Павел Петкевич - Пангея. Том 1

Она взвилась с кресла и заметалась по комнате собирая в сумку какие-то вещи.

— Куда собирайся? Ночь на дворе! — Вопреки своим словам, я все же встал с кресла и приготовился к любому путешествию с этим милым вихрем.

— Увидишь, пошли! —Лиза взяла меня за руку, и мы вышли из квартиры.

*****

— Вот! — широким жестом девушка показала, раскинувшуюся перед нами ночную реку, — будем жир сжигать! Айда купаться!

— А предупредить было слабо!? Я бы хоть полотенце взял и плавки…

Лиза хитро посмотрела на меня и стянула свою безразмерную майку, став ко мне спиной. Распущенные волосы упали на голую спину, а к брошенной на траву майке, присоединились коротенькие шортики. Обнаженная девушка, секунду постояла в ночной тишине, и медленно пошла к воде.

Какие тут ещё нужны слова? Вскоре я присоединился к ней в прохладной реке, где наши тела ласкали не только нежные воды, но и наши руки.

Утром мы проснулись в квартире у Лизы. Пока девушка заняла душ, я приготовил нам кофе и омлет.

— Вот, как бы не привыкнуть, к такой роскоши? — Лизка, прислонившись к косяку двери в кухню, смотрела за моими кулинарными потугами.

— Это да, роскошно выглядит! — Я обернулся и в свою очередь, разглядывал девушку с мокрыми волосами в одних трусиках.

— Балабол! — засмеялась Лиза и обняла меня, прислоняясь всем своим свежим телом. — Тебе же не обязательно на обход спешить?

— Совершенно не обязательно, — поцеловал я девушку. — А наикрутейшая друидша, всия Пангеи, сможет задержаться в этом бренном мире?

— Как минимум на этот замечательный завтрак и компанию нежного рыцаря!

****

Второе за утро пробуждение, встретило меня уже в игре. И хоть старательно чирикали птахи за окном и светило ласковое солнышко, но с компанией Лизы, они не могли конкурировать. Прибывая в отличном настроении, я вышел на улицу под звуки набата с баррикад – сейчас казалось, я способен и в одиночку навалять любой нежити.

— Глянь, и ведь опять в избушке Герды копошатся! Говорил я вам - манит их туда что-то! - Сказал здоровяк с дубиной на плече, подходящим жителям деревни.

— Так-то же хижина алхимички была, там поди все её варевом чудесным пропахло, вот и манит он мертвяков! — предположила грудастая дева, раскладывая на край телеги камушки для пращи. — Сейчас поймут, что нечем им там поживиться и к нам двинут.

— Завязывай с разговорами, сегодня так легко не справимся – видали, каких красавцев к нам занесло? — Староста Димитрий хмуро вглядывался в трёх скелетов тридцать четвертого-тридцать седьмых уровней. Но в отличии от прошлых, голых костяков, они были облачены в ржавые доспехи и с оружием в руках. — Витар, замедляй по очереди самых прытких, и потом расстреливай стрелами с железными наконечниками - вдруг эти остатки железа пробить сможешь. Щитоносцы - выдвинулись перед телегами и отталкиваем шкелетов слитным шагом, как я учил. Пращники - не жалеем камней.

Маны у меня было, лишь на два «выстрела охотника». Так что я постарался выцелить первую мишень, как можно раньше, чтобы успеть отрегенерировать еще пять пунктов для третьего замедления. Использовать свои ореховые стрелы я не стал, так как такому противнику они показались бы комариными укусами, а брал тяжелые струганные снаряды из бочки. Удачно попав, первому вышедшему из алхимической лаборатории скелету, в откинувшее забрало шлема, я не только его замедлил, но и опрокинул наземь. Урона, я ему практически не нанёс, но выбил ненадолго из строя. Остальные товарищи, неудачливого бойца, праведно возмутились и ринулись в бой. Три последующие стрелы практически бесполезно клюнули в части доспехов. А вот четвёртая, с глухим стуком вошла в глазницу самого шустрого из мертвых воинов, что успел добежать метров на пятнадцать до телег. Крит! Процентов пятнадцать от тридцати четырех уровнего моба, это вам не шуточки! Вдохновлённый успехом, я утыкивал нежить стрелами с максимальной скоростью, пока не откатился навык «охотничьего выстрела» равного минуте. Тратить его, на подошедших практически в упор двух скелетов, не имело смысла. Так что, я просто обновил замедление на том же, невезучем и отставшем мертвяке, что и в начале боя.

— Навались! Шаг! — подал команду Димитриус, и щитоносцы с громким «Ух!» шагнули вперёд и, словно тараном, отбросили живые останки от баррикад, где их снова накрыла волна, выпущенных из пращ камней и мои стрелы!

Так бы мы и заковыряли врагов, кабы в очередной «Ух!» щитоносцев, не произошло сразу несколько одновременных событий.

При ударе, один из щитов зацепился, за какую-то железку доспеха скелета. Замешкавшийся мужичок, то ли не успел, то ли не догадался, выпустить из рук застрявший щит. А вот скелеты, тут же воспользовавшись ситуацией, выдернули вопящего человека из шеренги. От ужаса, только что крепкий строй, рассыпался и прыснул за телеги.

— Роденька! — Бабский крик, словно плетью, разорвал тишину и буквально толкнул мое тело с телеги на помощь.

Свинокол со свистом врубился в локтевой сустав ближнего ко мне скелета, державшего обмершего от страха мужичка. Тонкое шило мизерикордии, словно долото, врубался в глазницу черепа, а правой рукой я проворачивал тесак, стараясь отделить руку вражины.

Мужик, заметив меня, наконец–то отмер, и стал яростно дергаться, что помогло наконец оторвать цепкую руку.

— Беги! — крикнул я, освободившемуся Родиону. А сам, внимательно посмотрел, на обративших на меня внимание, скелетов. Вся троица, словно в растерянности, замерла в размышлении. Дальше штурмовать неприступные баррикады или же довольствоваться одним, но практически, гарантированным трофеем, в виде меня! Я же, отбежав метров на пять от них, выстрелил в единственного, на сегодня поклонника «охотничьего выстрела», от чего тот как-то обиженно крякнул и снова потерял скорость.

Тут же возобновился обстрел камнями с телег и какие-то команды старейшины, которых я не расслышал из-за дробного стука мелких снарядов по ржавым латам. Мой тормознутый костлявый дружище все же не выдержал таких издевательств, и осел пыльной горкой железа и костей. А я тем временем, уворачивался от двух, выбравших меня, скелетов. И надо сказать, что вполне успешно. Поднятая вещами и классовой особенностью ловкость, словно наполняло тело звериной грацией и отличной реакцией. А медлительные враги, не отличались молниеносностью атак. Безрукий мертвяк, и вовсе, мог лишь неуклюже махать отрубленной, по локоть, культёй, что само собой не спасло бы меня, попадись я ему в объятия.

Как бы ловок я не был, два высокоуровневых, для меня, моба, все же давили и оттесняли меня от телег. А мои редкие выпады, наносили какие-то крохи урона.

Погибнуть я не боялся - через минуту я снова окажусь в деревне, а вещички, кроме меня, тут подобрать некому. Так что, метров двадцать от баррикад я уж как-нибудь пробегусь, когда тут поутихнет. Но сдаваться, принципиально, не хотелось. И я, раз за разом, царапал свиноколом ржавые доспехи и, словно шилом для колки льда, отколупывал костяные крошки мизерикордией.