Полина Громова - Владыки Безмирья

— И что с того?

— А то. А бывает… хм… Что червяк ест яблоко и становится яблоком. Но такому червяку есть яблоко не интересно. Ему интересно есть что-то посерьезнее. Понимаешь?

Я задумался. Совсем сбитый с толку, я спросил:

— Э… Например, арбуз?

Скупщик вскочил и ткнул в меня пальцем.

— Например тебя, дурья твоя башка! Думать надо было, что убиваешь! Все, урок окончен, остальное спрашивай у своих учителей, вы ж там ученые все…

Я встал, попятился к выходу из лавки.

— Ладно. Уже ухожу.

— Иди, иди давай.

— Спасибо, господин Миракл. До свидания…

— Не до свидания! Прощай навсегда.

С этими словами он захлопнул дверь у меня перед носом — из лавки я вышел спиной вперед. Потоптавшись немного на крыльце, я пошел обратно. По дороге я заставил себя подробно вспомнить и проанализировать свою схватку с чудовищем: и слежку, и погоню, и, собственно, сам бой. Я разъял события минувшей ночи на мельчайшие составляющие, но, как ни пытался, не сумел обнаружить ничего необычного. Чудовища, яблоки и черви перемешались у меня в голове, и понятней от странного объяснения скупщика не стало. Ясным было только одно: иметь с нами дело впредь Миракл и правда не будет.

Погруженный в свои мысли, я не заметил, как дошел до общежития. Там меня ждал еще один сюрприз.

Рида стояла около крыльца. На ней было ее обычное платье, в руках она держала свой ридикюль. Я подумал, что она ждет меня, чтобы пойти куда-то вместе. Но тут я заметил ее сундучок, стоящий на нижней ступени крыльца.

— Прости, — сказала Рида. — Я ухожу от тебя.

Она потянулась, поспешно поцеловала меня в щеку, а потом взяла за кольцо свой сундучок и заспешила прочь. Я опешил.

— Рида… Какого… Что случилось?.. Рида!

— Прости!

— Рида, постой! Рида!..

Я было бросился за ней, но пара секунд, которые я простоял в оцепенении, сделали свое дело: Рида поднялась на ступеньку экипажа, который ждал ее за углом, и тот мгновенно покатил по улице. Все, что я успел заметить, — родовой герб на дверце. Рида уехала не на извозчике, за ней прислал экипаж кто-то из родни…

Кто-кто, тетка, конечно же. Она всегда меня терпеть не могла, старая стерва…

Растерянный еще больше, чем до этого, я добрел до крыльца, сел на ступеньку на то место, где только что стоял сундучок Риды. Произошедшее было словно странное видение. Мне казалось, если я поднимусь сейчас в нашу комнату, Рида будет там. А еще там будет горячий ужин, после которого мы, конечно, займемся любовью… Я поднялся. Мне нужно было открыть дверь нашей комнаты и увидеть ее пустой, чтобы поверить в то, что Рида действительно только что уехала. Иначе я просто не поверю в этот бред.

С трудом преодолев пару лестничных пролетов, я шел по длинному коридору, куда выходили двери многих комнат. Вот и наша комната — дверь чуть-чуть приоткрыта, внутри горит свет…

«А с чего бы ему там гореть?..» — подумал я. Но подумал я об этом слишком поздно. Рука уже тянула дверную скобу, нога занеслась над порогом…

Риды в комнате не было. Аккуратность, с которой она собрала вещи, свидетельствовала о том, что делала она это неторопливо и обдуманно. Впрочем, вещей у нее было немного, так что на сборы ушла едва ли четверть часа. Дольше она простояла и прождала меня внизу, у крыльца.

— Дверь закрой, — попросил он. Тот, кто был в комнате вместо Риды. — Сквозняк же.

Я переступил через порог, закрыл дверь за собой. От неожиданности я осмелел и спросил:

— Тебя сюда тоже сквозняком надуло?

— Типа того, — ответил парень, не поднимая головы. Он сидел на полу, и его рослая тощая фигура низко склонялась над мисочкой с водой, которая стояла в центре начерченной на полу фигуры. Начерчена фигура была углем, торопливо и неаккуратно, а по обеим сторонам от нее горело два свечных огарка. В них я узнал разломанную пополам одну из наших больших домашних свечей. Фитиль незваный гость, вероятно, перерезал или попросту пережег.

Я аккуратно обошел фигуру, сел на свою постель. С моего ракурса в миске ничего, кроме простой воды, не было, но я знал, что это не так.

— Что показывают? — спросил я.

— Заткнись, а, — добродушно попросил гость. Теперь, при более-менее сносном освещении, он совсем не казался старше меня. Скорее всего, мы были ровесниками, причем я, хоть и уступал ему в росте, явно был крепче и физически сильнее. Я представил себе, как носком сапога пинаю миску, та летит, расплескивая воду и волшебные видения, а я тем временем смачно вмазываю этому недоделанному магику по физиономии. Настроение было самое что ни на есть подходящее. Но я помнил, как легко он околдовал Риду. И я сдержался. А магик все глядел в свою миску… То есть, не в свою. Миска тоже была нашей — нашей с Ридой… Рида… Черт! Что случилось-то?..

Наконец магик шумно выдохнул, выпрямился, подался назад, оперся о пол ладонями, запрокинул голову.

— Вот же… — прошептал он. И вдруг, посмотрев на меня, спросил: — У тебя поесть ничего не найдется?

Кажется, наглость была его коньком. Но я уже начал к этому привыкать.

— Нашло бы, если бы моя девушка не ушла. А так, боюсь, нет. Это ты ее прогнал?

Я понимал, что вопрос глупый — отъезд Риды бы неспешным, она не сбежала из дома, увидев незнакомца, что бы он ей ни наговорил. Не в характере Риды были такие поступки. Так что здесь магик, скорее всего, ни при чем. Но попытка ведь не пытка.

— Ну, нет так нет, — парень благополучно пропустил мой вопрос мимо ушей. Он сел ровно, потушил свечи, переставил миску с водой на стол, встал, лениво затер подошвой рисунок на полу. — Тогда пойдем поужинаем где-нибудь в трактире, — предложил он. — Если что, я при деньгах.

Я встал тоже. Но идти я никуда не собирался.

— С какой стати? — спросил я.

Парень посмотрел на меня искоса.

— А с такой, — ответил он. В голосе его мягко качнулась сила. — Пошли.

И я понял, что пойду. Хочу или нет — мне придется. Но будет лучше, если я это сделаю по своей воле.

Магик удовлетворенно улыбнулся. Глаза у него были золотисто-карего цвета…

Это было последнее, о чем я подумал, перед тем как доски под нашими ногами резко вспучились, а в трещинах между ними вспыхнуло ярко-оранжевое пламя. В следующее мгновение пол взорвался, и меня с оглушительной чудовищной силой швырнуло в потолок.

Пока я приходил в себя, мне казалось, что я лечу. Прохладный ветер овевал кожу лица и рук, тянул за одежду. Я вспомнил взрыв — понял, что это был настоящий взрыв, — но у меня ничего не болело, только голова была словно чугунная и звон стоял в ушах. Открыв глаза, я увидел над собой небо. Оно было еще светлое и очень высокое, далеко-далеко в полупрозрачной голубой зыби поблескивали крошечные первые звезды. Но я не летел — подо мной была твердая, слегка наклоненная поверхность. Я приподнялся и с удивлением обнаружил, что лежу на крыше Главного храма — самого высокого здания в городе. Звон в ушах причудливо смешивался с завываниями ветра. Позади меня словно огненная птица опускала свои прекрасные крылья — догорал закат. А впереди, далеко за темными угловатыми крышами, полыхало другое зарево — это горел наш с Ридой дом.