Вадим Сагайдачный - Иная реальность

Выходя из подъезда, я про себя чертыхнулся. Лошкины как пить дать меня обсуждали. Только я появился, так сразу заткнулись. Садясь в машину, я опомнился. Ненароком пришлось вспомнить пару нецензурных выражений. Надо было мне хоть пластырь на лоб прицепить. Так и не понял, заметили ли старухи исчезновение раны на столь видном месте или нет. Те, как сговорились, молча таращились теперь уже на мою машину. Но ничего, сейчас выеду со двора, и опять начнут тарахтеть да косточки мои перемывать.

Заведя мотор и продолжая смотреть на соседок скорее из любопытства, когда же старые сплетницы заговорят, я тронулся с места, и те очнулись. Развернувшись друг к другу, зашушукались.

– «Ну, это же надо такое делать! Давление у него скачет, а он за рулем разъезжает!»

– «Ага, ага, а если в кого врюхается…»

Значит, не заметили…

* * *

Константин встретил меня радушно. Выйдя из-за своего стола, он крепко пожал мне руку. В глазах была уже спокойная уверенность. Значит, не пустой, что-то у него для меня есть.

– Вот снимки, – показал он на стол. – И вот пленка, – протянул он крохотный пластиковый контейнер.

Я взял в руки фотографии. В глаза бросилось оповещение:

«Индивидуум не опознан»

«Индивидуум заблокировал к себе доступ»

Я просмотрел все фотографии, но тот же текст, не переставая, продолжал мигать перед глазами.

– Только что мне сообщили. Бережной нескоро вернется. Обратный билет из Лондонского Хитроу на шестнадцатое июля.

– Еще что-нибудь?

– Да… Я навел справки о Бережном у своего источника в университете. Отзывы как об исключительном человеке. Всегда готов помочь, достаточно общительный, правда слишком близко ни с кем не сходится. Кстати, выяснилась почва для его благополучия. Как мне рассказал источник, еще в перестроечное время у Бережного умер какой-то родственник за границей. Подробности неизвестны, но наш Бережной унаследовал солидные средства. Собственно, как понимаю, на них он и живет…

– А семья? Дети?

– Абсолютно ничего. К женскому полу в университете он внимание проявляет, но не более. Так сказать, «не сближаясь» ни с коллегами, ни со студентками, что в их среде обычное явление.

– И какое, в общем, у тебя сложилось впечатление?

– Обычный добродушный старичок…

– Но… Я чувствую в твоем голосе сомнение.

– Не знаю… Чем-то он меня смущает. Даже не могу определить.

– Вот именно. Вроде все хорошо, но есть какое-то «но», а что именно, мы не знаем.

– И еще… В университете он преподает двадцать пять лет, но за это время ничуть не изменился… Как был шустрым старичком, так и остался. Я пару снимков видел. Он совсем не постарел за это время. Даже прическу не поменял. Я так думаю, может, пластику делает.

– А где эти снимки?

– Да я как-то и не подумал о них…

– Сможешь их раздобыть?

– Без проблем.

– Тогда возьми, пожалуйста, сколько сможешь… Желательно ранние снимки.

– Хорошо… Раз Бережной завтра уезжает, я так понимаю, на этом наша работа подошла к концу?

– Да, конечно, – достав деньги, я передал их Константину.

– Но не волнуйся, старые снимки я найду.

На этом наша встреча закончилась. С фотографиями и пленкой в руках я вернулся в машину. Закурив, я вновь пересмотрел снимки. Текст в глазах был неизменным. Везде Бережной был запечатлен предельно крупно. Морщинистое, но не слишком, лицо, немного худощавое и вытянутое, смотрело на меня бессмысленным взглядом. Скорее всего, он был застигнут в минуты внутреннего диалога, глаза отстраненно взирали в подкравшийся объектив. Седые волосы были аккуратно зачесаны на затылок.

– Кто же ты есть? – спросил я вслух.

Если сейчас не попытаюсь встретиться с Бережным, то придется его ждать до середины лета. Еще не факт, что он вообще появится летом, а не осенью, когда начнется учебный сезон. Не в Англию же мне потом к нему лететь разговаривать. Да и где я его там буду искать? Нет, это будет уже глупо. С Демьяном вариант остается, но опять же, если трезво на это смотреть, нет полной уверенности, что у меня получится докопаться до его тайн, ведь я только смогу наблюдать за ним со стороны, да и времени понадобится уйма…

Снова мои мысли вернулись к Бережному. Раз он не стареет уже четверть века, то перстень находится при нем, по меньшей мере, с тех пор, а это не малый срок, чтобы многое познать и значительно продвинуться в уровнях. С другой стороны, чего мне опасаться от этой встречи? У него уже есть перстень, зачем ему второй? Ладно бы у него была семья – один перстень сам носит, второй жена или кто-то из детей. Как ни крути, но у него нет причин воплощать надо мной злой умысел. Даже, наоборот, со мной он может говорить без опаски, раз нас столько общего связывает. Другой вопрос – как его уговорить поделиться сакральным.

В то, что Бережной как-то связан с охотниками, мне совсем не верилось. В этом случае они бы к нему наверняка заглянули. Весь город заполонили, а к нему почему-то не сунулись. Да, кстати, об охотниках – почему они меня выслеживают? Неужели со своими исцелениями народа я кому-то мог так сильно помешать? Может быть, в среде таких же обладателей перстней не принято заниматься благотворительностью, или же мною действительно занялись госструктуры? Да, точно, они же представились полицией и удостоверение показывали… Но тогда почему перстень оповестил именно об охотниках?

Недолгие размышления по этому поводу привели меня к выводу: раз перстень оповестил об охотниках, то это так и следует трактовать – на меня кем-то объявлена охота. Выходит, я нажил себе врага на ровном месте. Возможно, даже не одного.

Пока что они ничего не знают обо мне, кроме того, что в городе кто-то занимается чудодейственным исцелением народа, но кто его знает, что произойдет дальше. Может быть, уже к вечеру они про меня разнюхают. Зря я все-таки пошел в этот интернат… Хотя нет, не зря, как ни крути, стольким помог. Наверное стоило не всех детей разом исцелять, а как-то постепенно. Тогда получилось бы не так приметно.

Вот сейчас возьмут работников интерната, допросят… Но почему допросят? Уже наверняка допросили и не раз. Вероятно, даже готовят фоторобот на меня и Аркадия. Хотя, что искать? Внешность Аркадия с его очками-эксклюзивами спутать нельзя. Что у нас, так много, что ли, фотографов-профессионалов? Или тех же адвокатов, сходных со мной по возрасту?

Как же я забыл?! Хоть я и вырвал листок из календаря, но директор интерната, когда писала мои данные, по-любому надавливала на ручку и таким образом оставила след на втором листе. Даже экспертиз никаких делать не потребуется, чтобы все считать.

А ведь есть еще и камеры видеонаблюдения. Что-то я даже не посмотрел, были ли они в интернате.