Элиан Тарс - Мрачность +2. Паства [СИ]

К моим словам селяне отнеслись настороженно, но никто и не подумал отказать мне в помощи. Крепкие мужики довольно быстро вырыли глубокий, похожий на куб, колодец с длиной граней примерно в два метра.

К тому моменту, когда они закончили, вся деревня собралась вокруг, с энтузиазмом гадая, что же мы будем делать дальше.

— Говорю вам, это яма для наказаний! — громко убеждал собравшихся бойкий старик.

— Да нет же, дядя Боб, мелкая она для наказаний. По любому сюда нужно будет пепел истлевших высыпать для каких-нибудь ритуалов, — предположил парень лет восемнадцати на вид.

— Что за ерунду ты мелешь, умник? — ткнул его локтем под ребро статный мужик — один из той четверки отважных ночных воинов. — Если бы так, то сперва яму бы вырыли, а потом в ней тварей сжигали…

Ну и так далее в том же духе. Никто, естественно, не приблизился к разгадке. Однако многие сошлись на том, что раз яма вырыта на отшибе — в том месте, где когда-то казнили инакомыслящих, то точно нужна ради какого-то ритуала.

К слову о казни — о ней нам во время экскурсии по окрестностям рассказал Шон. Много лет назад, когда в деревню пришел Адепт Илониды с небольшим отрядом и велел селянам отказаться от своей богини, лишь трое не предали Хиллиссу. Их, в назидание другим, поочередно четвертовали на этой поляне. Стоит ли восстанавливать источник в таком месте? Кейн уверен, что да. Он утверждает, что практически одновременная казнь сразу трех человек спровоцировала энергетический выброс. Не бог весть какой, однако в других местах и подобного нет.

— Но это же злая энергия? От убийства, — удивился я, за что был удостоен хмурым взглядом некроманта и смешка его подружки. Затем парень снизошел до пояснения:

— Жизненная энергия трех живых существ резко вернулась в лоно окружающего мира. Ничего большего. Если какую-то энергию и считать «злой», то лишь ту, которая разрушается Тлением.

Хотя на первый взгляд условным местом силы, пригодным для того, чтобы стать полноценным источником энергии, должен был быть божий храм. Это если рассуждать логически. А на самом деле, по словам Кейна, деревенское святилище хуже всего подходит для этой роли. Энергетическую защиту Каруса еще ночью разрушили истлевшие, а Старик совсем недавно стал Покровителем Ильенты и не успел напитать своими силами местный храм.

— Энергия не всегда одинакова, — продолжал говорить загадками некромант. — У всех Богов, если не считать нашего Покровителя, она слишком… хм… индивидуальна. Понимаешь? Даже если б защиту Каруса не разбили вчера, его храм не подошел бы для источника. Все равно был бы самым худшим местом в деревне.

И вот теперь у нас готово самое лучшее место. Я попросил мужиков прекратить раскопки. Последнему из копателей помогли выбраться из ямы, и больше двух сотен пар глаз с нетерпением уставились на меня.

Благодаря острому язычку Мары приготовления произошли спонтанно, однако, чтобы лучше вникнуть в ситуацию, я успел задать пару вопросов Шону. Мне нужно было понять, как вообще живут местные крестьяне. Кому подчиняются? Защищал ли их еще кто-нибудь? Почему вообще люди остаются жить в непосредственной близости от земель Тления?

Оказывается, помимо религиозного деления, есть еще и банальное территориально-административное устройство. Пусть молились жители Ильенты Карусу, ренту они платили барону Альву Гоцу — правителю Шельта. Именно Гоцу принадлежит право управления здешними землями (как, полагаю, и теми, где расположена сгоревшая Листьера). И то, что сам Гоц является Последователем Рюгуса, не мешает ему собирать деньги с Последователей Каруса.

Однако защиту от барона селяне практически не получают. Раньше еще могли послать гонца с просьбой разобраться с какой-нибудь обосновавшейся поблизости бандой, теперь же главный враг — истлевшие. А биться с этими тварями никому не хочется. Да и не устроишь рейд в их логово, как это можно было сделать в случае с разбойниками.

Покинуть же родные земли селяне не могут, их нигде не ждут. Уйти подальше от границы? Там все давно занято. Всей деревней не переселиться — выгонят. Находятся, конечно, те, кто уходит по одному-двое в поисках лучшей жизни. Но что с ними происходит потом, никто не знает. Шон считает, что многие просто умирают. Тем, кому повезло, селятся в других деревнях. Остальные же присоединяются к разбойникам.

— Так что, Старший Адепт, — вздыхал будущий староста, — жизнь — она вона какая сложная штука. Куда не плюнь, везде хреново. Но мы как-то живем потихоньку да помаленьку. А теперь, благодаря вам и Богу Тьмы, заживем вообще припеваючи!

Восстановив в памяти слова мужчины, я остановился в паре метров от края ямы и громко сказал:

— Жители Ильенты! Благодаря Богу Тьмы и его Адептам ваш край станет поистине землей вечного благоденствия! Узрите это воочию! И восхвалите Тьму!

Достав из инвентаря источник энергии и поставив его на самом краю ямы, я материализовал нож и, переборов секундное сомнение, вонзил его в мутную пленку пузыря, затем сделал большой надрез, не зацепив крохотных, сияющих неоновым светом головастиков.

Тут же убрал нож обратно в невидимый карман и обеими руками потянул края пузыря в разные стороны.

Вниз хлынула кристально чистая вода, унося с собой головастиков. Я был готов поклясться, что оказавшись в яме, вода начала увеличиваться в размерах, будто живое существо. Объем опустевшего мутного пузыря был гораздо меньше объема кубического колодца. Однако когда последняя капля волшебной жидкости упала в резервуар, он оказался заполнен до краев.

— Что это? — удивленно зароптал народ, подвигаясь ближе.

— Вода?

— Зачем?

— Что за твари там плавают? Они не опасны?

— Эй, смотрите! Она растет!

Действительно, один из головастиков рванул вверх от самого дна, стремительно увеличиваясь в размерах и принимая форму здоровенной лягушки. Он пробкой вылетел из колодца и со шлепком приземлился в метре от меня.

Квакша-хранитель. Уровень 51.

2540/2540.

Квакша выглядел точь-в-точь, как и его истлевшие собратья, но в отличие от них он был здоров — неоновая шкура с черными крапинками поблескивала на солнце, а взгляд светящихся лазурных глаз был абсолютно ясным.

Народ ахнул и отступил на несколько шагов. Пару секунд квакша изучающе смотрел на меня, а затем благодарно поклонился:

— Кв-в-в-а-а!!! Спасибо теб-б-б-е-е-е, приемник воли дре-е-евних. Ты спас нас. И тепе-е-рь мы восстановим н-а-аше Озеро-о-о Благода-а-ати. Мы дозволя-я-яем тебе. То-о-олько теб-б-е-е, — подчеркнул он, — брать его во-о-оду. Немн-н-ного. Но ка-а-а-аждый день. Остальных же, кто осме-е-елится прикоснуться в о-о-озеру, мы буд-е-ем карать.