Евгений Осьминожкин - Многоликие

Ткнул в режим бога и передо мной распахнулся портал с отчетом в центре, белые края наконец-то окрасились в синий и навстречу выскачил взбудораженный Камина.

— А? Ты чего в лесу что ль? — огляделся Камина. — Не фига ты натоптал. Ух ты, не плохую ты себе игрушку завел.

Я покосился на поцарапанный стол дерева, грифон птичка когтистая, иногда не удавалось спрятать, разлохмаченный ствол валяется немым укором моих тренировок.

— Ну так, чуток.

— Ага, я вижу, какой чуток, — засмеялся Камина. — Ладно, я не за тем, отпразднуем?

Блеск в глазах, возбужденное состояние, ему явно не терпится, да я и сам не против.

— Давай, — улыбнулся я в ответ на предложение.

— Веди, Сусанин, — весело приказал Камина, вертя головой, лес густой сразу и не определишь где город. Если постоять, то можно разобраться, но с ходу точно не получится, слишком много зелени.

Мы прошли ворота и по широкой дороге направились в центр города. Охрана на выходе из кладбища не решилась даже подходить, от чего Камина только расстроился, но не надолго, веселье будто бурлит в нем.

— Ты помнишь тот растерянный взгляд и это жалобное «му-у»? — со смехом спросил Камина.

— Конечно, — весело ответил я. — Я ж поближе тебя стоял.

— А как ты клацнул перед ним клювом, — восхищенно продолжил Камина. — Даже мне было немного не по себе.

— А чего так?

— А ты себя со стороны видел? — ехидно заметил Камина. — Когда над тобой нависает огромная туша, да еще с клювом как ковш экскаватора, то в туалет не хочешь, а на всякий случай сбегаешь, знаешь ли.

— Не преувеличивай, — возразил я с улыбкой. — Грифон не настолько уж крупнее человека.

— Это ты той корове скажи, — возразил Камина и изобразил, как тот бык цепляется копытами и заваливается назад.

— Ну а сам то как? — спросил я. — Выбрал себе зверя? А то давно уже пора качать, а это могу тебе сказать, занятие не из легких.

— Я думаю, — помрачнев ответил друг.

— Не тяни, — посоветовал я. — Или все же возьми грифона, наш клан от этого только выиграет.

Камина заметно поморщился.

— Чего такая реакция? — удивился я.

Мы подошли ко входу в район ремесленников, на воротах никого нет, даже странно, не помню, чтобы проход когда-то был без охраны. Но выяснять куда же делась охрана не в моих интересах.

Сразу же свернули и Камина зигзагами куда-то повел.

— Так в чем дело? — подловив момент спросил я. — Чего тебя так перекосило от слова клан? Если думал, что у меня тут все в золоте, то тогда точно ошибся адресом.

— Не-е, не в том дело, — уныло ответил друг.

— Так объясни елки-палки, — начал я сердится.

Он боязливо покосился на меня, чувствуется, что не хочет обидеть, но явно что-то не нравится. Не стал мешать, ему явно надо собраться с мыслями.

— Мне не нравится название клана, — тихо произнес Камина и сразу же виновато посмотрел на меня.

Мы прошлись дальше, улицы тут бесконечные, круговые, так что думать можно сколько угодно, но он молчит, явно ждет моей реакции.

— И? — спросил я, не выдержав.

— Ты знаешь, что я фанат аниме Гуррен-Лагган.

Я кивнул, такое тяжело забыть, тем более, когда передо тобой соклан ходит в нелепом плаще и солнечных очках из детского магазина. Махнул ему ладонью, мол, продолжай мысль.

— У меня есть новые варианты, — робко произнес он.

— Я слушаю, — сказал я, вспоминая игру в покер с друзьями отца, сейчас неподвижное выражение лица чувствую пригодиться.

— Гуррен-Лагган.

— Нет, — решительно отказался я.

— Мега-Гуррен.

— Нет — не выдержав, с улыбкой ответил я, варианты один хуже другого.

— Сила спирали.

— Чего? Сила спирали? Какой еще спирали? — со смехом спросил я.

Ох, лучше бы я этого не делал. На полчаса пересказ какого-то мультика, от которого в восторге Камина. Суть оказалась проста, все люди подвержены эволюции, которая представляется в виде спирали, мол, каждый новый виток это уже следующая эволюционная ступень. И человечество обречено бесконечно развиваться, эволюционировать и с каждым этапом все быстрее и быстрее. Если убрать не нужные подробности мультфильма кто кого ударил и почему тот на этот обиделся, то сама идея ничего так, потянет. Вот только не уверен, что стоит поддаваться на подобные предложения, своеволие хорошо, но название клана выбор лидера, а не всех и по очереди.

— Знаю, что это самонадеянно, но когда придет время, то прошу вспомнить об этом, как о моей последней просьбе, — завершил рассказ Камина.

Мы свернули на широкую улицу, Камина ближе к центру идет, у него здоровья побольше.

— Насчет названия клана понял, а что еще за последнее желание? — спросил я.

— Так ведь ты тоже в медицинской капсуле, — пояснил Камина.

— И что? Я же не умираю, — возразил я.

— А-а, — сконфузился Камина. — Тогда что с тобой?

Я покосился на него, говорить ли, все же игра это одно, а реальное совершенно другое, иной уровень доверия. А-а, от правды хуже не будет, я днями наблюдал за другими игроками, но ни одного не видел, чтобы ходил в туалет. Так что только я и Камина можем кого-нибудь неприятно удивить.

— Авария, — ответил я. — Нет левой руки и минус ноги.

Камина сочувствующе глянул на меня, тяжело вздохнул и груз никуда не делся, тихо произнес:

— Рак, последняя стадия.

Я замер как вкопанный. Вот от чего он не хотел открывать стихийника. Получается у него реально не хватит времени, чтобы его прокачать. А ходить голодранцем и правда нет смысла. Теперь понятно, чего он тоже в медицинской капсуле. Хм, вот ведь как выходит, тоже не захотел в другие кланы, да я бы тоже туда не пошел, тем более на его месте, быть в конце жизнью мразью, что унижает и использует других, да лучше вообще не жить.

— Я подумаю, — серьезно пообещал я.

— О большем и не прошу, — сказал Камина.

Через полчаса остановились у трактира «Шашлыки у Гарика». Сразу вспомнились восточные блюда, ковры, приглушенный свет. Но я ошибся, очень сильно ошибся, это оказалась пиццерия.

Темный зал по периметру слабо освещается факелами, основной свет идет от пышущей печи на открытом огне, возле которой два рослых бугая орудуют посудой. Ряды столов, свободных вроде бы нет. Только повернулся к Камине, чтобы сказать, вот, черт, этот олух уже протиснулся между двумя столами и завалился на лавку у практически пустого стола, если не считать мрачного громилу, что сидит за ним. Не человек, а оживший памятник, над столом возвышается, будто тот для детей. Наши взгляды встретились, вражды не почувствовал, больше жалость к несчастному. Сразу вспомнились персонажи в таверне героев, что сидели и дожидались заказов, этот наверно из таких же. Вздохнул и направился к другу, что уже машет, будто я не вижу куда он делся.

— Две самые большие пиццы с мясом и на самом толстом тесте, — весело крикнул Камина в сторону поваров, те в ответ лишь кивнули.