Сергей Чехин - Я попал в ЛитРПГ-2, или как прокачать суккуба

«Первый раз — он трудный самый. И тут. И там».

Мог же догадаться. Заподозрить. Предсказать иной исход. У них даже ники, млять, похожи: Легат — Хорват. Но желание побыстрее освободить подругу в итоге подвело под монастырь. Что же, я это запомню.

Тем временем лодка вдоль берега подошла к устью, и если приток показался широким, то Штин и вовсе выглядела простершимся до самого горизонта озером, а полноводностью легко поспорила бы с Волгой. Парусов заметил мало — и те вдали, а местность вокруг описал бы двумя словами — Дикое поле. Здесь пролегала условная граница между болотами и степями — самыми опасными и необжитыми регионами. Неудивительно, что на глаза не попалось ни одной завзятой деревеньки, хотя природа тут богатая, живописная, а река полным-полна рыбой.

Поведение мужиков в капюшонах подтвердило эту мысль. Мародеры причалили к открытому, просматриваемому отовсюду пляжу и вели себя как дома — развели большой костер, говорили в полный голос, смеялись и передавали по кругу тыкву с чем-то горячительным. Вряд ли бы старьевщики позволили себе такие вольности, шныряй тут патрули на каждом шагу. С одной стороны, хорошо — после всего содеянного с гильерцами лучше не пересекаться, хотя розыск, по большому счету, не грозил. Крепость уничтожена, свидетелей не осталось, а меня наверняка посчитали мертвым. Но с другой, я теперь — живой товар, и одному демиургу ведомо, кому перепродаст добычу этот загадочный Ковак. Повезет, если прислугой в имение богатой (и не очень старой) эльфийской дамы, а если в шахту или на галеру?

Капитан опрокинул в беззубый рот остатки пойла и швырнул в огонь горсть похожего на паприку порошка. Вспыхнуло, как от стакана бензина, и дым окрасился в темно-оранжевый цвет. Около часа спустя вдали показался ялик с драным парусом, управляемый тощим эльфом в кожаном плаще и широкополой соломенной шляпе. Причалив, незнакомец бросил на меня оценивающий взгляд и о чем-то спросил одноногого на своем, но старик замахал руками и грубо рыкнул в ответ.

Тогда гость переключился на трофейное барахло и долго копался в горке мокрых вещей, выбирая самые целые и чистые. Утрамбовав хабар в ведро, протянул продавцу горсть серебряных монет, но бородач снова пошел в отказ. Начались торги — сперва спокойные, затем на повышенных тонах, а под конец все четверо елозили пальцами по рукояткам кинжалов.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы дым не приманил нового покупателя на здоровенном — с баржу —кнорре о сорока веслах, под прямым, в черную полоску, парусом. Я услышал приближение задолго до того, как увидел на зеркальной глади темную точку — гребцам помогал не один, а сразу три барабанщика, выбивая неспешный «крейсерский» ритм — тумм-тумм-тумм. Корабль был столь велик, что не стал приближаться к берегу, опасаясь сесть на мель, и бросил якорь в полусотне метрах от нас.

С кормы спустили шлюпку, и вскоре на песок спрыгнул дородный боярин в расшитом золотом зеленом кафтане и красных сапогах. Никогда прежде не видел толстых эльфов — оставалось лишь гадать, как работорговец наел солидную ряху на веганской диете. Либо же деньги, как и в любом другом уголке мира — хоть реального, хоть виртуального — давали дополнительные привилегии и делали равных пред законом чуточку равнее.

Несмотря на четверых бодигардов с луками и саблями, особой опасности длинноволосый толстяк не внушал, но было в его взгляде и улыбке что-то неуловимо змеиное, сочащееся коварством. Спорщики заткнулись задолго до прибытия Ковака, а когда же делец встал напротив, то и вовсе стухли, растеряли весь задор и склонили головы.

— Сколько? — спросил эльф.

— Один, ham’radda, — запинаясь и дрожа, пробормотал капитан.

— Один?! — былое умиротворение исчезло как пух в огне. — Я трачу время из-за одного сраного раба? Ты меня за hai’seann держишь, выпук старого осла? А может, мне и вас заодно прихватить?

— Смилуйся, ham’radda! — мародер бухнулся на колени и воздел руки к господину, а подельники сей же час поспешили сделать то же самое. — Хоть пленник и один, да не абы кто, а сам поборник! Взгляните, у него амулет!

— Неужели... — Ковак сменил гнев на алчное любопытство и велел охраннику проверить. Тот залез в лодку, осмотрел мои руки и поднял ладонь. — Хм... Занятно, занятно. Но ты все равно меня расстроил. Поэтому заберу этого парня в качестве возмещения моральных и нравственных страданий. Не против?

— Конечно, конечно, — с облегчением выдохнул старик. — Все по справедливости, ham’radda.

— Вот и чудненько, — жиртрест погладил перевалившее через кушак брюхо. — Грузите.

Меня заковали в кандалы и провели вдоль скамей с гребцами. По дороге заприметил тощего, будто узник концлагеря эльфа, судя по темным волосам и раскосым глазам — степняка. Бедолага уже не мог грести в полную силу (да какую там в полную, и в десятую ее часть) и его бросили в проход между банками, где отдыхали полтора десятка таких же измождённых, опаленных солнцем, иссушенных жаждой, избитых кнутами невольников.

Охранник уже хотел усадить свежего пленника на место страдальца, но Ковак часто зацокал и указал пухлым пальчиком на нос, где стояла выходящая далеко за борта надстройка в виде высокой прямоугольной площадки — этакий квартердек, только на противоположном конце корабля. Над дощатым помостом трепыхался белый шатер-балдахин, под ним на россыпи подушек сидели эльфийки — одна другой краше. Смуглые и бледные, нежные и крепкие, с татуировками всех мастей и ритуальной раскраской на прекрасных личиках. Объединял рабынь лишь наряд — все щеголяли в бронзовых браслетах на правых ножках, цепи от которых надежно крепились к вколоченным в палубу скобам. На этом разнообразие фасонов заканчивалось.

Хозяин кнорра уселся на самую большую подушку, поставил между ног миску с орехово-изюмной смесью в меду, в руку взял кубок объемом в добрую пинту, и обнаженная черноволосая красотка поспешила наполнить его вином. Я по указке сел напротив, но холодящий шею клинок телохранителя недвусмысленно намекал, что я не почетный гость, а просто забавная игрушка в лапах толстяка.

Под надстройкой друг напротив друга устроились хмурые мускулистые эльфы — не такие, как Орон, но тоже весьма и весьма здоровые. Жилистые, рельефные, широкоплечие и сплошь иссеченные шрамами, и чуть ли не каждый второй поспорил бы количеством наколок не то что с блатными зэками, а с самими якудза. Этих ребят заковали капитально — ноги, руки, даже массивные ошейники — и держали под усиленной охраной.

Понятно: товар для утех и гладиаторских боев, а на веслах тогда кто? Земледельцы и подсобные рабочие? Меня тоже к ним причислят, или купец еще не решил? С одной стороны, попасть на плантацию не такая уж и плохая участь — не убьют и не склонят к содомии, но я с детства ненавижу дачи и огороды, куда постоянно таскали родители что того невольника. Впрочем, какой герой еще не сбегал из рабства? Я не читал все фэнтези на свете, но подобные сюжеты попадались настолько часто, что вполне могут считаться каноном приключенческих эпосов. А значит, ничего страшного не случится: Конан справился, Волкодав справился, Шаман справился — и я справлюсь, чай, гг, а не второстепенный картон.