника, а затем, опуская меч, отошел еще на несколько шагов. Раздвинув ветки кустарника, на поляну с той стороны, спиной к которой стоял Говард, вышли двое.

Впереди шел плечистый коренастый воин в чеканной золотистой броне. С его плеч ниспадал белый плащ на алой подкладке с золотым орнаментом по низу, полотно украшало его фигуру поверх брони, у пояса висела изысканной работы секира из голубоватого металла. На груди воина на золотой цепи с крупными кольцами красным светом светился круглый медальон из красного камня. Шлем не скрывал лица, и по нему воину можно было дать около пятидесяти лет — а может, он был и старше. Вторым шел высокий стройный человек, с головы до пят задрапированный в светло-зеленое одеяние, совершенно не подходящее для передвижения по лесу. Однако двигался он легко, словно плыл по воздуху, разве что его силуэт имел несколько неправильную форму. В руке у этого человека был длинный белый посох. Его лицо скрывал капюшон, но я мог бы предположить, что ему лет восемнадцать или двадцать — по крайней мере, на столько он выглядел, когда я увидел его впервые…

Да, я уже видел эту парочку. Узнав старика, я не сомневался, что с ним его прежний молодой спутник. Сегодня днем, в гостинице, они сидели за соседним от нас столом, разве что выглядели совершенно иначе. Я и заподозрить не мог, что они искатели приключений — к тому же, по всей видимости, довольно высокого ранга. Будем надеяться, что они не союзники Айне и ее приспешникам.

Когда старик вышел на поляну, медальон у него на груди погас. Он остановился, оглядел поле боя и всех, кто был на нем, убедился в том, что все внимание приковано к нему и его спутнику.

— Мое имя Адельвайс, — заговорил он. Взгляд его остановился на Говарде. — Ты, искатель приключений по имени Говард… И ты, жрица по имени Айна… И ты, вор Рэккен… Союз гильдий выдал поручение на вашу поимку. Сдавайтесь и следуйте за нами добровольно. Иначе нам придется применить силу.

Первым опомнился Говард. Он развернулся, усмехнулся.

— Силу? Что ж, если ты так хочешь помериться силами, я тебе это устрою!

Он взмахнул мечом — несильно, скорее на пробу. Адельвайс сделал в воздухе необычный жест — рукой, одетой в металлическую перчатку, начертил крест — и перед ним возник здоровенный щит, широкий сверху и сужающийся книзу. Появившись, щит оказался закрепленным на руке воина — я понял это по тому, как с его помощью Адельвайс отразил удар. Сам он при этом даже не дрогнул.

— Я предупреждаю вас еще раз, — произнес воин. — Вам лучше сдаться. Вы не сможете победить нас.

— Посмотрим! — воскликнул Рэккен. Он явно пытался что-то сделать. У него не получалось, он нервничал, но не отчаивался. — Вас всего-то двое!

Адельвайс улыбнулся, но улыбка была не доброй.

— Думаешь, все эти люди уже перестали быть вашими противниками? Даже если они не станут вмешиваться…

Спутник воина выступил вперед. Не выпуская из рук посоха, он потянул за ткань свое одеяние, и то с тихим шелестом упало на землю и исчезло. Под драпировкой и в самом деле оказался тот самый юноша, которого я видел в гостинице… Тот — и не тот одновременно: на нем была удобная и, судя по виду, дорогая одежда из зеленой ткани и светло-коричневой кожи, поверх нее — ладная боевая экипировка. За спиной виднелись рукояти двух небольших мечей, убранных в параллельно закрепленные ножны. Но самая разительная перемена произошла из-за его волос: гладкие, светло-русые, теперь они не рассыпались по лбу и плечам, а были стянуты на затылке и открывали неестественно симметричное лицо и изящные длинные заостренные уши. Юношу нельзя было назвать выдающимся красавцем, но фигура и черты его лица были точеные — нечеловеческие. Юноша коротко взмахнул посохом, и сефирот, пронзительно вскрикнув, развеялся.

— Мое имя Курай, — произнес эльф тихим, мелодичным голосом, от звука которого не так давно трепетал весь лес. — Советую прислушаться к словам мастера Адельвайса.

Поляну огласил злобный крик Айны — даже не крик, а полуживотный рык — и воздух взорвался. Это было так неожиданно, что я не сразу сообразил, что случилось: казалось, в то место мироздания, где только что стояла жрица, какое-то обезумевшее божество резким ударом вбило огромный клин. Взрывной волной нас раскидало во все стороны. Айна, воспользовавшись этим, бросилась прочь. Я как раз успел вскинуть голову, чтобы увидеть — так, как если бы все происходило очень, очень медленно — как она в два гигантских прыжка добирается до края поляны, кидается на Селейну, захватывает ее рукой с посохом и, прижимая к себе, прячется за девушкой, как за щитом. Я успел увидеть расширившиеся глаза Селейны и то, что плеснулось в этих глазах. «Ей конец», — отчетливо понял я. Разумеется, я имел в виду не Селейну.